велел….
«Интересно, невеста у него есть?» - подумала Люба и тут же вспомнила: это здание было отстроено в 1912 году. Так, по крайней мере, на мемориальной доске написано. А в четырнадцатом началась Первая мировая война…. А затем, после революции – Гражданская…. Тут особо не до женитьбы!.. Да и поубивали их – юнкеров и офицеров новоиспечённых за семь лет войны-то…. Разве что чудо…. На глаза Любы вновь навернулись слёзы…. Как жалко-то их всех, Господи!.. Люба жалобно шморгнула носом и тут же осеклась: почудилось, юнкер услышал её. Он озадаченно оборотил лицо в сторону зеркала – Люба испуганно отдёрнулась в «мёртвую», как ей казалось, для обзора юнкера зону.
«Чего я испугалась? – задала себе вопрос Люба. - Что он мне может сделать – этот мальчишка?» И сама же честно на него ответила: она не его испугалась. Она испугалась того, что он увидит её в таком вот виде: в стареньком спортивном костюме, в шлёпанцах, с неубранными волосами, заспанную, не накрашенную….
Люба, прежде всего, была женщина, а уж потом всё остальное. Женщина – «с большой буквы», как она порой самой себе говорила. Это было её «кредо». Ей крайне важно было - как она «выглядит». Тем более в глазах мужчины. Пусть и столь юного…. А, может быть, именно поэтому.
Она знала себе «цену». Знала о том «впечатлении», которое она производит на большинство мужчин вне зависимости от их возраста…. Конечно же, время берёт своё – это Люба осознавала. Но «сдавать позиции» в ближайшие годы не собиралась. Конечно же, любая красота «требует жертв». Что ж, она была готова на эти жертвы. Собственно, потраченные «на красоту» средства, Люба жертвами никогда не считала. С отроческих лет она любила заботиться о себе – «следить» за собой любимой.
Не минуты не раздумывая, она «на цыпочках» поспешила к себе в «вахтёрскую». Если он в состоянии увидеть её – она должна быть «во всеоружии». Благо средства для этого имелись.
Люба никогда не позволяла себе явиться на работу в затрапезном виде. В течение институтского рабочего дня - с 7.00 до 19.00 (а при форс-мажоре и позже) выглядела она безупречно. Лишь вечером она позволяла себе несколько расслабиться. Например, сменить умопомрачительные «шпильки» на шлёпеанцы, а вызывающий слюноотделение у мужчин сексопильный наряд на спортивный костюм. Несмотря на «критику» институтских дам, ей нельзя было отказать во вкусе. Если её наряды, макияж и были «несколько чересчур», то в этом «чересчур» всегда заключался тонкий расчёт, в конечном итоге «убойно» действующий на особ противоположного пола!.. И в этом была вся Люба! «Всегда на грани!», - возможно, был бы её девиз, если б она потрудилась его сформулировать.
В её личном шкафчике нашлось всё требующееся для поставленной задачи. Благо завтра - выходной, и поскольку она планировала на работе выспаться, то после смены собиралась к подружке заскочить. Был шанс, что к тому времени развесёлая новогодняя компания очухается после праздника и возжелает продолжить веселье…. А там Бог весь - куда их «завеет»…. В общем, нужно было быть «во всеоружии»….
Оглядев себя, Любовь Петровна победно улыбнулась своему отражению в зеркале (обычном зеркале - в комнате отдыха). Она была довольна. В ответ ей улыбалась шикарная дама – настоящая бизнес-вумен!.. Поскольку Люба никогда не забывала о своём профстатусе - именно так она себя и позиционировала. Не торговка какая-то, а деловая женщина. Ну и что, что торговля?.. На торговле весь свет держится. Вся современная цивилизация. И ничего что у неё сейчас всего-лишь один магазин, а не с десяток, как несколько лет назад. Бизнес есть бизнес!.. Ничего страшного. Проедет ещё по нашей улице инкассаторская машина!.. Люба в это свято верила – а как же иначе?!.. Временные трудности!.. А то, что она сейчас в вахтёршах, так то - фигня! Люба никакой работы не чуралась. Надо было бы - и в уборщицы пошла. Позора в том нет – честно свой хлеб зарабатывать. А может она тут мужа себе ищет учёного?.. Может у неё шиза такая – окрутить профессора. А чё?.. У кого-то понты – «мэн с лаве», а у неё, может, вот так. Может ей интеллигента культурного подавай. Может, у неё самой бабла завались, а потому к «духовным» ценностям потянуло!.. Тем более что наряды она хоть каждый день менять может. А эти курицы учёные пусть хоть задавятся от зависти!..
Вот такие благостные мысли бродили в хорошенькой головке Любы…
А, чё?.. Хороша. На блузке пуговичку лишнюю расстегнуть: бюст у неё вполне себе ничего – скрывать нечего…. Пиджачок в талию, рукавчики – на три четверти…. Юбка–«карандаш» на ладошку выше колена… «Шпильки»-«классика» пятнадцать сантиметров…. Убойно!.. Ну и макияжик…. Последний штрих: «Lanvin Eclat d’arpege» за ушки, в «зону декольте» и на запястья…. Вооружена и очень, ну очень опасна!..
«Только как мой принц на красоту такую отреагирует? – размышляла Люба. - Не будет ли у него…. Как это?.. А! Во! Культурологический шок!..»
Люба ещё раз себя критически оглядела…. Не, по-любому будет. Если и не культурологический, то ещё какой-нибудь…. Если уж у этих куриц институтских клювы открываются, то с мужика чё взять-то?..
«…С Богом!..» Еще раз кинув оценивающий взгляд на своё отражение, Люба намеренно медленно поцокала «шпильками» по направлению к арке с зеркалами…. Пусть слышит…. А то ещё испужается…. Не к месту из недр памяти всплыло: «Блеснули штыки, мы все грянули: «Ура!». И, бросив окопы, бежали юнкера…» Бабушка в детстве пела….
Сердце её ухало, «под ложечкой сосало»…. «Прям, как девочка…», - натужно усмехнулась Любовь Петровна…. Подойдя к краю зеркала в нерешительности остановилась…. Зажмурилась было, но опомнившись, просто опустила глаза и как в холодную воду….
Постояла…. Медленно подняла наращённые ресницы…. И взглядом встретилась с юнкером…. …Красивые глаза юноши были распахнуты до предела…. В них читался целый букет чувств: страх неведомого и жгучее любопытство, страх «устрашиться» и отчаянная решимость умереть, но не оставить вверенный пост!..
…Он стоял всё там же… Правая рука судорожно сжимала рукоять шашки. «Эфес, – вспомнила Люба. - Ты гляди - аж, костяшки побелели!.. Кабы не рубанул…». Остриё клинка явственно подрагивало….
…Страх постепенно уходил из глаз юнкера…. Бледность лица сменил полыхающий на скулах румянец…. Опустив глаза он отвел взгляд в сторону….
«Да он смущён!.. – ахнула про себя Люба. - Как мальчик….» И тут же отрезвляющая мысль: мальчик и есть. «Старорежимный» к тому же….
Закусив губу, Люба отступила от зеркала и всё также медленно зацокала к вахтёрской….
«Смутился… прелесть какая!.. Интересно, что он обо мне подумал?..»
Присев на диван, Люба задумалась….
Не такого эффекта она ожидала…. Она хотела увидеть в его глазах восхищение, а увидела…. Нет, это не культурологический шок…. По крайней мере, не только он…. Он был смущён, ему было… неудобно…. Ему было… стыдно?..
Люба ахнула, нецензурно выругалась про себя…. Теперь уже её щёки пылали под ладонями….
«Господи!.. Ну, какая же я дура!.. Ну, конечно же!.. Бедный пацан! Хотела «пленить», а вогнала в краску!.. Ну, ладно, бюст там чуток приоткрыла - это им не привыкать: с восемнадцатого века дамы в декольтированных нарядах щеголяли…. А, вот ноги…. Да он, бедолага, небось, и коленок-то женских никогда не видел!.. Кроме как на картинках, может…. А я ему - мини…. Да ещё чулки прозрачные – таких тогда не было!.. Да и «шпильки»…. У них тогда, кажется, дамы ботинки шнурованные носили…. На вроде как у омоновцев…. Да-а…. Представляю, что он мог обо мне вообразить….»
Любе было досадно за явный промах: просто так оставить это она не могла…. Надо было как-то «реабилитироваться» в глазах юноши….
«А что ж там «носили» - в 1914 году?» – задала себе вопрос Люба и тут же дублировала его в поисковике….
М-да…. Ужас какой! Нет, такое она на себя не наденет!.. Да и где взять такой антиквариат-то?.. Уж точно не в её магазине…. Хотя… конечно в этом есть что-то…. Романтизьм…. Нет, нет! Не её фасончик!.. Однако, бедные женщины! Как они такое носили!..
Бросив взгляд на своё лицо в зеркало вахтёрской, Люба вновь вернулась к мобильнику….
…«Да, и макияжик подгулял…. Не носили такие лица в 1914 году!.. А если и носили, то верно только актрисы…. Да и то для съёмок…. Ну и эти…. Тоже для «съёмок»…. Однако что делать-то?..»
Отступать от поставленной (пусть даже и не вполне для самой себя ясной) цели Люба не умела. Не в её это было в правилах. Почти как у Высоцкого: «Ведь, если я чего решил…». Так вот: ежели Люба что-то решила относительно того или иного мужчины, то действия её приобретали неотвратимость стихийного бедствия….
Посмотрев на свои коленки, Люба фыркнула: «Небось, не ослепнет…», и решительно зацокала к арке с зеркалами….
Перед самым зеркалом в нерешительности слегка «притормозила», но тут же сделала завершающий шаг….
…Зеркало отразило яркую блондинку в псевдоделовом «прикиде» и… всё. Померкло сиянье паркета, золотой багет сменили вскрытые тёмной морилкой реечки….
Люба машинально взглянула на часы: четыре…. На улице ещё темно, но уже утро…. Похоже, новогодние чудеса закончились.
На душе было не то чтобы разочарование, но пустота какая-то….
Раздевшись, Люба неожиданно для себя быстро заснула….
…Снилось ей, что она всё собирается на какой-то великосветский бал…. Собирается, собирается и всё никак не может собраться…. А там, на балу её уже ждут…. Он ждёт…. А она всё ни как собраться до конца не может: всё время чего-то не хватает, и она принимается это искать…. То веер (как же на балу и без веера?..), то туфельки к платью бальному, то серьги…. И она помнит, что первый вальс она будет танцевать с ним – она ему обещала…. И очень беспокоится по этому поводу: ведь вальс она не танцевала уже сто лет!..
Разбудил её телефонный будильник: через пол часа должна прийти сменщица…. Приводя себя в порядок в дамской комнате, она вспоминала приснившееся…. Но и предшествующие события тоже воспринималось как сон. Получался как бы сон с продолжением – двухсерийный, так сказать…. Вернувшись же в вахтёрскую, увидела небрежно брошенные «шпильки», чулки, «деловой» костюм цвета «беж»….
«Что же это?.. Выходит, вчера и в правду всё это было?.. И как же мне теперь со всем этим?..»
Вопрос был непраздный. Люба была женщина здравомыслящая и вчерашняя история ну никак не вписывалась в картину её мироздания…. Разум громко говорил ей: «Этого не может быть!». А чувства шептали: «Это было….» При всей своей приверженности к «рацио», Люба склонялась к доводам чувств. Что, отнюдь, не смягчало душевного раздрая, в котором она ныне пребывала.
В этом-то состоянии и встретила она свою сменщицу…. Та, баба простая, но дотошная, сразу определила: что-то случилось…. Она так сразу и осведомилась: что случилось, мол? Услыхав, что всё в порядке, не поленилась – сделала обход всего здания, как и положено. Удостоверившись, что по службе всё в норме, видимо, пришла к мнению, что тут – «личное», но расспросить Любовь Петровну «с пристрастием», не решилась. Хотя, по всему видно было: хотелось ей этого очень…. С тем и отпустила сменщицу домой…. Положа руку на сердце, Люба и сама, пожалуй, поделилась бы своими впечатлениями от прошедшей новогодней ночи…. Но… риск, что сменщица, выслушав, вызовет
