общественно-политических журналах.
В начале следующего года скоропостижно умерла Елизавета Дмитриевна. Дмитрий очень тяжело переживал уход матери. Он просто не знал, что делать ему дальше. Отныне он будет материально помогать отцу, ведь младшему брату Борису всего восемь лет отроду. Наверное, потому и попросился старший брат на Кавказ, где шла очередная война.
Потом, спустя годы, ни у кого не будет права усомниться в том, что Дмитрий Алексеевич Милютин – боевой генерал, не паркетный. Пять лет в беспрестанных стычках с войсками Шамиля. Два ордена за храбрость, ранение, досрочный чин капитана и личная благодарность императора (как тогда говорили, «был пожалован Высочайшим благоволением»).
Во время краткого отпуска и поправки здоровья Дмитрий Алексеевич знакомится с молоденькой дочерью генерал-лейтенанта М. И. Понсэ. Это была любовь с первого взгляда у обоих.
Наталья Михайловна была из потомков тех двухсот тысяч протестантов-гугенотов, которым после отмены Людовиком ХIV Нантского эдикта пришлось бежать из Франции. В её дальней родне были философы, теософы, историки, литераторы, врачи.
«О поселении в России гугенотов, меннонитов и других людей для размножения мануфактур». (Канцелярия А. И. Остермана. 29 марта 1729 г.). Похоже, этому проекту не повезло – в межцарствование попал. А там было немало интересных мест, например: «Верноподданные предложения, каким образом французские беженцы, так называемые гугеноты, могут быть привлечены на земли Вашего Императорского Величества… Нужно войти к ним в доверие. Явившись к таким людям, наш представитель поначалу, чтобы войти в доверие, предлагает совместно распить бутылку вина. Когда доверие завоевано, он предлагает почитать бумагу с перечнем привилегий. Не надо пытаться сразу же их убедить, не надо с ними спорить или обращаться невежливо. Как только эти люди прибудут в Россию, им должны быть предоставлены условия, полезные для их проживания».
Рано умерший отец Натальи принадлежал к числу образованнейших генералов своего времени. Он свободно говорил на нескольких европейских языках, обладал обширными знаниями в математике. Любовь к точным наукам перешла и к Наталье. Словом, эта пара влюблённых была прямо рождена друг для друга.
Два года им пришлось переписываться, ожидая окончания военной кампании. А как назвать первую дочь, сомнений не было – Елизаветой, в честь матери мужа. Елизавета Дмитриевна Милютина-младшая, в отличие от Елизаветы Дмитриевны Милютиной-старшей, проживёт почти сто лет. Она станет супругой губернатора Эстляндии князя С. В. Шаховского и основательницей Пюхтицкого Успенского монастыря, по сей день являющегося центром Русской православной церкви в Эстонии.
Первого сына младшие Милютины назовут Алексеем в честь дедушки, который ещё успеет увидеть внука. Алексей Милютин-младший последние годы жизни будет трудиться Курским губернатором и немало сделает для развития этой губернии.
Потом появляться в этой славной семье будут только дочери: Ольга, Надежда, Мария, Елена. Поскольку их отец в 1878 году будет «возведен с нисходящим потомством в графское Российской империи достоинство», то и дочери станут графинями. Замуж они будут выходить в основном за князей, так что в этом смысле родителям особо беспокоиться за них не пришлось.
Впрочем, не пришлось беспокоиться Дмитрию и за младших братьев.
Николай Милютин, второй сын
Николай был на два года младше Дмитрия. Ему едва исполнилось семнадцать лет, когда он поступил (не без помощи влиятельного дяди, Павла Дмитриевича Киселёва) на службу в хозяйственный департамент Министерства внутренних дел.
Канцелярская работа изо дня в день, не имея возможности делать что-либо без распоряжения начальства, сильно угнетала его. Терпел год, два, три… Всё свободное время посвящал чтению новых книг по политэкономии, статистике, истории. Изучал сразу несколько языков. Глядя на старшего брата, пробовал писать аналитические записки. Это был правильный ход.
Одна из таких записок попала в руки министра. В личной беседе тот похвалил юношу:
– Если что ещё выйдет из-под пера Вашего, любезно прошу незамедлительно представить мне!
Задумка была уже в голове – написать о железных дорогах. Николай как раз побывал в Санкт-Петербурге и не мог упустить такой возможности – прокатиться по только что открытой «железке» до Царского Села. Сидел у окошка вагона третьего класса и думал: «В Европе давно железные дороги, а мы всего одну построили на 25 вёрст – и никакой экономической выгоды от неё, как забавный аттракцион, не боле того. При наших-то просторах нужны сотни, тысячи дорог…»
Об этом и написал. И представил министру. Эффект был потрясающий. С того дня его карьера пошла круто в гору.
В 1841 году Николай Милютин отправлен в ряд губерний России для сбора статистических сведений о положении помещичьих крестьян. В результате была составлена записка «О крепостном состоянии в России». По сути это был обвинительный приговор крепостничеству, и потому записка легла под сукно. Хотя и стала известна многим.
Те, кто поддерживал взгляды Николая Алексеевича, как-то стали быстро с ним сближаться. К середине 40-х годов это был уже сформировавшийся кружок либерально настроенных чиновников, который очень скоро стали называть не иначе как «Партия петербургского прогресса». Думаю, что спасло их от репрессий безразличие Николая I и то, что «милютинцы» решительно отмежевывались от демократов (ни Плеханов, ни народовольцы ещё не родились), признавали только мирное, постепенное и легальное развитие общества, называли революцию «разрушительной силой», заявляли себя противниками переворотов и народного движения.
Свой первый большой реформаторский проект – нового Городового положения для Петербурга Николай Алексеевич сумел реализовать в 1846 году. Это был важный шаг к устройству городского управления, основанному на началах самоуправления. Император утвердил проект, и он приобрел силу закона. Вскоре новое Городовое положение было введено также в Москве и Одессе. Некоторые идеи, предложенные молодым чиновником (ему тогда только-только исполнилось тридцать), позднее найдут отражение во всероссийской городской реформе. А принятый закон принёс автору известность и одновременно немало врагов.
Через пять лет, когда Николай Алексеевич был уже директором хозяйственного департамента, на вопрос генерала П. Д. Киселева о работе племянника министр ответил:
– Вы лучше его спросите, доволен ли он мною; я же могу только сказать, что, если бы государь мне велел уйти из министерства и самому назначить преемника, я без всякого колебания указал бы ему на Милютина…
Николай Алексеевич отличался энциклопедическими знаниями, редкой работоспособностью, что делало его прекрасным чиновником. Помимо этого он обладал ораторскими способностями, смелостью, талантом организатора, четким видением цели и настойчивостью в ее достижении.
«Муж ложился спать в 3–4 часов утра, – вспоминала в своих «Записках» его жена Мария Аггеевна, – вставал в десять утра. В течение трех-четырех лет он не покидал дома иначе, как по службе, делая исключение лишь для графа Павла Дмитриевича Киселёва, военного министра». Мария Аггеевна Абаза была дочерью крупного сахарозаводчика и сестрой тогдашнего министра финансов. Как пишут, «в молодости она отличалась красотой, была женщиной умной и неплохо образованной, но по характеру очень злобной и недоброжелательной. Движимая ненасытным честолюбием, она желала играть видную роль, её не удовлетворяло быть женой замечательного человека, она стремилась сосредоточить на себе всё внимание, но это никак ей не удавалось. Видимо, мешала зависть, которая распространялась на всё и на всех, особенно на родственников и близких друзей мужа. Также в высшей степени у неё была развита привычка лгать».
С этой характеристикой невозможно согласиться, когда читаешь записки Марии Аггеевны (имя ветхозаветного пророка Аггея трансформировалось у нас в Агея, а потом и вовсе забылось). Напечатанные в журнале «Русская старина» за 1899 год, они очень подробно (5 тетрадей), грамотно и интересно рассказывают об эпохе отмены крепостного права. Например: «С 12 мая до поздней осени члены комиссии собирались у нас на даче Аптекарского острова. В светлые тёплые летние ночи стол иногда выносился в садик и ставился посреди сиреневых кустов. Заседания начинались около 8-ми часов вечера и часто длились до 5-ти утра». Или вот ещё: «Ободрённый последним разговором с императором, Николай Алексеевич весь преобразился; над ним как бы загорелась звёздочка, и сияние её ярко озарило всё кругом. Отныне ему дела не было до того, что плелось вокруг него и против него».
Правда, потом редакция журнала получила от её сына Ю. Н. Милютина опровержение: «Уполномочен моею матушкой заявить от ея имени, что она никогда не доставляла своих записок редакции «Русской старины» ни полностью, ни в отрывках…» Неужели Мария Аггеевна и тут солгала?
…Князь А. И. Барятинский, кавказский герой, пленивший Шамиля, писал своему начальнику военному министру Д. А. Милютину в июне 1859 года: «Я имел удовольствие видеть у себя два раза брата вашего Николая Алексеевича. Я передам вам на словах то приятное утешительное впечатление, которое он на меня сделал. Он многим превосходит всё то, что мог я ожидать». А видный юрист и историк Б. Н. Чичерин так описывал Николая Алексеевича: «Это был человек, совершенно выходящий из ряду вон. Ум его был более сильный и живой, чем у его брата [Д. А. Милютина]. Словом, это был государственный человек в истинном смысле этого слова, такой, какой был нужен России на том новом пути, который ей предстояло совершить».
Николай Алексеевич Милютин сыграл одну из главных ролей в разработке крестьянской реформы 1861 года. Он был убежденным врагом крепостничества. Ненависть к крепостному рабству сближала его с декабристами, но он оставался сторонником «просвещенного абсолютизма». Но именно в Милютине, как руководителе всей подготовительной работы над реформой, российское дворянство почувствовало основную опасность своим привилегиям.
Наконец, работа комиссии над крестьянской реформой была закончена. Трехтомный труд и краткая записка-аннотация были представлены императору. Александр II на записке начертал: «Нахожу взгляд этот совершенно правильным и согласным с моими собственными убеждениями».
Однако такая резолюция не уменьшила число врагов Милютина. Помещики не собирались так просто терять вотчинную власть над крепостными крестьянами.
Но 19 февраля 1861 года всё-таки наступит. Сразу после обнародования Высочайшего манифеста об отмене крепостного права Николай Алексеевич, смертельно уставший от постоянной борьбы, подал в отставку (он был тогда уже заместителем министра внутренних дел).
Император не дал ему отдохнуть. Назначил сенатором, полагая, видимо, что в Сенате одни бездельники сидят, годами ничего не делают. А новый сенатор сел основательно изучать следующую проблему. На этот раз – причины непрекращающихся восстаний в Польше. Изучил, подготовил ряд предложений и в конце августа 1863 года на аудиенции у государя выступил с планом
