Бутиратня или лезии Агни

представиться возможным. Тогда все идет еще выше – в духовное тело или, в данном случае, можно назвать его телом смирения. Тогда в зависимости от причины голода человек испытывает всевозможные эмоции. Если он поститься, то он может испытать благодать, если он просто далеко от дома и скоро придет, то это будет удовлетворение от скорого насыщения, если он лишен пищи насильно, то это будет сострадание, но не только к себе, как это было бы на эмоциональном уровне, но и ко всем, кому приходиться недоедать.
На ментальном уровне эта проблема встает в уже знакомом тебе виде и формулируется в виде слов. Почему он голоден? и что нужно сделать, чтобы это прекратилось? Тогда и возникает конкретный план и конкретное действие.
На казуальном плане, если он достаточно развит, человек может представить себя абсолютно сытым и счастливым. Примерно этим занимаются йоги, а так же некоторые настоящие фокусники, которых уже и фокусниками не назовешь, а скорее факирами. Они могут по множеству дней не есть и при этом не страдать от голода и даже не особо навредить своему здоровью.
Разумеется, все, что я сказал – это просто схема и все может происходить в другой последовательности.
Джон внезапно подскочил и выключил телевизор. Клаус умолк.

- Ты не поверишь. – сказал Джон Клаусу. – Я только что остановил время.
- Бывает. – ответил Клаус. – Многим кажется, что восприятие времени изменяется травкой, но прочухавшись они понимают, что это была лишь иллюзия. Та остановка, которой добился ты стоит гораздо выше. Она останется с тобой и будет такой же живой и яркой. Ты слышал, что фен часто называют «скоростью»?
- Конечно слышал.
- Это ошибка. Фен – это не скорость. Фен – это сила. Скоростью эта сила является только пока ею не умеешь управлять. Но главное достоинство фена – это то, что когда ты под его действием, то ты делаешь только то, что делаешь. Ты начинаешь жить тотально. Хотя тут есть свои ньюансы. Под феном ты живешь тотально только по одной причине – по другому никак не можешь. Стало быть фен тоже не панацея, но разве нам плохо, чтобы жаловаться?

1
Есть мгновения в жизни, через которые проходит каждый, но они не забываются никогда. Быть может и есть человек, который не знал их, но в это трудно поверить. Хоть раз, хоть где-то, хоть когда-то, но с каждым бывало, что замерев на месте, он словно почувствовал время и место где он находится, уловил проблеск чего-то неведомого, но настолько невыразимого, что возникшие в душе непонятные переживания, заставляют подумать о чем-то, что за пределами слов. Вид стаи птиц, взмывающих в синее небо, залитое ослепительным светом восходящего солнца, улыбка ребенка, совсем еще несмышленыша, обхватывающего своей маленькой ручкой палец твоей руки, протянутой к нему, а может прочитанные последние строки какой-нибудь книги, которые доведены автором до такого совершенства, что подводят итог всему произведению, и одновременно с этим будто охватывают его целиком, заставляя еще раз вспомнить все, что было пережито, глубоко вздохнуть, и, быть может, смахнуть слезу, вызванную появившимся чувством. Они, эти моменты, разные – сентиментальные или нет, понятные, а может быть и нет, но общее у них лишь одно – это те минуты, когда бог говорит в нас.
Это не мгновения удовольствия, потому что они бывают и грустны, но и не мгновения горя, потому как сладостно их переживание. Не то к чему можно стремиться, но что-то спонтанное, неуловимое, как будто существующее где-то за пределами этого мира, но явившееся сейчас, просочившись сквозь тонкую фибру времени и места. Они мимолетны, но тепло и сила преображения, что они несут в себе, делают их целью, если не самого человека, то целью других людей, которые сами могут не отдавать себе в этом отчета.
Это люди, которые почувствовав это, опутали свое переживание доктриной. Они «поверили алгеброй гармонию», заточив невыразимое в оковы догм и тенета идеи. Эти люди не существуют сами по себе, хотя увидеть их можно, они всего лишь представители сект, церквей, конфессий и прочих религиозных организаций.
Для многих людей слово «религия» несущественно. Они, эти люди либо атеисты, либо материалисты, быть может, агностики,  может и верующие «по настроению». В общем, это те, кто в книжном магазине, не останавливаясь проходят мимо отдела «религия и эзотерика», направляясь в другой отдел, который им по душе. Таких людей большинство, но это не означает, что они не религиозны. Они не принадлежат к какой-либо организации, к определенной структуре, которая навязала бы им понятия «религия», «религиозность» и другие, свойственные уже какому-то конкретному учению. Поэтому они говорят о религии в безотносительном тоне. А может и в отрицательном. Но все это не существенно, потому что даже самые элементарные соображения приводят к другим выводам.
У всех есть эмоции, чувства, переживания, и все они примерно похожи по своим ощущениям. Кто-то описывает свои переживания, вызванные чем-то и они точь-в-точь совпадают с описанием переживаний кого-то другого, вызванными чем-то иным. Это можно сравнить с нажиманием клавиш на клавиатуре – клавиши одного были нажаты чем-то одним, например литературным произведением, книгой, а те же самые клавиши кого-то другого, другим предметом, например, молебным крестом. Результат написанного нажатием одного и того же будет одинаковым. Каждый почувствует благоговение и восхищение красотой того, что ему ближе. Но один будет считаться библиофилом,  второй христианином.
Так, одинаковые по своему переживанию эмоции могут быть вызваны разными вещами. Кто-то будет радоваться от прочтения хорошего анекдота, а кто-то другой, идущий навстречу, может радоваться от того, что наконец-то исповедовался. И тот и другой испытывают радость, но чувство это вызвано различными вещами. Радость есть радость, она не бывает плохой или хорошей, это уже относится к методам, которыми он была достигнута. Поэтому религиозность каждого человека – это не принадлежность к какой-либо организации, не отношение к вере и не убеждения, а то, что же чувствует человек в определенные моменты жизни. И это именно то определение, которое Клаус давал религиозности.
Иными словами это можно назвать духовностью, тонкими душевными переживаниями, но Клаус использовал именно термин «религиозность», потому что эти переживания лежат в области невыразимого, и когда вся остальная человеческая природа внемлет им, то происходит именно религиозное преображение уже в классическом смысле этого слова. Поэтому даже те, кто отрицает свою причастность к религии, никуда не ушли от своих переживаний и чувств, которые рано или поздно напомнят о себе.
Есть много причин прийти в религию, но одна из них, особенно в молодости – это неспособность уловить и удержать надолго, то, что кажется совершенным и вечным. Оно как будто выплывает на поверхность, но вскоре вновь тонет в пучине мирских забот и страстей. (а может и в трясине). И не в силах осознать причины и следствия, чувствуя ужасную недостаточность всего вокруг, человек уходит в религию, в наркотики, увлекается чем-то другим, уходя в это с головой. Это может происходить в ущерб для какой-то другой части жизни,  а может и нет. Клаус утверждал, что жизнь любого человека – это ничто иное, как отрицание смерти. Пока не явной, но все же существующей где-то там и направляющей течение всего вокруг. Лишь определенные моменты бытия являются другим полюсом диалектики существования, которую древние называли «божественной игрой» или «лилой». Они и относятся к вечному. Именно между двух полюсов проходит человеческая жизнь.
Тогда и приходят те, кто узурпировал право на духовное начало человека. Они могут быть разными с виду, но суть у них у всех одна – лишь став их частью и принимая их, получаешь право на эти переживания. Кроме того, одним из пунктов становится то, что все достигнутое в себе и развитое человеком самостоятельно происходило исключительно в русле их учения, но только несознательно. Зато теперь новоиспеченный неофит может, наконец, понять и сформулировать для себя все свои духовные переживания. С одной стороны это может служить для объяснения, как обучение какому-нибудь предмету дает возможность говорить о нем, но с другой стороны все это приносит непоправимый вред.
Есть несколько основных признаков по которым можно определить, что человек стал жертвой подобного внешнего воздействия. Эти признаки совершенно очевидны, но самое парадоксальное, что очевидны лишь тем, кто не находится под влиянием. Тот, кто уже находится, совершенно их не видит. Эти признаки относятся к областям человеческой жизни, которые не регламентированы или не объяснены обычным воспитанием, даваемым каждому, потому что эти области субъективны или не изучены.
Первым признаком чужеродного влияния на человека является узурпация представлений о смерти. Возможны различные варианты, которые будут использованы, вместо классической «неопределенности» или атеистического «ничего потом не будет». Перерождение, загробная жизнь,  слияние с какой-нибудь сверхсущностью или растворение в ней,  так же прочие, вплоть до уфологических теорий.
Вторым является изменение представлений об окружающих, и внесения разделения всех людей на причастных к учению и на посторонних.
Третьим признаком являются необходимость изменения жизненного уклада, выполнение каких-нибудь церемониальных или ритуальных действий, а так же требования по соблюдению правил, которые уже носят устоявшийся характер в той структуре, где оказался человек. Это соблюдение субординации, отдание должного вышестоящим и отождествление со своим местом в имеющейся иерархии.
Четвертым признаком является критичное восприятие прочих, аналогичных организаций, которое носит гораздо более непримиримый характер, чем восприятие обычных людей, не состоящих ни в каких организациях и не являющихся сторонниками каких-либо учений. Так православная церковь противостоит любым религиозным конфессиям, даже если основы тех лежат в русле изначального христианского учения. Точно так же с точки зрения протестантов или католиков православие приравнено к ортодоксальной секте, ввиду малочисленности его последователей в сравнении с прочими христианскими течениями, из-за веронетерпимости служителей его культа, а так же ввиду его откровенно еретической формы (в России этот вопрос просто хорошо завуалирован).
Пятым признаком становится узурпация права на жизненно важные функции и на естественные биологические потребности. Тут возможны различные варианты их использования, например как завлекающего фактора, типа обещания восстановить здоровье. Другим возможным вариантом становится потакание. Так есть множество небольших образований, которые пропагандируют и устраивают в качестве составляющей своего учения тантрические практики. На деле часто оказывается, что многие примкнувшие просто занимаются там сексом, не думая ни о чем другом.
Шестой признак — это попытка доказать, что их верование изначальное, исконное, либо выше всех прочих, либо глубже. Для этого используются разные методы, например семантического шельмования. Это можно