Сневер

что требовали постоянных одергиваний, но часто мне приходилось одергивать себя, чтобы не быть слишком грубым ментором.
Уже опытный Шурик первым одел каску. Чуть велика, но пойдет. Пока он поднимался, я показывал страховку с командами "мягко" и "жестко".
- Шурик! Отталкивайся и падай!
Инопланетянин наверху в большой каске повращал головой, примеряясь и доверчиво канул вниз, а я вытравил сразу много веревки. С испуганным вскриком он пролетел почти до самого низа и плавно опустился.
- Так на страховке лучше пока что не стравливайте, предупредил я, можно и не рассчитать с непривычки.
Следующим полез Федя, а конец веревки держал страхующий Вася. Он еще не почувствовал веревку и волновался, хотя я стоял позади. Шрам над бровью у Васи порозовел и веревку он перебирал судорожными рывками.
Мы лазали пока не проголодались. Тренировка получилась достаточно полноценной.
- А теперь - обязательная заключительная разрядка!
Срывая с себя одежду, я выкрикнул в небо переполняющие меня чувства, кувыркнулся в толщу снега, выскочил на солнце в легком пару и побежал, гремя гроздью касок, к палатке. Позади вопили переполненные впечатлениями инопланетяне, послушно следуя моему примеру.

И вот, я снова на корабле, стою в коридоре один, а все разбежались по своим делам, приглашая к себе "как только захочешь".
- Корабль?
- Я здесь, Саша. Вас куда-нибудь провести?
- Мне бы хотелось, чтобы мы были "на ты".
- Без проблем, Саша, договорились.
- Корабль, а кто любит с тобой просто поболтать?
- Ну, - чудовищный по силе интеллект вдруг чуть замялся, - думаю, что ничего этически плохого не случится, если я выдам, что довольно часто болтаю с Полифемом, бывает, что философствуем с Верой, очень часто болтаем с биджинннесс...
Несмотря на идеальную дикцию я не воспринял слово и переспросил:
- С кем очень часто?
- Это самая молодая из нас, она так и не придумала себе земное имя.
- А, я понял. Повтори, пожалуйста ее имя помедленнее.
- Биджинннесс.
- А то неудобно говорить, не называя. Биджинннесс, правильно я выговаиваю?
- Нет, она не поймет. Би джин н нес с.
Слишком сложно для меня... А мы можем взлететь отсюда?
- Конечно. Нужно только все подготовить, много развернуто на снегу, некоторых нет на корабле.
Тут мне в голову влетела шальная мысль, а что, если я возьму и угоню корабль прямо к дому правительства? Нет, там нет места для такой громадины, но можно на заброшенный аэродром в черте разросшегося города. Но это было слишком неожиданно и даже страшновато, и я не стал развивать эту тему.
- Ты такой доброжелательно открытый, - вырвалось глуповато у меня, - есть что-то, что тебе хотелось бы у меня спросить?
- Скажи, как тебе понравился мой вид в виде маскировочного облака, когда ты нас нашел? Я улыбнулся неожиданному интересу могучего корабля.
- Было очень здорово, увидеть облако на снегу!
- Спасибо! Это я придумал! – скромно сказал Корабль.
Тут раздался голос Феди:
- Саша ты где? Это Федя, у меня для тебя кое что есть, зайди, пожалуйста!
Когда я зашел в его отсек, Федя с улыбкой протянул мне солидную упаковку с микросхемами. Сама по себе коробочка была просто чудо, но там лежало сто корпусов лучших на Земле усилителей. На крышке, совсем по-земному, была изображена цоколевка и непривычными словами описаны параметры. Я осмыслил и порадовался как ребенок. Это была силища, способная многое перевернуть в нашем мире.
Коробочку эту при первой возможности аккуратно спрятал в наиболее надежном месте рюкзака, предвкушая, что понаделаю, когда вернусь на работу. Если вернусь, конечно. Первым делом отдам моральный долг Якову Давыдовичу из института неорганической химии - поставлю один усилитель в недочиненный мной спектрофотометр вместо советского 140уд1.
Такие реалистичные мечты были прерваны Джоном, который вознамерился узнать, что я думаю об истории человечества. Интересно же послушать как абориген интерпретирует произошедшее. Я сразу ощутил этот момент острым чувством студента перед всезнающим преподом, и свободолюбие нашептало вариант шуточно поиздеваться. Тем более, что мои знания об этом - слишком поверхностны, даже не знания, а то, чего нахватался. Но шутка не прошла, и я беззащитно-честно принялся собирать то, что имелось в моей голове.
Когда я сказал, что труд создал человека, Джон улыбнулся.
- У вас есть выражение: трудолюбив как муравей, но это насекомое далеко от разума.
И он мне как-то так просто, но очень убедительно и понятно рассказал сначала про то, что такое разум, какие функции стали необходимы для того, чтобы животное могло в течение своей жизни, а не из поколения в поколение находить подходящие варианты поведения в новых условиях. А потом рассказал, что именно в природе провоцирует развитие такого механизма. После этого диалектическая формулировка показалась наивной и нелепой.
То, что мне удавалось так ясно следить за его мыслью очень радовало, возникали все новые вопросы, как у ребенка-почемучки, которому важнее узнать готовый ответ, чем разбираться в причинах. И, конечно же, я абсолютно верил сказанному.
- В космосе много цивилизаций? - спрашивал я, радостно доверяясь, несомненно, правдивой картине мироустройства Вселенной.
- Даже того, что мы называем цивилизацией, в нашей галактике очень немало, но есть еще несколько более высоких уровней развития, которые не назовешь цивилизацией. Обычные цивилизации в большинстве изолированы, разнесены как в пространстве, так и во времени эволюции. Следующие же этапы развития отличаются тем, что я даже упрощенно не смогу тебе объяснить сейчас, да и сам многого недопонимаю.
Что сказать на такое? Я потрясенно пытался представить грандиозную картину.
- А какие бывают разумные жители других миров по внешнему виду?
- В основном их рост зависит от гравитации на планете, так что мы - исключение и, конечно, они намного разнообразнее, чем расы у вас.
- А какие-нибудь другие виды животных не могут при благоприятных условиях развиться до разумности? Неужели условия на других планетах были настолько схожи, что везде разумными становились только человекоподобные?
- Преимущество в разумности определяются вполне конкретными причинами и возможностями, а не особенностями внешнего вида. У людей намного более продолжительные периоды развития и за это время удается гораздо больше узнать о мире. Еще у человека намного лучше развиты области мозга, которые позволяют извлекать информацию из памяти пережитого. А еще более развито такое наследуемое качество как повышенная неудовлетворенность существующим, порождающая множество проблем. Она влияет на развитие всего, в том числе на эволюцию длительности сроков развития, которые становятся все более продолжительными.
- Чтобы вы делали, если бы прилетели на Землю в момент начала ядерной войны?
- Безучастными мы бы оставаться не смогли, конечно. Есть возможность создать белый спектр стоячих волн в объеме Земли, способный нарушить работу любых электронных устройств, где бы они не находились. Конечно, это бы вызвало ряд катастроф, но надежно предотвратило бы войну техническими средствами.
Гора с плеч... Только теперь я понял насколько мне не хватало уверенности в безоблачном будущем и, почувствовал необыкновенное облегчение: ведь больше всего, как никогда раньше, мне казалось, в наше время все люди опасались ядерной войны, которой правители чуть что грозились с ужасающей беспечностью.
Мы вот так разговаривали с Джоном, точнее я его донимал своими довольно бессистемными вопросами, пока не подошел Федя. Уловив пару наших реплик, он ловко вступил:
- На Земле есть игра, которая изначально воспринималась как способ противостояния умов в противовес противостоянию силой. Это шахматы.
Я почувствовал куда это приведет и обреченно вздохнул. Но Федя, не моргнув, продолжил.
- Поначалу я не придал им особой значимости, но слишком много восторгов и даже философствования про нее вызвали интерес. И скоро меня затянула простота, с которой реализовалось это противостояние. Захотелось освоить и прочувствовать как в этой игре воплощаются самые сильные переживания, что даже на турнирах в качестве питания дают шоколад для быстрого восстановления. Ну что, сыграем?..
Джон изобразил увлеченность, и мы перешли в комнату, где нас уже ждал расчерченный на квадратики экран, и на нем лежали правильно расположенные фигуры. Лежали потому, что были такими, как их изображали в книгах или телепередачах.
Вскоре подтянулись другие, что подтверждало мое предположение о мысленном обене информацией между ними с помощью вживленных интрефейсов, о которых говорил Федя.
Фигуры перемещались перетаскиванием пальцами и экран уже знал, что должно следовать в результате взятия фигур и недопустимых ходов.
Я не люблю шахматы. Вообще считаю, что игра приносит максимальную пользу только в момент постижения особенностей ее логики, а потом становится средством соревнования или наживы потому как трудно представить без этого постоянный интерес к одному и тому же. Меня отвадил от шахмат отец. Он слишком любил шахматы и находил разные предлоги сыграть со мной. Играть я научился, но эту игру невзлюбил как все, что покушается на мою свободу выбора.
Когда инопланетяне предложили мне сыграть с ними, я с внутренним колебанием согласился. Заводило и то, что первой передо мной уселась девчонка, излучая азартное намерение выиграть во что бы то ни стало. Такая ооочень умненькая и целеустремленная девочка, - мне всегда было от таких не по себе еще со школы.
Ладно, я вздохнул и ответил на ее e2-e4. Время мы не учитывали, но она молниеносно продолжила, очень наивно и оригинально, я еще разок вздохнул, и вдруг раскрепостился. Явно недооценив ее сообразительность и самобытность, я начал играть невнимательно, больше посматривая как меняется выражение ее огромных глаз, в результате чего наделал столько ошибок, что единственным моим желанием стало, как обычно, в таких случаях, спрятаться в палатке. Но девчонка сгоряча зевала еще больше меня и, наконец, сама залезла под мат. Она было протянула руку, чтобы воплотить какой-то свой гениальный план и когда ей скорбно сообщили, что все кончено, разочарованно сморщила носик, но послушно уступила место.
С Верой я был уже бдительным и, тщательно завел его в ловушку, не слишком сложную, чтобы он смог в нее попасть.
Со мною сыграли еще Вася и Федя.
В результате возникло наблюдение, что изворотливость моей игры коррелировала с потенциалом противника: со слабыми я играл слабо, а с сильными - достаточно эффективно, и в результате неизменно выигрывал, что Вера истолковал как довольно интересную стратегию минимально необходимой адаптивности. Это мне польстило.
На ужин меня попросили принести свои оставшиеся продукты, которые все еще воспринимались как экзотика. Говорили почти исключительно на земные темы, но без навязчивости. Меня предупредили, что слишком большой приток новой информации вызывает специфическую реакцию психики, когда все происходящее кажется нереальностью и воспринимается сумбурно. Чего же они молчали раньше? Я и сейчас находился на грани такого состояния. Нужен был отдых, лучше - сон, который я не мог себе позволить при таких обстоятельствах. Так что