он увидел на самом деле.
В принятии решений такого человека всегда преобладают его эмоции, которые во время употребления просто зашкаливало, поэтому он просто привык к ним и уже не замечает. Зато все это очевидно окружающим. Так как эмоции переменчивы ему сложно выработать однозначную линию поведения по отношению к чему или кому-либо. Его отношение может быть очень хорошим, но может и внезапно измениться на какое-нибудь другое. Он может сорваться, но уже через несколько минут может жалеть об этом.
У такого человека может напрочь отсутствовать образное мышление и воображение. Это так же свойственно шизофреникам. Длительное употребление приводит к оскуднению возможности представлять что-то, потому что под действием стимулятора жизнь – это скорее действие, чем какой-то процесс, требующий размышления и представления о том, что есть что. Этот образ существования может остаться после длительного употребления и человеку в таком состоянии бесполезно что-либо объяснять, потому что он не может просто представить, что до него пытаются донести, потому что ему необходимо это пережить. Тогда до него доходит. Таким же образом он не может говорить о вещах, которых не переживал, потому что не может их представить.
Возможны легкие формы паранойи, которые лучше охарактеризовать, как мнительность, а так же очень сильно раздутое плацебо. Все они имеют похожую природу. Плацебо – это лекарственная форма, которая содержит нейтральное вещество. Его дают человеку под видом какого-либо лекарственного препарата, при этом человек не в курсе что ему дали пустышку и он полностью уверен, что что-то принял. Таким образом производится тестирование лекарственных средств и сравнение их эффективности с теми результатами, которые получены от тех людей, кому дали не пустышку, а тестируемое лекарство. Самое интересное, что, как правило, даже некоторые люди, которые принимали нейтральное вещество чувствуют, что приняли тестируемое лекарство и ощущают его действие. Это самовнушение, которое свойственно человеку. Есть даже такое старое выражение, что лекарство для бедного человека должно быть горьким, тогда оно лучше помогает, а для богатого оно должно быть приятным на вкус. Все это лежит в том же представлении о том, что же должно быть, но чего на самом деле нет.
Самый специфический пример раздутого плацебо есть в одном из «Пилотажей» Ширянова. Два винтовых торчка очухались утром и стали искать что-нибудь, что можно употребить. Под кроватью нашли банку с желтым раствором и были очень рады, что кто-то сделал запас. Они укололись, но раствор оказался слабоватым, поэтому повторили, чтобы было в самый раз. Когда стало хорошо, то проснулась девушка под чьей кроватью была найдена банка и спросила, что же они делали с ее мочой, пока она спала.
Это свойственно и героиновым наркоманам. Бывают случаи, когда человек завязал, но уколоться так хочется, что он вкалывает себе простую воду. Просто чтобы ощутить само вливание. Есть отъявленные растаманы, которые на безнадеге могут курнуть через хорошо просмоленный бульбик обычного чаю.
Амфетамины приводят к всплескам эмоций и не всегда эти эмоции вызваны чем-то существующим на самом деле, поэтому человек, который привык жить на зашкаливающих эмоциях при ошибке все равно ощущает то, что предположительно должно быть. Пока ошибка не станет очевидной.
Один свисток достал из кармана таблетку и скушал ее. Он даже ощутил ее действие, но к своему удивлению, когда проверял карманы, то нашел эту таблетку еще раз. Оказалось, что там же лежала оторванная пуговица, которую он собирался пришить. Машинально он проглотил ее, запил и даже не посмотрел, когда доставал. Такое самовнушение свойственно многим людям, но не в такой преувеличенной степени, как у эмоциональных людей.
Состояние, в котором оказывается человек после прекращения длительного приема, например в течение пары месяцев, очень отличается от того, какое бывает после однократного приема и похода на дискотечку. Появляются физические симптомы отмены, потливость, перепады температуры тела. Общая усталость уже носит характер изнеможения и свисток просто не способен выполнять какую-либо работу. При попытках двигаться и действовать, как обычно, может начаться обильное потоотделение и сердцебиение в связи с чем приходится остановиться, чтобы перевести дух, хотя вроде и не напрягался. Это состояние длиться гораздо дольше, чем простой отходняк, который проходит после того, как человек нормально выспался и может длиться несколько недель, постепенно сходя на нет. Дополнительными расстройствами является временная психическая импотенция, которая связана не с физическими причинами, а с полным отсутствием какого-либо желания половой активности, бессонница, тремор. Так же имеет место снижение массы тела, которая может доходить до дистрофии, появляется зверский аппетит, вызванный долгим периодом проведенным без нормального приема пищи.
Морально этот период во много раз преувеличенное подобие тех неприятных ощущений, которые возникают после разового употребления. Но в общем это можно назвать тотальным опустошением. Чем дольше употребляется амфетамин, тем тяжелее будет это состояние отмены.
Физическое действие стимуляторов меняется по мере привыкания организма к их действию. Дело не столько в растущих дозировках, которые растут лишь до определенного уровня, а скорее в том, что организм адаптируется и приспосабливается к жизни в новом состоянии. Если в начале приема исчезает аппетит и сон, то по мере дальнейшего употребления свисток начинает и спать и понемногу есть в этом состоянии. Если употребление длиться очень долго, то происходит необычная вещь, типа инверсии. Теперь амфетамин необходим человеку, чтобы уснуть. Он становится и стимулятором и снотворным одновременно. По мере роста стажа начинают пропадать явные признаки интоксикации. Зрачок, несмотря на прием уже не расширяется и нужно принять уже большее количество, чтобы вызвать его реакцию. Сжатие челюстей тоже проходит. После перерыва эти симптомы появляются снова. Но образовавшаяся толерантность так никогда не становится на место.
Помимо перечисленных симптомов при очень длительном употреблении возможно формирование амфетаминового синдрома Паркинсона, кардинальные нарушения внимания вследствие которых человек просто не может сосредоточиться на чем-либо дольше нескольких минут.
Метаболиты стимуляторов обнаружимы в моче в течении нескольких дней после употребления. Они определяются стандартными тестами на наркотики. Интересной особенностью этих веществ является то, что микроскопические количества могут быть обнаружены в растущих волосах и в ногтях пальцев рук и ног.
Стимуляторы оказывают выраженное действие на сексуальную сферу. Амфетамин не обладает сексуально стимулирующим действием. При употреблении происходит сжатие наружных половых органов, которое бывает при адреналиновом выбросе, например, во время испуга. Того же можно достичь просто если постоять под ледяным душем. К тому же амфетамин приводит к напряжению мышц живота и гладкой мускулатуры, что осложняет какую-либо сексуальную активность. Этого можно избежать, если принять еще и какое-нибудь вещество, которое снимет это сжатие, например, оксибутират или амилнитрат.
Метамфетамин можно назвать полноценным сексуальным стимулятором. Он обладает более длительным действием и вызываемые им ощущения являются более приятными. Если для достижения такого же состояния принимать амфетамин, то это может привести к изменениям в моторике, к ажиотации, само состояние продлиться недолго и смениться неприятными переживаниями. Аминогруппа в молекуле метамфетамина имеет четыре различных заместителя, поэтому он является оптически активным и существует в двух формах декстро- и лево- метамфетамина. Смесь изомеров может быть разделена, через образование тартрата метамфетамина или другими методами разделения рацематов.
Одна из форм является менее активной, поэтому лучший метамфетамин получается при так называемом рацемистическом синтезе, во время которого образуется смесь обоих типов. В частности это происходит при варке винта из эфедрина, поэтому винт считается очень сильным сексуальным стимулятором. Эту же реакцию можно осуществить, используя не красный фосфор, а гипофосфорную кислоту или использовать литий, содержащийся в батарейках, чтобы восстановить его по реакции Вюрца. Это основные способы изготовления метамфетамина в подпольных лабораториях за рубежом, где из эфедрина, который экстрагируется из продажных диетических пилюль, производят кристаллический метамфетамин.
Джон избежал самых страшных последствий применения. Но итог, к которому он пришел стал для него чем-то непонятным. Но один вывод он все же сделал – за любые ощущения надо чем-то платить, а чем лучше эти ощущения, то платить приходиться больше. А иногда и расплачиваться. Оплата эта может быть не только материальной. Платить приходится всем, что есть – отношениями с людьми, карьерой, здоровьем, а если со здоровьем проканало, то хорошим, ровным настроением. Джон не знал ни одного человека, даже самого ненавистного врага, которому он пожелал бы оказаться в состоянии, возникающем после трех месяцев. Это еще один момент, который был не упомянут. Отходняки от стимуляторов сравнимы по тяжести с опиатными кумарами с дозой в грамм.
Эта плата, которая взимается с потребителей наркотиков отличается от той, что платит за свои ошибки обычный человек, никогда не связывавшийся и не сталкивавшийся с ними. Человек может ошибиться и заплатить за это, он может ошибиться и расплатиться за это, но плата наркомана это не единоразовое возмещение, а ипотека. Таковы наркотики. Сперва получаешь сразу все, но потом за это приходиться платить много лет, может быть и всю жизнь, с той разницей, что платить приходиться уже ни за что-то, а за когда-то.
Но одного Джон не мог понять, причем он задавал этот вопрос всем и каждому и не слышал на него ответа. Только что-то невнятное, что отвечающий на вопрос человек явно услышал и просто повторял, как «аминь». Это был простой ответ, который звучал примерно как: «потому что так надо». Это фактически был не ответ, а таким образом кто-то объяснял Джону, что он на самом деле ответа он не знает. Потому что на вопрос, который задавал Джон есть только один ответ. Сам этот вопрос и одновременно ответ на него можно найти в романе Баяна Ширянова «Пробел».
Палата № 6
Макс открыл глаза и увидел свет. Свет был ярким, почти ослепительным и не давал рассмотреть ничего. Макс ждал пока привыкнут глаза и это заняло некоторое время. Но глаза никак не привыкали. Макс понял, что перед ним вовсе не свет, а белизна. Белизна, уходящая во все стороны, которая просто не могла закончиться. Что-то нескончаемое и обладающее свойством, которого он раньше не встречал. Что-то неописуемое, что он всегда мечтал увидеть. Макс почувствовал себя слабым и ему очень не хотелось шевелиться. Непонятно почему, но шевелиться не хотелось. Во всем теле ощущалась какая-то приятная то ли леность, то ли усталость, то ли просто слабость.
Словно
