журналов решил пройтись - «Москва» и «Наш современник», - чтобы разузнать обстановку. Прошёлся с супругой вместе - и был поражён тем развалом и запустением, которые там увидел. Обе редакции были пустые, двери в различные кабинеты были распахнуты настежь как в доме, что шёл под снос, а не нужные никому номера журналов «Москва» валялись вдоль длинного коридора редакции под ногами - грязные, измятые и затоптанные. Представляете, картиночка маслом!!! А ведь во второй половине 1980-х и первой половине 90-х годов, когда я туда частенько наведывался за книгами, там жизнь бурлила и кипела вовсю, по узким коридором было пройти нельзя, чтобы с кем-нибудь из “великих” лоб в лоб не столкнуться и не поручькаться.
Возле редакции «Нашего современника», например, я в конце 1980-х годов Г.А.Зюганова пару раз видел, который тогда ещё был никем и, не чинясь, протягивал и крепко пожимал мне руку для приветствия - демонстрировал этим рукопожатным жестом близость к народу. А теперь в обоих журналах кончилась жизнь, вытекла как вода из ведра проржавевшего и прогнившего: патриотизм в 2000-е был не в чести и не в моде в порабощённой России.
А соваться с критикой Пастернака в либеральные журналы - «Юность» или же «Новый мир» - я даже и не стал: там бы меня за такое глумление над кумиром тамошние евреи, чего доброго, и побили бы! С них станется!...
6
Словом, некуда было мне написанное нести. И я положил биографию Пастернака в стол до лучших времён, а сам в это время засел за роман «Немеркнущая звезда», который писал трудно и долго, около десяти лет, который много сил у меня отнял. Плюс к этому, меня постоянно отвлекали от литературной работы служба, которую я наконец оставил в 2008 году, и бытовые проблемы, сыпавшиеся на нашу семью без-прерывным потоком. Их тоже надо было решать, они требовали моего непременного участия и моей энергии.
Когда роман подошёл к концу - возникла проблема с его изданием. Не буду описывать всех мытарств: они никому, кроме меня, не интересны. Коротко скажу лишь, что через год приблизительно без-полезных хлопот и таких же без-плодных ожиданий от столичных книжных издательств я решился создать свой собственный литературный сайт в Интернете «Моётворчество» и выложить роман туда. В надежде, что хоть кто-то его почитает и оценит, что не порастёт он быльём и не забудется в итоге жителями России.
А потом супруга моя случайно узнала про ЛитРес и предложила мне попробовать отослать туда и роман, и другие произведения, которые мною были уже написаны и ждали своей очереди на публикацию… Отослали... ЛитРес принял безоговорочно и опубликовал - и «Немеркнущую звезду», и всё остальное, что к тому времени у меня имелось. Причём, сделал это ЛитРес быстро и безо всяких условий со своей стороны, и без цензуры, главное. Удивительное дело для начинающих писателей и поэтов: отсутствие мелочных придирок и критики со стороны досужих и всезнающих редакторов, требований что-то непременно вырезать и убрать из произведения, искромсать, исковеркать и порушить его первоначальное тело. В советское время такого либерализма и такой свободы действий у авторов и близко не было, насколько я знаю и помню.
Так что спасибо ЛитРесу за помощь и за рекламу без-платную, за электронные и печатные версии моих книг. Верю, что это издательство ждёт большое и светлое будущее при такой-то их щедрой и поистине-либеральной политике!!! Успехов руководителям и работникам ЛитРеса, и многие лета им всем!!!...
7
Опубликовав на ЛитРесе всё, что мною было написано, я вспомнил тогда и про Пастернака. Достал черновик его биографии в ноябре 2019 года и прочитал придирчиво и внимательно. И понял, что краткая биография Бориса Леонидовича, или штрихи к ней, вторично оговорюсь, чтобы прослыть у читателей автором точным и аккуратным, - так вот краткая биография у меня получились в целом неплохо. С некоторыми оговорками и дополнениями, которые я сделал. Работа достойна того, понял я, чтобы вынести её на зрительский суд: мне за неё стыдно точно не будет.
Но при одном существенном уточнении: евреям она не понравится, я предполагаю. Ибо они своего кумира как в бочку с мёдом запихнули ещё в середине 1920-х годов, так и купают там до сих пор, не унимаются. С большим вынужденным временным перерывом, правда, пришедшимся на годы хрущёвско-брежневского правления.
А я решился осмелиться - и подлить в пастернаковский густой и душистый мёд маленькую ложечку дёгтя, совсем маленькую. И не специально, не по злому умыслу это сделал, чтобы подло оклеветать невинного и безгрешного человека; не с дерзким вызовом, тем паче, чтобы прославиться и возбудить толпу собственным своим геройством, а исключительно для того только, чтобы и с другой стороны на Пастернака взглянуть - державно-патриотической, его биографам чуждой, враждебной и неприятной.
А почему нет-то?! почему?! Почему евреям-критикам и публицистам можно в русских гениев дерьмом без конца кидаться как в удобную для них мишень?! - а нам даже и взглянуть на них самих, на иудеев, с сомнением нельзя: сразу же клеймо черносотенца-антисемита вешают и площадно матерятся?! Разве ж так правильно, скажите, разве ж справедливо и честно лишь по головке евреев гладить, или по шерсти?! Неужто и вправду еврейская нация неподсудная и неприкасаемая испокон веков?!!! И «еврей не признаёт суда Истории, ибо он сам судит Историю»?!!!…
8
Итак, я всё же осмелился и решился покритиковать Пастернака чуть-чуть: имею на это право, как гражданин России, высказать свой собственный взгляд на страну и её культуру! Но чтобы избежать будущих ядовитых ярлыков от евреев-“доброжелателей”, на которые они мастаки, перво-наперво хочу определиться и расставить все точки над “и”…
Так вот, я - убеждённый и сознательный русский националист: прямо и твёрдо заявляю это. В том смысле - внимание! - что считаю свою милую родину, Святую матушку-Русь, и любимый русский народ самыми дорогими себе и желанными! Ближе и дороже нет! А на все остальные нации, народы и племена мне глубоко плевать! Я к их жизни, судьбе и святыням полностью равнодушен… Но это совсем не значит, что я враг им: немцам, французам и англичанам, голландцам, испанцам и итальянцам, - и желаю им зла - отнюдь нет! Я просто к ним РАВНОДУШЕН!!!
И к евреям-талмудистам я равнодушен, не испытываю к ним ни страха, ни пиетета, ни почтения - потому что хорошо изучил их за долгую и сознательную жизнь, знаю их сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки. И вслед за Карлом Марксом мог бы уверенно заявить, что
«…евреи воспроизводят, как в зеркале (и даже не в обыкновенном, а в удлинённом виде), все пороки окружающей среды, все язвы общественного строя, так, что когда начинаются антиеврейские движения, то можно быть уверенным, что в них таится протест против всего порядка и начинается движение более глубокое». /К.Маркс. Цитата взята из статьи Д.Шуба «Евреи в русской революции», напечатанной в сборнике «Еврейский Мир», Нью-Йорк, 1944 год/…
А ещё я - убеждённый и сознательный черносотенец. В том смысле, опять-таки, что я с рождения близко стою к родной русской земле, появившись на Свет Божий в глухой тульской деревне, чувствую с ней, ЗЕМЛЁЙ, глубинную, кровную, мистическую и живую связь, полученную от родителей, - как и её дыхание, боль и страдания, её вековые тяготы и проблемы!!! В этом и только лишь в этом и состоит моё черносотенство, которое с годами и опытом только усиливается и как на дрожжах растёт!
Горбачёвская перестройка тому виной, безусловно, как и ельцинская воровская и кровавая вакханалия, широко открывшие мне глаза на многие вещи. Но больше и вернее всего его, черносотенство, мои покойные родители незримо, но мощно и ежедневно подпитывают - потомственные великоросские крестьяне, прожившие крайне-тяжёлую, голодную и холодную жизнь, кровью и потом добывавшие нам, детям своим, и себе кусок хлеба. Я хорошо знаю с рождения, что это за чудо такое - РУССКИЙ ХЛЕБ! И какова его ценность в мiре. Поэтому-то я никогда не отщипываю и не выбрасываю в мусор горелых корок или же недоеденных и плесневелых кусков. Категорически!!! Берегу ХЛЕБ! ценю ХЛЕБ! боготворю ХЛЕБ! - и ем его всякий и разный, какой под рукой, даже, повторю, плесневелый и чёрствый!!! И вкуснее, слаще и питательнее ХЛЕБА я ничего не знаю в природе!!! И не хочу знать!!!
Я - тягловый русский мужик, не взирая на своё университетское образование, а не гнилой и продажный интеллигент, не безродный космополит столичный, которым на всё и на всех наср…ть, кроме денег, что с успехом конвертируются потом в соблазны и удовольствия… А мне комфорт и соблазны без надобности: я со школьной скамьи ещё всё лишнее от себя отринул по наказу матушки и “судьбу свою в монахини постриг”. Так и живу с тех пор - этаким светским монахом, замкнутом на России и на Господе Боге, на них одних. Таким родился, таким до 60-ти лет дожил - срок не маленький! И таким и умирать буду - с мыслями о Родине, её счастье, процветании и благополучии, её возрождении в прежних размерах и границах! - и на смертном одре буду повторять слова, завещанные нам, славянам-русичам, великим Ломоносовым:
«Восстани и ходи; восстани и ходи, Россия. Отряси свои сомнения и страхи, и радости и надежды исполнена, красуйся, ликуй, возвышайся»…
9
Ну а теперь, когда всё определено и расставлено по местам и по смыслу, я выношу на суд читателей штрихи к биографии Б.Л.Пастернака, которую первоначально назвал так:
Б.Л.ПАСТЕРНАК – восторженный и пламенный певец революционного терроризма, ловкий приспособленец и трус: образчик и эталон российского либерального интеллигента.
Подумав-подумав, я ослабил критический накал и страсти и назвал биографию попроще и покороче, как она и стоит теперь на обложке.
Сама же биография получилась следующая: читайте и судите сами. И потом уж решайте: получилась она у меня, или нет…
Борис Леонидович (Исаакович) Пастернак (1890-1960) родился в Москве, в богатой еврейской семье, к тому же - семье творческой. Родители Пастернака: отец - художник, академик Петербургской Академии художеств Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак, мать - пианистка Розалия Исидоровна Пастернак (урождённая Кауфман), - переехали в Москву из Одессы в 1889 году, за год до его рождения. И ещё в аттестате зрелости по окончании гимназии Б.Л.Пастернак фигурировал как “Борис Исаакович”. Но после Революции Семнадцатого года стал Леонидовичем: тогда все евреи, захватившие в России власть, меняли свои фамилии и имена на русские псевдонимы - для конспирации.
Семья Пастернаков была не простой и на себе не замкнутой: поддерживала дружбу с известными в Москве людьми, в том числе и с большими и серьёзными художниками, товарищами Леонида Осиповича, - Левитаном, Нестеровым, Поленовым, С.Ивановым, Ге. Хорошая, согласитесь, компания, знатная! В их доме часто бывали музыканты и писатели: Л.Н.Толстой иногда захаживал на огонёк по приезде в столицу - разузнать богемные новости, послушать музыку в исполнении хозяйки и попозировать для портрета (Леонид Осипович писал его); устраивались музыкальные вечера, в которых принимали участие А.Н.Скрябин и С.В.Рахманинов.
Не удивительно, что в 13 лет под влиянием композитора Скрябина отрок Борис увлёкся музыкой, которой занимался в
