тогда занимался научной работой, а главное, стремился не обмануть надежд родителей, которые для него отказались от очень многого.
После окончания учебы у него имелось сразу два предложения от солидных финансовых компаний и одного банка: знания, внешность и прекрасные манеры, привитые элитной российской гимназией, выгодно отличали его. Но молодость и амбиции заставили Алекса отказаться от выгодного места в российско-американской корпорации и выбрать Cross – перспективную, динамично развивающуюся фирму по новациям в сфере программного обеспечения, имевшую долгосрочные контракты с Microsoft. Практическая работа поначалу полностью поглощала Алекса, он не успевал радоваться продвижению по служебной лестнице, которое происходило достаточно стремительно. А вскоре босс окончательно приблизил его к себе и наравне с еще одним компаньоном сделал равноправным партнером.
Стенли был старше Алекса на пятнадцать лет. Его партнер Ник, как и Алекс, был выходцем из России. Жил он в Штатах с пяти лет и по-русски звался Коля, но произносил свое имя с акцентом. Они близко сошлись и даже свободное время стали проводить вместе. Стенли ценил ум и напор своих молодых русских друзей, а им нравилась демократичность его взглядов. Правда, босс все-таки держал некоторую дистанцию, особенно в присутствии супруги и дочери, ибо играл роль примерного отца семейства.
Очень скоро доходы позволили Алексу приобрести квартиру в престижном районе Сан-Франциско и ежемесячно посылать родителям деньги, что особо грело его самолюбие. Кроме акций Cross-а он заимел еще кой-какие ценные бумаги и уже подумывал о хорошенькой семнадцатилетней дочке босса, которая оживленно поглядывала в его сторону на приемах в доме родителей. Правда, Стенли считал, что его дочери слишком рано об этом думать, и предпочитал не замечать их взаимного интереса. Алекс не усердствовал в данном вопросе, но был уверен, что Эмми никуда от него не денется.
Он наслаждался сумасшедшим рабочим ритмом фирмы, однако в эту безоблачную жизнь набежали тучки: сразу два клиента отказались заключить с Cross-ом контракты на перспективный программный продукт. Это был первый болезненный удар – пошатнулись перспективы сотрудничества с Microsoft-ом. Решено было усилить группу программистов и в сжатые сроки подготовить пакет предложений потенциальным покупателям софта. Но их снова постигла неудача, и вновь конкурентом оказался никому не известный предприимчивый альянс. Некий Джеф Граунд нашел двух талантливых русских и прибрал к рукам нескольких клиентов Cross-а.
Стенли дал задание выяснить все о соперниках. Еще недавно серьезные разработки могли порождаться в обозримые сроки одиночками, сейчас же доморощенным гениям, создающим программы на салфетке в ресторане, осталась область небольших утилит и различных модулей расширения "тяжелых" программных продуктов. Будущее было за индустриальным подходом к созданию программного обеспечения – так считали аналитики его фирмы. Он постоянно увеличивал финансирование на техническое обеспечение своих программистов, и его фирма уже начинала трансформироваться в поставщика платформ электронного бизнеса и производителя систем бизнес-интеллекта. Особой гордостью Стенли являлись сертификаты, выданные ему Microsoft-ом и компанией Ascendant Learning. Он создал мощный авторизованный Microsoft-центр для подготовки специалистов, а также сделался партнером IBM в области обучения. В борьбе с конкурентами его компания выставила на рынок программное обеспечение для построения корпоративных порталов и распространения данных между мобильными устройствами – сотовыми телефонами и карманными компьютерами. И вдруг им стала мешать тройка каких-то сумасшедших, игнорировавшая все усилия Стенли по охвату регионального рынка. Разумеется, эта троица добивалась успехов в работах очень узкого спектра и не могла тягаться с Cross-ом по всем направлениям, но уже сделанное этими троими мешало коммерческим планам Стенли, и он страдал, настолько обидным был этот досадный проигрыш. Ведь его фирма старалась улавливать и выполнять любые пожелания заказчиков, а эти, невесть откуда взявшиеся, вертопрахи, занимаясь какими-то прожектерскими поисками в области искусственного интеллекта, попутно, по дороге, отняли у него самых перспективных клиентов. И, как выяснилось, все дело было в женщине, почти девчонке, служившей генератором микро команды.
Он наметил два пути: либо переманить ее к себе, либо подкупить, но вынудить прекратить работу. Был еще и третий путь: напугать и выдворить из страны до срока. Этот вариант он оставил в запасе.
На маленьком совете Алекс и Ник сидели с бесстрастными лицами. Стенли знал, что ни тому, ни другому его идея особо не понравится. В них жил неискоренимый русский патриотизм и гордость за "своих", несмотря на злейшую конкуренцию. Доверенный юрист фирмы принес данные, собранные по конфиденциальному заданию Стенли, и ознакомил с ними партнеров. Стенли решил еще раз надавить на них:
-Сейчас эти трое мешают нам как никогда, несмотря на то, что успехи их, похоже, случайны, слишком уж структурированы все выдаваемые ими программные продукты. Нам необходимо узнать, над чем в действительности они работают. Только узнать!- повысил он голос, увидев в глазах Алекса недоумение.
-Как ты себе это представляешь? Промышленный шпионаж отвергаю сразу.
Стенли посмотрел на Алекса и стал излагать свой план. Осуществить его авантюрную задумку мог только свой: довериться в этом вопросе чужакам было решительно невозможно. Толстоватый Ник не годился, поскольку в отличие от Алекса не обладал достаточной спортивностью, темпераментом и быстротой реакции при импозантной внешности и чрезвычайно подвижном изворотливом уме. Однако главным являлось то, что Стенли питал к Алексу особое непререкаемое доверие во всем, не зря же он так быстро сделал его своим полноправным партнером.
В Алексе он ощущал природную, неискоренимую порядочность и какую-то исключительную чистоплотность. Себя Стенли всегда считал отъявленным грешником и, отправляясь в церковь, частенько каялся, хотя знал, что "исправляться" не станет. Алекс же, несмотря на атеистические воззрения, был намного более чист душой. Тем сложнее оказалось уговорить его на мероприятие по имитации освобождения заложницы от "злых парней".
-Ты должен "спасти" ее и спрятать. А потом обольщай, уговаривай, уламывай, что хочешь делай, но выведай всё.
Алекс видел – Стенли от него не отвяжется, но успокаивался мыслью, что в этой истории он должен был выглядеть героем перед слабой девушкой, да и для спасения своего бизнеса стоило потрудиться.
Между тем люди, нанятые Стенли, сделали свое дело. Они благополучно доставили русскую в условленное место недалеко от Мемфиса, закрыли ее в салоне автомобиля, а сами отправились обедать в кафе на автозаправке. Рядом под видом случайного проезжающего оказался Алекс. Через стекло на плохом английском девушка крикнула ему:
-Меня похитили! Помогите, я хорошо заплачу.
Выбить стекло и вытащить ее через окно было дело одной минуты, тем более что она и сама проявила особую прыть. Алекс усадил ее в роллс-ройс и на полной скорости помчал прочь. Естественно, никто их не преследовал, но он следовал инструкции Стенли и делал вид, что удирает от погони.
-Мне нужно позвонить друзьям, они верно с ума сходят,- сказала пленница.
Алекс молча протянул ей мобильник, в душе проклиная Стенли последними словами. Сердце его мучительно сжималось от непонятного щемящего чувства, он старался не смотреть на девушку, глаза которой беспомощно обращались к нему.
Поплутав для маскарада по малым дорогам, он решил покормить свою спутницу в провинциальном кафе. Казалось, девушка вполне успокоилась, по крайней мере, аппетита не лишилась, но странным было все, что она делала. В ней присутствовало нечто первородное и почти нереальное. Ела она аккуратно, деликатно и осторожно пользуясь приборами, но Алексу все время чудилось, что перед ним неумелое внеземное существо, обученное по особой программе и усиленно изображающее человека.
Смотрела она с интересом, но особым – как на объект изучения, и поведение ее представлялось ему каким-то ученическим изображением человеческого. Существо это знало, как ведут себя люди, однако все в ней казалось нагромождением микро несоответствий и ненормальностей. Он пытался отмахнуться от этого впечатления и только глубже погружался в него, ощущая, что незнакомка каким-то невероятным образом начинает воздействовать на него своим биополем.
Ему было приятно слушать ее рассказы о Москве, куда он не мог вырваться уже два года. Алекс внутренним взором ярко видел все, что говорила пленница, словно параллельно с произносимыми словами в его голову закачивали видеоряд. Это было захватывающе, а когда она встала из-за стола и споткнулась, Алекс подхватил ее под руку и подумал, что подобное существо и должно было споткнуться, ибо пришельцы не обладают человеческой ловкостью. Она ненадолго удалилась – со странной текучей грацией лавируя среди столиков и в то же время постоянно натыкаясь на препятствия, которых не заметил бы обычный человек. Проводив ее глазами, Алекс засмеялся. Наваждение не отпускало, он даже подумал, что сходит с ума, но это явно нравилось ему.
В машине он поглядывал на нее и поражался – впечатление не только не пропало, напротив – усилилось. Она по детски вертела головой, разглядывая открывающиеся взору пейзажи, спрашивала и говорила, если ей что-то нравилось или удивляло. Длинные волосы ее скользили разномастными локонами по спине и порой развевались от струи воздуха, а глаза смотрели с живым удивлением, но несколько необычным: она фиксировала взгляд на доли секунды, словно сканируя изображение, чтобы оставить его на своем жестком диске. И речь ее казалась странноватой, но Алекс чувствовал каким-то непонятным образом, чего она хочет, и тут же протягивал ей то термос, то плед – ровно за секунду до ее просьбы.
Более всего удивляло Алекса некое чувство, что это незащищенное женское тело могло быть задето, оцарапано, ободрано грубой окружающей материальностью. Алексу непреодолимо хотелось оградить его и защитить любым способом.
-Возможно, мы слишком высоко замахнулись – интерпретировать данные психологии и нейропсихологии средствами объектно-ориентированного программирования.
-Распознавание образов?
-Не только зрительных, но слуховых и вкусовых, даже химических, а главное воссоздать способность воспринимать сцены, контуры и формы предметов, интонации голоса. Меня занимают эвристические и семантические алгоритмы.
-А искусственные нейроны?
-Нам удалось создать самообучающиеся нейросети. К моему удивлению они нашли практическое применение. К примеру, мой друг создал аппарат – аналог обонятельной сенсорной системы. Сейчас мы бьемся над созданием биомашинного интерфейса, чтобы связать нервную систему через проводники напрямую с компьютером. Мне кажется, я вплотную приблизилась к пониманию семантических механизмов памяти. Мы опробовали схему на обездвиженных больных и очень надеемся на
