Индекс счастья

когда у него сильно болела спина и колени, по причине чего ему было трудно ходить через весь дом в уборную.
    Спина и колени донимали его лишь изредка. Он всегда удивлялся, потому что никак не мог понять, что в очередной раз спровоцировало их бунт на корабле. Проблемы с коленями он связывал с микротравмами, которые накопились у него за десятилетие катания на горных лыжах. А спина, у кого из современных людей она не болела? В спокойное от радикулита время он месяцами работал на участке и не вспоминал о ней. Он хотел к снегопадам управиться, чтобы только раз в день выходить из гостевого домика погулять и подышать свежим воздухом. Раз в три дня он садился за руль и ехал в поселок, находившийся в 2 км от дачного городка. Там он обедал в столовой, потом покупал продукты, лекарства, предметы первой необходимости и довольный возвращался домой. Он любил это время, когда 3-4 месяца жил совсем один. Конечно, жена и сын часто ему звонили, однако основное время он мог спокойно размышлять, смотреть телевизор и заниматься мелкими поделками. 
    Каждый разговор с женой вызывал у него долгие размышления. Потому что он чувствовал – она что-то недоговаривает. Он прикидывал так и эдак, но ни к чему не приходил и все сильнее ощущал беспокойство. Поэтому уже раза три спрашивал у сына, не болеет ли Нюта и не скрывает ли она что-то из проблем со здоровьем от него. Но сын говорил, что напротив, мама очень энергична и полна жизни.
-Понимаешь, Владик, кажется мне что-то. Вот начинает меня расспрашивать, потом рассказывает, как прошел день, про тебя упомянет, про Лору. А про Егора молчит. Отвечает, только когда я спрашиваю. И отвечает как-то… не пойму я.
-Занят он сильно. Этот год у него выпускной, он и с репетитором занимался, теперь сам сидит дни напролет. На физмат ведь собирается поступать, не фунт изюма.
-Но раньше она только о нем в первую очередь мне все выпаливала.
-Он совсем взрослым стал, не то что раньше, когда был бабушкиным внучком. Теперь у них и тем для разговоров совсем мало – поел ли, как спал, не устал ли. Вот и все. Вот она и переживает, даже, наверно, злится немного. Ты ж ее знаешь, для нее Егор – главный объект любви и обожания. А тут… я ей говорил, что дети всегда отдаляются от родителей и бабушек-дедушек. Но она пока не может этого принять.
    И все же деду Митяю казалось, что Нюта о чем-то другом переживает. Не стала бы она ревновать его к учебе, напротив, всегда всех заставляла чуть ли не на цыпочках ходить мимо его комнаты, когда он уроки делал. В этот раз он решил не ждать ее обычного вечернего звонка перед сном, а позвонил днем, когда сын и сноха на работе были, а Егор в гимназии.
-Скажи мне честно, что тебя тревожит! – сказал он ей без предисловий. Потому что знал, начни он разговор с ней в обычной их манере, она бы вопросами его извела – что ел, нет ли проблем с желудком, не болит ли сердце и прочее, прочее, в том же духе.
-Дима, – сказала она упавшим голосом,– Боюсь я очень. За Егора.
-Говори толком! – сказал дед, подпустив металла в голосе. Против этого она никогда не шла. Жена помолчала, но потом рассказала все, что знала и что предполагала.
-То есть, ты уверена, что у них любовь в полный рост? – спросил дед,– Они же больше года не виделись. Как ты это себе представляешь? Ему 17 лет, в этом возрасте парни как кони необузданные. Стоит какой-нибудь девке задом вильнуть, кто из них устоит? Но если она старше, да еще уехала хрен знает на сколько, может ли молодой пацан, полный здоровья и силы, терпеть и ждать? Я не мог.
-Ты не пример! Со мной третьей живешь и детей наплодил по всему Союзу.
-Он мой внук, гены-то одни.
-Другой он. Осознанный, не нам чета. Нынешние дети, знаешь, какие – интеллектуалы сплошь и рядом. Говорю же, чую я – любит он ее и ждет. 
-Ну ладно, ждет. Ты против?
-Она же старше на 4 года и моделью заделалась, валюту гребет горстями. Я не хочу, чтобы он страдал! А с такой он будет страдать, как пить дать. Ему поступать в универ нужно и учиться там 5 лет. А ей замуж наверняка хочется.
-Так может, все еще сто раз переменится, чего ты волну гонишь? Окончит гимназию, поступит в свой ИТМО, а там, глядишь, найдет другую – умную и красивую. Не модель, а просто ровесницу, может, даже младше себя кого выберет, чтобы в рот ему заглядывала и каждое слово ловила, не то, что дочка Кузенкина. 

***15
    Каждый вечер перед сном Егор просматривал страницы Кэт с соцсетях, а потом писал ей очередное подробное письмо о своих занятиях, успехах, о мыслях. О трудностях воздержания намекал, но вскользь. Потому что был просто уверен, что она страдает намного больше его, и не хотел, чтобы она мучила себя. Чем обусловливалась его уверенность, он и сам бы точно не мог сказать. Но он прекрасно помнил момент, когда она бинтовала его рану, и ее пальцы касались его руки. Он помнил ток, который она невольно передала ему через эти прикосновения. И знал, что спешно уехала она после этого, испугавшись вовсе не его, а саму себя, и поняв, что еще немного, и не справится с собой. Поэтому она тогда так и не взглянула ему в глаза. Но и без этого он все понял почти мгновенно, ощутил всем своим существом.
    Он знал, что она, когда вернется, отключит все его тормоза, которые он усердно возводил в своем сознании. Знал это каким-то инстинктивным, глубинным природным знанием, которому не нужны никакие объяснения и слова.     
    И все же она нашла способ сообщить ему о своих чувствах без слов. Несмотря на то, что он писал ей в привате, она все-таки опасалась отвечать ему письмами, потому что была уверена, что любую переписку в соцсетях или смс на мобильнике можно взломать. Но однажды, когда волна накрыла ее с головой, она послала ему в письме всего лишь горизонтально расположенную восьмёрку, так называемую лемнискату. Трактовать это как переписку было бы невозможно, скорее, это могло быть воспринято как случайность при нажатии клавиатуры. Но Егор мгновенно понял – она хотела сказать этим, что бесконечно любит его, ведь символ, который она прислала ему, был знаком бесконечности.
    Потом, недели через две она прислала ему три точки, и снова он все понял – это её слёзы. В письме он успокоил ее, написал, что сотрёт все свои письма и два ее зашифрованных послания. В ответ она прислала одну точку, и он удалил всю их переписку и тщательно вычистил кэш. Правда, перед этим сохранил все себе на жесткий диск и зашифровал.           
    В первую их встречу, тогда, в лесу, когда он лежал и читал книгу, она напрасно считала его еще не доросшим до настоящих мужских желаний. Он давно тщательно изучил все, что нашел в интернете по вопросу подростковой сексуальности. Потому что лет с 13 реагировал на женские прелести вполне определенным образом. Еще в 11-12 лет Егор проскочил так называемую фазу платонического либидо и вступил в фазу эротического. Конечно, тогда он еще не испытывал неуправляемых сексуальных желаний, но эрекция постоянно его донимала и часто в самые неподходящие моменты. Поэтому он нашел и изучил методы переключения внимания, чем начал активно пользоваться, чтобы не попадать в неловкие ситуации в гимназии с девчонками и молодыми учительницами, а также просто в общественном транспорте или в магазине в близком присутствии симпатичных особ женского пола. Никто из них не нравился ему по-настоящему, но тело жило своей особой жизнью и не слишком-то слушалось своего хозяина. Наверняка, дедовы гены давали себя знать. Так вот, методы, которые Егор стал применять, вполне работали, а он их постоянно оттачивал. Переключить внимание, расслабить мышцы пресса, постараться вникнуть в суть разговора и не просто, а полностью погрузиться в его тему и попытаться как можно глубже проникнуться поднятыми в разговоре вопросами. Но, главное, смотреть только в глаза проблемным собеседницам, а не на заманчивые части их тел.     
    Красоту Кати он оценил давно, на пляже, еще будучи мелким, когда играл с пацанами на озере. Но уже тогда он сразу же применил метод переключения внимания и смотрел ей только в глаза, чтобы не опозориться перед всеми и особенно перед ней и укротить свою мгновенно возбудившуюся плоть.   
    В лесу, в разговоре о книге, которую он читал, она покорила его своим умом, манерой свободного разговора и вниманием к его мыслям. Впервые с кем-то, кроме своих школьных друзей, Ромки и Пашки, он обсуждал таких авторов, как Умберто Эко. И, конечно, он вновь ощутил предательское возбуждение, но тогда ему легко удалось переключить свое внимание на более высокие сферы. Кроме этого он применил все свои актерские способности, чтобы не опростоволоситься перед ней. Потому что очень не хотел, чтобы Катя хоть что-то заметила и посчитала его обычным кобельком.
    Сейчас он вполне осознавал, что давно перешагнул промежуточные этапы и вошел в фазу настоящего сексуального либидо, но всеми силами пытался держать его в рамках, чтобы, с одной стороны, ничем себя не выдавать, а с другой, чтобы бесполезно не мучиться. Хотя наедине мучения его были достаточно сильными, он спасался лишь мыслью о том, что ради Кати должен все выдержать. 

***16
    Труднее всего переносить тоску было под Новый год. Кэт старалась все свободное время гулять по городу. Правда, свободного времени сейчас она имела очень мало, а на прогулках ее всегда сопровождал Алекс. Отец очень боялся за нее. Алекс не докучал ей разговорами, понимая, что она хочет отдохнуть ото всех, просто шел несколько сзади и сбоку, чтобы видеть ее лицо. Ни одна из моделей, работавших с Кэт в проектах параллельно, в глазах Алекса не могла сравниться с ней, хотя многие их них были моложе и ярче. Некоторым моделям исполнилось всего по 14-15лет и вокруг них постоянно вились всякие денежные мужики. И только русские девушки все до одной были совершеннолетними. Агентство опасалось нарушения российских законов, а также незрелости подростков, не способных управлять своим поведением должным образом. 
    Алексу в этом году исполнилось 34, и он находился в самом расцвете своей мужской привлекательности. Порой ему проходу не давали то одна, то другая, слишком раскованные европейские женщины в барах и даже кое-кто из съемочной группы. Но Кэт он совершенно не интересовал как мужчина. Впрочем, как собеседник – тоже. Он не раз пытался заговаривать с ней о кино, музыке, литературе, но она отмалчивалась, и разговор угасал в самом начале. Правда, однажды несколько ее замечаний о новой книге ввели его в ступор. Ведь она фактически посадила его в лужу после всех его велеречий на тему автора и содержания его произведения. Ей же всего 21 год, изумлялся он, откуда такой зрелый взгляд на вещи? Хотя ее агент и кое-кто из знакомых Алекса в России еще до его отъезда сюда, говорили ему, что Кэт умна не по годам. Здесь он полностью убедился в этом. И даже подумал, что встречаться с такой девушкой чревато постоянным ущемлением своего самолюбия.
    Однако его крайне интересовало, кого же она выбрала для себя и о ком думает по ночам. Выяснить это у него никак не получалось. Никто из общих знакомых Алекса и отца Кэт ничего об этом не знал. Водитель его шефа говорил, что Кэт летом ездила с родителями на дачу, но он, когда оставался ночевать у них, не видел, чтобы дочка начальника с кем-то гуляла, разве что с соседским