Кирилла, зная, что тот не пойдет.
Европейским женщинам очень нравились "русские медведи" с их диким нецивилизованным сексом, Кирилл же терпеть не мог развязности и со времен академии сохранил осанку и выправку, а, кроме того, был привычно галантен с дамами, даже с теми, которых не уважал.
Но его отталкивали их запахи: ни одна из них не могла даже приблизиться в его мозгу к любимому образу, не говоря уж о том, чтобы сравниться с ним.
Андрэ избегал женщин, поскольку оказался геем, но не из породы слащавых томных мальчиков. Кирилл не сразу понял, кем является его приятель, который тайно любил молодого красавчика Сонея из их команды. Андрэ безропотно выполнял капризы своего юного любовника, но мало кто догадывался об истинном положении вещей, поскольку Сонею потакали многие спасатели – то ли щадили его молодость и простодушие, то ли слишком ценили его внешнюю красоту, которая позволила мальчишке уже пару раз сняться у одного режиссера.
Более всего удивляло Кирилла то, что Соней, несмотря на связь с Андрэ, не пропускал ни одной юбки. Впрочем, и остальные спасатели не отказывали себе в маленьких радостях секса. Из них редко кто считал зазорным поразвлечься, у одного даже наметился серьезный роман, но парни отговорили друга от необдуманного шага, ведь с этой девицей переспали почти все в отряде. "Найдешь себе чистую девочку",- убеждали неопытного влюбленного, а Кирилл думал, что только его Аля и есть самая чистая, нежная, неземная, ему лишь необходимо было ее вернуть…
***11
С момента моего бегства прошла уже целая вечность. Три месяца за работой я почти не осознала и не прочувствовала, но начало лета всегда волновало меня своей тайной. Как удивителен этот переход: весна так незаметно отступит, перетечет как ртуть и перейдет в новое состояние. Эта неуловимая граница между весною и ранним летом – совсем не то, что между зимой и весной или, к примеру, наступление осени. Здесь нет ни светлой грусти, ни ликующей радости. Все нюансы в этом переходе тоньше и интимнее, словно прозрачная акварель: границы размыты, контуры лишь угадываются, притягивая тебя вглядеться: что же там, в глубине этого осиянного пространства, где утренний шквал птичьего гомона звучит стройно и торжественно, как орган, чистой своей полифонией преобразуя все вокруг. Это как начало осознанной жизни, когда ты уже шагнул из детства-весны, готовый впитывать воздух-жизнь, насыщаться, копить чудесную силу.
Загородный дом Джефа в окружении ухоженного сада живо напомнил мне дачу и Бабушку, а еще деревню, где проходило каждое лето моего детства. И все, связанное с ним, одним неясным мгновеньем-воспоминанием промелькнуло в сознании. День начинался ясный, солнечный, с легкими облаками, но в душе все спало и даже прекрасное утро, пробудив тело, не затронуло царившей в ней пустоты утреннего леса. Ведь моя реальность распалась на несколько разных жизней, в каждой из которых свершалась своя история. Впрочем, меня ждала встреча с Кириллом. Вот кто все изменит во мне и соединит разрозненные части, и даже предварявшая это наша длительная с ним разлука не будет играть никакой роли.
Меня всегда считали привлекательной. В школе и университете рядом со мной постоянно кружили мальчики, но я оставалась равнодушной к ним, а все свободное время проводила за компьютером. Данная болезнь началась где-то в классе восьмом, захватив меня полностью. Способствовали этому черты моей натуры: скрытность и неуверенность в собственных силах. Увлеченность сделалась почти маниакальной, и моя учеба в университете была предопределена, в то время как Катюха и другие подруги занимались лишь устройством личной жизни. Правда, мало кто из них мог похвастать своим избранником, ведь чтобы найти нужного мужчину требуется время и, главное, удача, а, кроме того, как я успела понять, порой достаточно бывает просто осознать, что находящийся рядом и есть твой человек. Так случилось, к примеру, с одной моей приятельницей, вышедшей замуж за друга детства, которого долгие годы она почти не замечала возле себя.
Сама я редко с кем из мужчин находила интересные темы для разговоров. Причиной служила моя гордыня: все они, кроме Додика, если не казались мне откровенно глупыми и ограниченными, то уж во всяком случае – не дотягивающими даже до среднего уровня. Прекрасные, высококлассные программисты – мои сокурсники, могли совершенно не разбираться в литературе, искусстве, да и просто в жизни. У нас редко обсуждалось что-либо кроме компьютеров и программирования, в чем мне также было трудновато найти достойного соперника. А ведь мало кому понравится быть побежденным, так что только Додик, будучи начитанным и достаточно тонким в суждениях, меня боготворил и слушал с раболепным вниманием, чем и располагал к себе мое сердце.
Имелись у меня и подруги, но все они казались мне поверхностными, так что я лишь наблюдала и сортировала свои впечатления, не испытывая глубокой привязанности ни к кому из них. Достаточно равнодушное отношение к мужчинам, а, главное – молчаливость, являлись моей защитой от сплетен и неприязни других женщин, суетливые и легковесные заботы которых откровенно отталкивали меня. Поговорить о чем-то действительно занимательном с ними было почти невозможно; их интересовали только мужчины, наряды и развлечения. Литературой большинство моих подруг называли сюжетную беллетристику и иронические детективы, а музыкой считали попсу. Вполне понятно, что поиск спутника жизни переориентирует женские мозги и даже оглупляет в значительной мере, я и сама, встретив Кирилла, вернулась в первобытное состояние, но это никак не повлияло на мои пристрастия и вкусы, вполне разделяемые лишь преданным Додиком. И, отгородившись от всех, кроме него и Катерины, я, врубив в наушниках Моцарта или Вагнера, погружалась в среду гипертекста, программ и программок, в нашу с ним работу, в Интернет, где и была по-настоящему счастлива, ибо находила в этом мире все необходимое для ума и сердца.
Еще находясь дома и пребывая в тоскливом состоянии после побега от Кирилла, я наткнулась на одного "зверя" в сети. Из-за мучительной неуверенности в себе виртуальное общение я всегда предпочитала "живому", даже заимела несколько интересных он-лайн-знакомых, в беседах с которыми получала удовольствие. В основном это были такие же как и я программеры, и темы мы затрагивали по большей части профессиональные, но Ягуар оказался особенным. При первом же нашем контакте сердце забилось у меня так сильно, будто я шла на первое свидание, хотя не помню, чтобы когда-нибудь ходила на свидания подобно школьнице,– все мои увлечения складывались как-то "неправильно". Да и могло ли быть иначе, ведь окружающий мир представал мне нагромождением беспорядка, в отличие от сети, давно ставшей пространством, куда я с легкостью ныряла, где плавала и резвилась от души, подобно дельфину в океане. С интернет-собеседниками мне всегда было спокойно и комфортно, а вот в имени-маске "Ягуар" что-то задело меня за живое, заставив затрепетать…
***12
Он встретил ее на хакерском чате, где она "висела" под ником Бэби. Его привлекли странноватые вопросы Бэби к известному в своем кругу хакеру-доктору – Лею. Было в них нечто возмущавшее покой. Она словно не задумывалась о правильности построения фраз, перемежая понятия разного уровня, чем нарушала привычный строй сетевого общения и порождала неудовольствие Ягуара. Ведь в его голове всегда и все подчинялось порядку, и он гордился этим, презирая тех, кто не вписывался в стандарты киберпространства, отличавшегося от реальности особой, четкой, математической логикой. Но суть вопросов говорила не просто о компетентности Бэби, а об очень высоком уровне. Леем же являлся он сам, ибо называться открыто Ягуаром казалось ему несколько претенциозным.
"Неужели баба?- удивился он, хотя почти сразу об этом догадался. Обычно он не признавал женщин в мире хакеров, ощущая их неустойчивыми системами, энтропией, аморфными сгустками плоти, не способными к порядку, стройности и завершенности. Как и сырых юзеров он чуял их за версту и презрительно отправлял читать руководство "Window,s для чайников", не задумываясь о вежливости. Но тут его что-то словно затормозило на полном ходу. Он коротко ей ответил, небрежно прикрывшись терминами в попытке прощупать "продвинутость" Бэби, которая в ответ предложила оценить небольшую прогу, заставив его плотоядно ухмыльнуться в ожидании куска. Программка оказалась небольшой, но емкой и чрезвычайно изящной. Он протестировал ее и начал "раздевать", отметив несколько нестандартных решений, которые сам бы оформил иначе, хотя в целом все было "упаковано" крайне элегантно. Нелогично, но остроумно – он давненько не видел ничего подобного.
"Черт возьми! А она недурна собой, эта Бэби",- подумал он и напрямик спросил:
-Не хочешь ли со мной подружиться?
-А ты будешь отвечать на мои вопросы?- последовал встречный вопрос.
-На твои – буду,- улыбнулся он, и сердце его почему-то ёкнуло.
-Даже если узнаешь, кто я?
Он засмеялся, откинувшись в кресле: она все-таки решила пококетничать с ним, и что-то детское мелькнуло в этом.
-Думаю, девочка, у тебя голубые глазки,- он самодовольно хмыкнул – пусть знает, как легко он разгадал в ней женщину, но Бэби ответила:
-Глаза не голубые, а скорее синие. А еще – мне нравятся хищники. До встречи, Ягуар.
Вот когда он опешил: как она узнала его истинное сетевое имя? Только если проникла к нему в систему, что было почти невозможно,– его супер-защиту еще никто не взламывал. Он стал метаться в своем компе и вдруг услышал нехарактерный щелчок в машине, потом глаз его уловил задержку шлейфа за курсором, совсем незначительную, но он все понял: она обошла его брандмауэры, построила благопристойный фейс и давно где-нибудь притаилась. Он даже представил ее как светленькую девчушку с беленькими зубками. "Я найду тебя, Бэби",- прошептал он с нарастающим в сердце азартом охотника, и черные его глаза сверкнули алчным блеском.
Конечно, он разгадал уловку Бэби и довольно таки быстро обнаружил ее у себя в корневом каталоге, но как неприметно она там "прописалась", просто встроившись в программный файл парой значков,– остальное было искусно "затенено". Плутовка обошла его анониматор, а ведь Ягуар был уверен в нем, как в самом себе. Все эти дни, рыская по чатам, форумам и конференциям, он ждал ее. Наверняка Бэби – подставное имя, она могла скрываться под любым другим, но Ягуар был уверен, что поймет, узнает ее по "почерку", и не ошибся. Просматривая один из хакерских чатов, он заметил странное сочетание фраз с явным подтекстом. "Это она!"- воодушевился он и стал незаметно к ней подбираться. Для начала надел маску, "выстроил фейс" и сделал вид, что вышел с общедоступного терминала. Но она тут же его узнала:
-Привет, хищник!
Его кольнуло то, как легко она разгадала все его маневры, но он был рад ей:
-Привет, синеглазка. Давай встретимся наедине.
Она долго не отвечала, а он тем временем лихорадочно прощупывал маршрутизатор, пытаясь выловить плутовку, однако при всех
