Сневер

после ужина мы смотрели земные телепередачи с моими комментариями и мне было непривычно видеть четко растрированную картинку на чрезвычайно высококачественных экранах.

Проходя по коридору я услышал ни с чем не сравнимый голос:
- А со мной в шахматы?
- О, Корабль, конечно, но неужели тебе интересно будет?
- Я собираюсь удивить тебя. Постараюсь не причинить неприятных переживаний.
Я уже слегка устал от впечатлений, но старался изо всех сил и честно продул три короткие партии подряд.

В этот вечер ко мне в палатку пришли ночевать Шурик, Федя и опять девчонка, которая сумела чем-то обеспечить себе привилегию - бессменно спать в палатке.
Не смотря на скафандры, маленькие инопланетяне легко умещались. Даже когда девчонка умащивалась удобнее у меня под боком и пару раз врезала мне локотком по носу, у меня не возникло никакого протеста. Наоборот, я наполнялся неким возвышенным чувством от намерения как можно интереснее рассказать им необычную историю, которая сама собой придумывалась в течение дня, беззастенчиво склеиваясь из образов, когда-либо владевших моим воображением при прочтении увлекательных книг. Было интересно, как они к этому отнесутся.
Наконец все затихли и меня ожидаемо-невзначай спросили, мог бы я им рассказать что-нибудь, а девчонка заметно тронувшим меня тоном попросила что-нибудь этническое.
- Вы не против сказки?.. - отозвался я.
- Офигеть, как обожаю сказки! - опередил девчонку порывистый Шурик.
- Но это очень длинная сказка.
- У нас будет тысяча и одна ночь! - обрадовалась девчонка.
- Кто же нам позволит каждую ночь быть в том же составе? - урезонил Федя.
- Если нас убаюкает, то и сказке конец, а если нет, то Саша доскажет до конца, - рассудил Шурик.
- Тогда поехали.
Я немного помолчал и включил повествовательный тон.

Жил на свете Алеша. Был он неплохим парнем и очень нравился Аленке. Они часто ссорились по пустякам, потом клялись быть вместе, но снова ссорились, и это все более становилось неизбежным правилом. Алеша думал о суровых законах природы и о том, что не по-мужски слишком мягок. Вот и сейчас он ехал в троллейбусе навестить своею бабушку и размышлял об этом. Вдруг вовсе не она ему судьбой предназначена? Вдруг на самом деле та девушка, с которой он был бы по-настоящему счастлив где-то рядом, не узнанная. И, может быть, сейчас троллейбус остановится и в открывшуюся дверь войдет Она.
Троллейбус подкатил к остановке, двери распахнулись и по ступенькам первой поднялась Она. Алеша обомлел. Она не была очень красивой, но что-то приятное и близкое таилось в каждой ее черточке.
"И что делать?!" - тоскливо подумалось Алеше, - "Слишком уж подозрительное совпадение. Кто знает, не провороню ли я ту единственную если с ней не познакомлюсь?" Девушка взяла билет и села. Алеша подошел к ней и, держась за верхний поручень, мучительно стал соображать, как начать знакомство. Они вдруг встретились взглядами и обоих пронизало ощущение необычного. Сердце заколотилось так сильно, будто в эти минуты решалась его судьба. Девушка кокетливо поправила прическу и ... на пальце у нее сверкнуло обручальное кольцо. Алешу как водой облили. Он успокоился и уныло уставился на мелькающие кусты в окне...

- У вас есть выражение: "облом!", - прокомментировал Шурик, - типичная ситуация, когда...
Он вдруг осекся на полуслове и у меня укрепилось подозрение о некоей незаметной для меня связи между инопланетянами. Очевидно, что кто-то попросил Шурика заткнуться. Я чуть подождал и продолжил.

Бабушка жила на окраине города. Алеша всегда с трепетом подходил к старинной калитке. Сбитая из толстых дубовых досок, она весила так много, что открывалась древним механизмом. Ее удерживали два исполинских высохших дерева, и это было любимое место сходок всех черных кошек в районе.
Алеша что было сил потянул за цепочку, что-то завращалось, калитка оглушительно затрещала и приоткрылась. "А как же бабуля справляется?" - всякий раз думал он, переводя дыхание, но, увидев на террасе саму бабулю, сразу забывал о сомнениях. В первую империалистическую войну она уже была старухой и ее до смерти боялись деревенские мальчишки. Они-то и выбили ей глаз из рогатки. Но бабушка смотрела оставшимся так цепко, как другие и двумя не видят.
К бабушке иногда приходили ее подружки, которые когда-то вместе учились в благородной гимназии. Они садились за стол, расписывали пульку, дегустировали самодельную вишневую наливку и рассуждали о французских лягушках, о моде и радиации.
- Аааа! Цыпленочек мой пришел! - всегда умилялась бабушка, когда встречала Алешу, - такой хороший парень и как все портит эта идиотская прическа! Постригись! - приговаривала она, провожая его в дом. Алеша просто молчал и улыбался.
- Вот что, Цыпленочек. Пришла тебе пора за ум взяться. Пойдем-ка.
В комнате у бабушки во всю стену стояло огромное медное зеркало, овитое по краям позеленевшими драконами. Алеше нравилось смотреть на свое деформированное отражение, но сейчас бабушка нетерпеливо одернула его.
- Пора открыть тебе нашу фамильную тайну. К твоему отцу у меня не было доверия, он ученый и ничего кроме известной ему учености слышать не хотел. А ты - молодец, еще в детстве у меня на чердаке игрался со всякими моими ретортами и зельями, потому и на химика учиться пошел. В нашем роду все знали, как из них тайную силу извлечь и всегда за помощью они к одному духу обращались, потому что он с самого начала был нашим покровителем. Это Вельзевул.
Вот этого Алеша никак не ожидал, и бабушка заботливо поправила его приоткрывшуюся челюсть. Он вдруг решил, что старушка печально свихнулась, так что слушал по инерции, не зная, что делать, а та очень ясно и убедительно излагала:
- Самое главное, нужно усвоить, что проекция двух сакраментальных параметров нашего воображения на ожидание - есть абсолютное тождество дважды вырожденной функции, определяющей распределение вероятности возникновения события. И демодуляция вырожденных параметров идет необходимо и однозначно с развертыванием воображаемых проекций.
- Стой! - не выдержал Шурик, привскочив на локтях, - скажи, как долго ты это выучивал?..
- Шурик, - девчонка ласково уложила его, - ну, сказака же длинная, не успеем...
Я улыбнулся ей и продолжил.
- И до такой-то простоты ученые пока не додумались! - бабка хрипло засмеялась и закашлялась, - Это вам не радиация, тут воображение иметь нужно. Вот пошли, покажу!
- Бабушка! - захлопал глазами Алеша, - Вот это да! Можно я запишу?
- Брось, цыпленочек. Сейчас - главное...

- А в этом ее определении есть какой-то ускользающий смысл при всей абсурдности, - заметил Федя.
- Ну, это же только видимость какой-то истины, - возразил я.
- Слушаем дальше, - потребовал Шурик, отыгрываясь.

Бабушка с кряхтением полезла на чердак, смахивая своим длинным подолом облачка пыли со ступенек. Алеша давно не поднимался сюда. Он знал, что это - остатки старинной алхимической лаборатории. У бабушки было очень много старинных вещей, так что не удивительно, что на чердаке завалялась алхимическая лаборатория. Здесь было море бутылочек и пузатых банок, тряпок, сушеных растений и скелетиков животных. Все заросло пылью, с которой было бесполезно бороться. Тусклый свет фильтровался через паутину на чердачном окне.
Теперь Алеша посмотрел на этот хлам глазами химика, пытаясь найти знакомые вещества. Но не тут-то было. Он только понял, что все это - сложная органика, скорее всего - смеси природных веществ.
Алеша оглянулся на бабушку и обомлел. Она преобразилась: глаз сиял, лицо помолодело, даже черточки былой красоты проступили на нем. Бабушка вспомнила молодость.
- Смотри! - она открыла банку, сыпанула оттуда на стол горсть зелени и облако дыма взметнулось грибом, осветив призрачным блеском лица. На столе остался давно желанный фотоаппарат в магазинной упаковке, - его мечта или та самая проекция...
- Это тебе на день рождения! - добро улыбнулась она, и Саша отметил, что бабушка помнит, что у него завтра днюха. Санитары явно были не нужны.
Бабушка снисходительно посмотрела на Алешу, который остолбенел в замешательстве и не мог выговорить и слова в то время, как рушилась его диалектика. Наконец Алеша осторожно взял аппарат и повертел его в руках. "Далеко за ним не ходили", - прикинул он, разглядывая штамп городского ЦУМа.
Бабушка вытащила из стола огромную книгу в кожаном переплете с медными застежками.
- Ну-ка прочти! - она разомкнула страницы, от которых сильно пахнуло стариной.
Буквы были старославянского шрифта, слова почти все незнакомые, только некоторые корни давали намек на смысл.
- Не можешь? Ничего, скоро научишься. Так говорили шестьсот лет назад. Здесь собраны все способы колдовства. Ты должен хорошенько во всем разобраться - это и есть наследство нашего рода.
С тех пор бабушка стала настойчиво заниматься с Алешей.
- Ну, цыпленочек, еще попробуй! - умоляла она над самым ухом, - это же как свистеть научиться: сначала ничего не получается, а потом вдруг раз, схватишь что-то и сразу все пойдет, - бабушка сунула палец в рот и пронзительно свистнула. Тот вздрогнул от неожиданности и тут же у него получилось это самое демодулирование проекции: бабка вспыхнула сиреневым пламенем. То есть сделала именно то, о чем в этот момент подумал с неистовым желанием Алеша. Он даже не успел окатить ее огуречным рассолом из кадушки, как она сама потушила пожар, мигом вспомнив свои былые приемчики.
- Хорошо, цыпленочек, - немного обиженно оценила она, все же радуясь Алешиному успеху, - наши все быстро это дело схватывают. Теперь все только от тебя зависит.
Алеша обрадовано закивал головой, и чтобы закрепить урок в точности повторил свой опыт, - бабуля послушно вспыхнула вновь уже не так скоро справившись с пламенем. Запахло паленой шерстью и мокрой псиной.
Алеша взялся за бабушкину науку, и любой бы на его месте взялся бы. Теперь он почти не виделся с Аленкой.
На работе шеф как-то спросил не влюбился ли он и не лучше ли взять отпуск. Алеша обрадовался и сказал, что да, конечно, отпуск ему очень нужен и просто работа из рук валится. По рассеянности он даже не заметил, что в этой же комнате на спектрофотометре работала Аленка.
В тот же день, задумчиво посасывая кончик длинной химической пипетки из-под сулемы (это яд такой сильный), Алеша отвлекся из своих размышлений из-за странноно шума в коридоре. Сначала он решил не придавать этому значения, но в шуме было что-то настораживающее.
Алеша раздраженно бросил пипетку на рабочий журнал, кончик капнул на буквы и их повело в разные стороны. У Аленкиной комнаты собралась большая толпа сотрудников, а по коридору бегали врачи скорой помощи.
- Что случилось? - спросил Алеша у товарища.
Валера, его друг по кино и мороженному, посмотрел на него ошеломленно.
- Алена отравилась... Выпила стакан насыщенного хлорида бария.
Алеша молчал потому, что не мог говорить. Он сразу стал очень слабым. А потом он вспомнил бабушкины книги и шум толпы снова ворвался в уши.
- Сколько прошло времени? - спросил он осипшим голосом.
- Минут пятнадцать.
"Поздно" - подумал Алеша - "У бабки написано..."
Вскоре Алеша оказался в той комнате и увидел Аленку. Грудь у нее была накрыта окровавленным полотенцем после прямого массажа сердца.