неё ростом, им не грозит опасность.
- С Андромедой познакомились, - усмехнулся Михаил Михайлович. – Моё имя тоже знаете. Ну, а как вас зовут, то в Божественной канцелярии известно. Не ошибусь, если скажу вам, что зовут вас Власий, Гермоген, Данила и Ефим.
Естественно, поразив мужиков такими откровениями, ММ не стал рассказывать крестьянам, что с расстояния с километр, он прослушивал их разговоры с помощью неких приспособлений.
- Меня Марфой зовут, - бойко выкрикнула девчонка с горящими от восторга глазками, ага, наш человек.
- Марфуша, значит, - усмехнулся ММ. – А не испугаешься погладить Андромеду?
- Я не пужливая, - сообщила девчонка и кинулась к кошке. Даже мать Софья не смогла её удержать, так как на руках у неё хныкала Ефимия.
Девчонка с восторгом обняла шею кошки и своим носом ткнулась той в ухо. Ну, докуда достал её нос. Андромеда чуть прикрыла глаза и благосклонно заурчала, как заработавший на низких оборотах компрессор. Кошка даже мяукнула от удовольствия, вот только её мяуканье походило больше на визг ржавой пилы: чуть-чуть – и обдуется от счастья.
У народа чуть отлегло от сердца: знать действительно эта животина их сейчас есть не будет.
- Вот и познакомились, - сказал ММ, подходя к костру и заглядывая в котелок. В котелке грелась пока только каша из полбы. Судя по исхудалому виду людей, они постоянно недоедали. Как Нельсон Мандела, неделю уже не ели. Зато их ели все встречные-поперечные насекомые.
- Вот что селяне, - сообщил крестьянам ММ. – Идти нам шестнадцать вёрст, так что я вас сначала накормлю…ээээ…..как говорится…чем Бог послал. А послал он вам много чего. Только, чур, не бояться и в обморок не падать. А то знаю я вас: чуть чёрта увидите, так и перепугаетесь.
ММ не стал говорить, как он сам испугался, когда первый раз увидел чёрта. Да…Такая страсть даже ночью не может присниться, ибо очень страшно.
- Чёрта? – осторожно переспросил Гермоген.
- А что такого, - стал объяснять очевидное ММ. – Черти они специально созданы Богом, чтобы карать грешников. Но вы же не грешники, чего вам бояться.
- Так-то оно так, - почесал затылок Гермоген. – Но, грешен человек. Вдруг, какой небольшой грешок ненароком да совершишь...
- Нууу, - протянул ММ. В теологических вопросах он не силён. – За мелкие грешки черти народ не едят, точно вам говорю. И вообще…Господь Бог сам рассудит, кто грешен, а кто не очень. Вы же человечену не вкушали, людей в рабстве не держали…числа на ноль не делили.
- Ни-ни, - замотал головой Гермоген и перекрестился. – Человечену мы ни вкушали, а с рабства сами бежим, такие дела...барин.
- Господь Бог рабство строго осуждает, - нахмурил брови ММ. – Господь так и сказал: «ММ, увидишь работорговца – мочи его окаянного».
- Ишь ты, - удивился Гермоген. – Торговцев людьми, значит, топить в воде надо…
Кажется, диалог с аборигенами налаживается, сообразил ММ. Можно им уже и птичек демонстрировать, а потом и чёрта предъявить. Может, без инфарктов и обойдётся. Наши мужики народ крепкий: мужик и в аду плюнет на сковороду. Вон они уже немного оттаяли. Девчонка Марфушка так от кошки не отлипает, а та и рада, что её гладят.
Полковник крикнул птичкам, что тем можно показаться людям. Народ опять впечатлился до бледности. Виданное ли дело, чтобы птички выросли выше человеческого роста. А один вид их свирепый чего стоит. Полковник сам поражался мощью птичек. Особенно ему нравился Мефистофель: быстрая машина убийства. Да он одним своим видом и взглядом способен убить самого храброго воина. Другая птичка Малинка тоже не подкачала своей убийственной статью. Хоть и Малинка, а тоже ходячая смерть. Жаль, что они не летают, только высоко подпрыгивают.
Обе птички прошлись мимо людей, демонстрируя людям свою убийственную стать, заглянули в котелок, издали возмущённый клёкот и отошли чуть в сторонку.
- Это и есть черти? – запинаясь произнёс Гермоген, впечатлённый когтями на ногах птичек.
- Ээээ…это совсем не черти, а наши боевые птички. Вон того Мефистофелем кличут, а это Малинка, замечательная девочка, - показал рукой ММ на птиц.
Взрослые остерегались подойти ближе к таким свирепым птицам, а вот Клим, из ревности к Марфушке, что она оказалась храбрее, подошёл к Мефистофелю, закрыл от страха глаза, и осторожно погладил того по перьям крыла. Мефистофель с философским спокойствием перенёс эту процедуру. Конечно, было бы лучше, если бы человеческий детёныш побегал с ним по пустыне. Но этот детёныш очень уж хилый, и сто километров не пробежит, устанет. Мефистофель даже присел на лапах, чтобы детёнышу легче с ним обниматься. Ничего, думал он, откормим детёныша, тогда и побегаем по пустыне. Могу даже носить его на своей спине. Но пока трусоват детёныш и хил.
- А вот и чертяка, - сообщил Полковник крестьянам, пребывающим в некой прострации.
Были бы силы у крестьян, то они бы попытались сбежать. А так пришлось созерцать неведомое создание, сотворённое Богом, когда, наверное, Боженька пребывал в лютом гневе. Это разве можно создать такую страсть. Вот, оказывается, что такое Страсть Господня и Гнев Господень. Теперь не только дети, а мужики, деды и бабы столпились в одну кучу и гадали, что сейчас свершиться. Ничего хорошего они не ждали. Животный ужас забрался под ветхую одежонку крестьян и колючими иголками впился в тела. Сердце Гермогена затрепетало, как хвост испуганного зайчишки.
На людей, своими маленькими, но злющими глазами, смотрела зеленоватая страшная рожа, демонстрируя множество зубов в пасти. Своим носом нечистая сила принюхивалась к крестьянам, наверное, решала с кого начинать их поедать. Примерно, как это существо, так выглядела с перепою бабка Прасковья с их бывшей деревни. Пятьдесят лет стукнуло бабке, а всё с утра глаза заливает. Бродит по деревне, ищет похмелиться - вот точь-в-точь, как этот чёрт выглядит, только у бабки зубов нет.
- Хорошо хоть не обделались, - подумал ММ. Хотя, желудок крестьян давно и прочно прилип к позвоночному столбу и таких вольностей себе не позволял. - А девчонка с пацаном молодцы. Девка вон и двухсоткилограммового чертяку не испугалась. Смотрит на вырвавшегося из адского плена демона с восторгом.
Бывший обыкновенный поросёнок, а теперь модифицированный организм с гордым видом продемонстрировал себя народу. Чертяке дали красивое имя Фиалка. Это имя можно прочесть на кожаном ремне, опоясывающим шею чертяки. Фиалка вышел к людям не сам по себе – он ещё и тащил грузопассажирскую тележку. Для него груз в половину тонны – это ерунда, он и две тонны потянет, скорее тележка развалится, чем Фиалка устанет.
В толпу втиснулся и дед Гермоген. Древнему старичку стукнуло уже почти пятьдесят лет: сухой, лысый, худой с длинными руками. Пальцы на руках у деда уже плохо разгибались от тяжёлого труда. Но в Гермогене ещё оставались внутренние силы, чтобы повести крестьян в бега, да и сам он ходить ещё мог. Пора бы старику на покой, на тёплую печку, но злая судьба погнала его семью и семью соседей по дорогам империи. Хотя приличных имперских дорог он за свою жизнь так и не увидел. Не дороги у нас, а направления. Куда они ведут? Да вестимо куда: к голоду и холоду. Хоть бы выжить. Но, куда там: то разбойники нападут и отберут всё нажитое добро, то вот теперь и черти пожаловали. Попы говорили о конце света. Кажись, правдой их трёп оказался. Вот и смертушка подкралась, а мы даже в чистое не переоделись, ибо нет этого чистого.
Совместное разглядывание друг друга несколько затянулось. Гермоген, видя, что чертяка с именем Фиалка, жрать их не собирается, а только нюхает да пыхтит, перевёл глаза на тележку, которую притащил, прости Господи, чёрт Фиалка.
Вид тележки отвлёк Гермогена от страшных мыслей. Ладно сделанная вещь. Вся тележка умело сварганена из железа. Колёса очень толстые и сделаны из неведомого материала. Телега имеет железные рессоры! Даже бричка барина, и то хуже выглядит. В кузове телеги шесть посадочных мест, ещё и для багажа место имеется. Спереди телега имеет две оглобли, но чертяка в них не впряжен, как лошадь сбруей, а толкает передними лапами толстое поперечное бревно. Ага, стоит на задних лапах и передними упирается в бревно. Вот он опустил бревно на песок и переместился в сторону от телеги. Глупая Марфушка своими ручками дотронулась до морды исчадия ада, а тот её есть не стал. Брезгует, наверное. Пыхтит только. Огромная кошка тоже трётся о бок чертяки. Значит, совсем не боится его. А человек, который назвался Михаилом Михайловичем, что делает? По отчеству назвался. Михайловичем. А я его барином или казаком обозвал, а он, оказывается, из высшего благородного сословия. Может даже князь.
Гермоген присмотрелся над действиями князя: тот вытаскивал из багажного отделения повозки какие-то блестящие штуковины. Гермоген, превозмогая страх, бочком-бочком направился к князю: негоже, когда его сиятельство своими ручками тяжести таскает, для этого холопы есть.
- Это в столовой для вас горячий обед выдали, - объяснил ММ Гермогену. – Сейчас вам с голодухи твёрдое нельзя есть: похлебаете жидкий супчик и лёгкую кашку. Ещё есть жареные овощи и компот. Потом десерт и фрукты. А для младенца вот выдали детское питание: ММ продемонстрировал Гермогену стеклянную бутылку с белым содержимым; бутылка была украшена интересным приспособлением из непонятного материала, ну, прямо как мамкина сиська.
Сначала из этой бутылки кормили младенца. Ефимия, видать с голодухи, вцепилась в бутылку обеими руками и бодро выхлебала всё содержимое бутылки. Князь лично кормил младенца из этой бутылки, а народ терпеливо ждал. Мамка Софья не перечила князю, видать не дура.
- Теперь взрослых кормить будем, - распорядился князь, похвалив младенца за дикий аппетит.
Вскоре для крестьян наступил праздник живота. Из блестящих ёмкостей князь Михаил лично большим черпаком доставал жидкий суп и выливал его в глубокие железные чашки, только железо очень странное. Чашки почему-то отменно блестели от солнечного света. Ложки, выданные князем, тоже поразили крестьян своим блеском. Волшебное железо, не иначе.
Хлеба ММ крестьянам не дал: сказал – вредно им сейчас его есть, глотайте жидкое. Крестьяне, от мала до велика, устроившись на песке, ловко орудовали ложками, поедая божественную еду. Даже без хлеба супчик пошёл с превеликим удовольствием. Оно так, голод не тётка, а холод не дядька. Затем народ ел гречневую кашку, лихо заправленную маслом, жевал жареные овощи и не спрашивал, почему вся еда тёплая, как только из печи. Дают пищу – быстро ешь, без разговоров. Даже молитву перед едой князь не проговорил. Потом крестьян угостили неким «десертом». Наверное, прямо с царского стола. Пирожное называется. С фруктами. А потом, после компота с пирожными, психику крестьян окончательно добили холодным мороженым и огромными кусками из различных фруктов, наверное, с райского сада Эдема. Холодными и вкусными. Разве бывает клубника величиной с ведро?
После такого обеда силы у крестьян резко увеличились. Улучшилось и
