Сневер

важно, чтобы каждый делал автоматически самые основные моменты страховки, в первую очередь, какой узел, когда вязать. Их много и каждый имеет свои свойства. Я принялся показывать и объяснять.
- Гена, это у тебя не схватывающий узел, вот попробуй дернуть!
Гана пробует и узел легко скользит по веревке.
- Вот ты и улетел!.. Обрати внимание, как нужно.
Оказалось, что у всех инопланетян непонятки с топологией узлов, они никак не могли понять, что куда втыкать и как вести, получалось самая настоящая головоломка. Я искренне недоумевал, потому как обычно с узлами не возникало такой проблемы.
- Для нас это слишком непривычные действия, - признал Вера и я обрел моральный реванш.
Девчонка особенно остро переносила проблему, я ждал обычного у женщин срыва и бессильной истерики, но она держалась абсолютно сосредоточено, так что я просто не мог не восхититься этим вслух. Она благодарно улыбнулась, но тут же вновь сурово погрузилась в каверзную топологию.
Вскоре стала пора приодеться чтобы не пережариться, ну и для работы на скалах.
Там, где извлекли Шурика, я устроил верхний блок с карабином, продел веревку и слетел по ней вниз, зная уже, что на инопланетный костюм можно положиться и не подпалить спину. Я даже натягивал рукава на кисти рук вместо перчаток.
Тонкие фигурки инопланетян беспечно суетились вокруг, совершая множество нелепых действий так, что требовали постоянных одергиваний, но часто мне приходилось одергивать себя, чтобы не быть слишком грубым ментором.
Уже опытный Шурик первым одел каску. Чуть велика, но пойдет. Пока он поднимался, я показывал страховку с командами "мягко" и "жестко".
- Шурик! Отталкивайся и падай!
Инопланетянин наверху в большой каске повращал головой, примеряясь и доверчиво канул вниз, а я вытравил сразу много веревки. С испуганным вскриком он пролетел почти до самого низа и плавно опустился.
- Так на страховке лучше пока что не стравливайте, предупредил я, можно и не рассчитать с непривычки.
Следующим полез Федя, а конец веревки держал страхующий Вася. Он еще не почувствовал веревку и волновался, хотя я стоял позади. Шрам над бровью у Васи порозовел и веревку он перебирал судорожными рывками.
Мы лазали пока не проголодались. Тренировка получилась достаточно полноценной.
- А теперь - обязательная заключительная разрядка!
Срывая с себя одежду, я выкрикнул в небо переполняющие меня чувства, кувыркнулся в толщу снега, выскочил на солнце в легком пару и побежал, гремя гроздью касок, к палатке. Позади вопили переполненные впечатлениями инопланетяне, послушно следуя моему примеру.

И вот, я снова на корабле, стою в коридоре один, а все разбежались по своим делам, приглашая к себе "как только захочешь".
- Корабль?
- Я здесь, Саша. Вас куда-нибудь провести?
- Мне бы хотелось, чтобы меня называли "на ты".
- Без проблем, Саша, договорились.
- Корабль, а кто любит с тобой просто поболтать?
- Ну, - чудовищный по силе интеллект вдруг чуть замялся, - думаю, что ничего этически плохого не случится, если я выдам, что довольно часто болтаю с Полифемом, бывает, что философствуем с Верой, очень часто болтаем с bejinness...
Несмотря на идеальную дикцию я не воспринял слово и переспросил:
- С кем очень часто?
- Это самая молодая из нас, она так и не придумала себе земное имя.
- А, я понял.
Тут мне в голову влетела шальная мысль, а что, если я возьму и угоню корабль прямо к дому правительства? Нет, там нет места для такой громадины, нужно на заброшенный аэродром.
- А мы можем взлететь отсюда?
- Конечно. Нужно только все подготовить, много развернуто на снегу, некоторых нет на корабле. Это было неожиданно и даже страшновато, и я не стал развивать эту тему.
- Ты такой доброжелательно открытый, - вырвалось глупо у меня, - есть что-то, что тебе хотелось бы у меня спросить?
- Много чего. Вот скажи, как тебе понравился мой вид в виде маскировочного облака, когда ты нас нашел? Я улыбнулся неожиданному интересу могучего корабля.
- Было очень здорово, увидеть облако на снегу!
- Спасибо! Это я придумал! – скромно сказал корабль.
Тут раздался голос Феди:
- Саша ты где? Это Федя, у меня для тебя кое что есть, зайди, пожалуйста!
Когда я зашел в его отсек, Федя молча протянул мне солидную упаковку с микросхемами. Сама по себе коробочка была просто чудо, но там лежало сто корпусов лучших на Земле усилителей. На крышке, совсем по-земному, была изображена цоколевка и непривычными словами описаны параметры. Я осмыслил эти параметры и порадовался как ребенок. Это была силища, способная многое перевернуть в нашем мире.
Коробочку эту при первой возможности аккуратно спрятал в наиболее надежном месте рюкзака, предвкушая, что понаделаю, когда вернусь на работу. Если вернусь, конечно. Первым делом отдам моральный долг Якову Давыдовичу из института неорганической химии - поставлю один усилитель в недочиненный мной спектрофотометр вместо советского 140уд1.
Такие вполне реальные мечты были прерваны Джоном, который вознамерился узнать, что я думаю об истории человечества. Интересно же послушать как абориген интерпретирует произошедшее. Я сразу ощутил этот момент острым чувством студента перед всезнающим преподом, и свободолюбие нашептало вариант шуточно поиздеваться. Тем более, что мои знания об этом - слишком поверхностны, даже не знания, а то, чего нахватался. Но шутка сразу же не задалась, и я беззащитно-честно принялся собирать то, что имелось в моей голове.
Когда я сказал, что труд создал человека, Джон закивал.
- У вас есть выражение: трудолюбив как муравей, но это насекомое далеко от разума.
И он мне как-то так просто, но очень убедительно и понятно рассказал сначала про то, что такое разум, какие функции стали необходимы для того, чтобы животное могло в течение своей жизни, а не из поколения в поколение находить подходящие варианты поведения в новых условиях. А потом рассказал, что именно в природе провоцирует развитие такого механизма. После этого диалектическая формулировка показалась наивной и нелепой.
То, что мне удавалось так ясно следить за его мыслью очень радовало, возникали все новые вопросы, как у ребенка-почемучки, которому важнее узнать готовый ответ, чем разбираться в причинах. И, конечно же, я абсолютно верил сказанному.
- В космосе много цивилизаций? - спрашивал я, радостно доверившись, несомненно, правдивой картине мироустройства Вселенной.
- Даже того, что мы называем цивилизацией, в нашей галактике очень немало, но есть еще несколько более высоких уровней развития, которые не назовешь цивилизацией. Обычные цивилизации в большинстве изолированы, разнесены как в пространстве, так и во времени эволюции. Следующие же этапы развития отличаются тем, что я даже упрощенно не смогу тебе объяснить сейчас, да и сам многого недопонимаю.
Что сказать на такое? Я потрясенно пытался представить грандиозную картину.
- А какие бывают разумные жители других миров по внешнему виду?
- В основном их рост зависит от гравитации на планете, так что мы - исключение и, конечно, они намного разнообразнее, чем расы у вас.
- А какие-нибудь другие виды животных не могут при благоприятных условиях развиться до разумных существ? Неужели условия на других планетах были настолько схожи, что везде разумными становились только человекоподобные?
- Преимущество в разумности определяются вполне конкретными причинами и возможностями, а не особенностями внешнего вида. У людей намного более продолжительные периоды развития и за это время улается гораздо больше узнать о мире. Еще у человека намного лучше развиты области мозга, которые позволяют извлекать информацию из памяти пережитого. А еще более развито такое наследуемое качество как повышенная неудовлетворенность существующим, порождающая множество проблем. Она влияет на развитие всего, в том числе на эволюцию длительности сроков развития, которые становятся все более продолжительными.
- Чтобы вы делали, если бы прилетели на Землю в момент начала ядерной войны?
- Безучастными мы бы оставаться не смогли, конечно. Есть возможность создать белый спектр стоячих волн в объеме Земли, способный нарушить работу любых электронных устройств, где бы они не находились. Конечно, это бы вызвало ряд катастроф, но надежно предотвратило бы войну техническими средствами.
Гора с плеч... Только теперь я понял насколько мне не хватало уверенности в безоблачном будущем и, почувствовал необыкновенное облегчение: ведь больше всего, как никогда раньше мне казалось, в наше время все люди опасались ядерной войны, которой правители чуть что грозились с ужасающей беспечностью.
Мы вот так разговаривали с Джоном, точнее я его донимал своими довольно бессистемными вопросами, пока не пришел Федя и, внезапно попросил научить его игре в шахматы.
Допускаю, что Джон хотел отделаться от нескончаемых наивных вопросов и как-то попросил Федю помочь, слишком подозрительно вовремя он появился. Джон изобразил увлеченность предложением, и мы перешли в комнату, где нас уже ждал расчерченный на квадратики экран, и на нем лежали правильно расположенные фигуры. Лежали потому, что были такими, как их изображали в книгах или телепередачах.
Вскоре подтянулись другие, что подтверждало мое предположение о возможности какого-то способа передачи информации