Удивился: значит, я могу спать на лету с действующим заклинанием мерцания? Не падаю, не меняю направления?..
Вздрогнул от мысли, что при столь быстром полёте могло бы произойти его снижение, а затем на полной скорости столкновение с землёй… Ну, с песком в данном случае. Всё равно ему бы не поздоровалось. Всевышний миловал.
Занятый такими мыслями, Азван обратил внимание на пришедшую к нему издали слева эманацию магии. Применил заклинание дальновидения и увидел почти ясно озарённые лунным светом стены с зубцами, амбразурами и башенками, высокие постройки, башни и купола. Это явно был какой-то город!
Он не мог пролететь мимо, вспомнив о хорошем отдыхе в Шадлаше, пусть даже его потом омрачил наёмник Урген. Потому свернул к городу, хотя до рассвета и отдыха было далеко.
С каждым прошедшим мгновением город впечатлял его всё больше своими внушительными зданиями из серо-белого камня, высокими башнями и мощной крепостной стеной. Окружавшие его волнистые песка пустыни создавали иллюзию моря, а он сам выглядел чудовищным кораблём, плывущим в нём. Закрытые огромные ворота украшали изображения вставших на задние лапы львов с грозно раскрытыми пастями. Они как бы говорили: сюда с недобрыми намерениями лучше не соваться.
Не сразу Азван осознал, что город выглядит безжизненным. Даже несмотря на ночь, какое-то наличие людей должно было ощущаться. Но этого не было.
В его сознании мелькнула мысль: «Не об этом ли затерянном городе говорил Урген?»
Закрытые ворота не помешали Азвану проникнуть в город по воздуху. Он полетел над тёмными пустыми улицами. В стороне углядел широкую ровную крышу, обнесенную узорной балюстрадой. Направил свой полёт к ней. На крыше оказался заметно потёртый, но совершенно чистый ковёр, лишь слегка припорошённым песчинками. Наверное, ветер сдувал с него мусор.
Принц, приподнимая поочередно за разные края, отряхнул ковёр. Установил магическую сторожевую сеть вокруг себя. Достал свои припасы, поел.
Сложил вдвое свой плащ и улёгся на него, подложив под голову свой мешок. Он вместе с плащом и ковром под ними создали довольно удобное ложе. Почти, как в предыдущий раз в вымирающем городе Шадлаше. Заснул довольно быстро…
Разбудили его совместным действием яркий солнечный свет и жара, они вырвали юношу из сна. Почувствовал себя хорошо отдохнувшим, хотелось действия.
Встал, огляделся вокруг. Осознал, что город пронизан магией, очень сильной и непонятной северянину природы. Она не была ему явно враждебна, потому он скоро забыл о ней.
При свете дня город произвёл очень сильное впечатление. Белокаменные здания, украшенные тончайшей резьбой, были не просто большие, но и красивыми своей необычной архитектурой и различными украшениями. Сияли синевой или золотом купола башен. Около них имелось немало пальм с раскидистыми ветвями и мохнатыми стволами. В том числе и у того дома, на крыше которого находился принц. Они тихо шелестели совершенно безжизненной листвой, ибо давным-давно засохли.
Людей или животных на улицах не имелось. Некому было убирать скопившийся мусор, упавшую листву и нанесённый ветром из пустыни песок.
Юноша отряхнул и уложил в мешок плащ, а его забросил за свои плечи и полетел в центр города к самому большому зданию. По мере приближения оно как бы вырастало в размерах, становилось величественнее и великолепнее. Несомненно, это был дворец местного правителя. Кто же им был? И давно ли он правил городом?..
Пролетая над торговыми рядами, заметил, что лавки полны товаров. Ими же заполнены прилавки. Сохранялось впечатление, будто торговцы и покупатели неожиданно исчезли, например, по мановению могущественного волшебника. При том, что главные ворота города остались закрытыми. Очень странно…
Глаза Азвана привлекли рулоны с красивейшей тканью. Он спустился на дорогу у прилавка, подошёл к ним, притронулся, и они тут же дрогнули, распались на клочки и кучки мельчайшей пыли. Понял, что все ткани давно превратились в тлен. Высохли или сгнили также все фрукты, ягоды, орехи, овощи, цветы, которые были выставлены на продажу в других лавках.
А вот прочие товары, изготовленные из дорогих пород дерева, обожжённой глины, камня и металлов, оказались в целости и сохранности. Как и оружие, драгоценные камни в рядах ювелиров. Здесь лежали различные украшения, слитки золота, серебра и были выложены отборные драгоценные камни – яхонты, индийские алмазы, изумруды, бадахшанские лалы-рубины, ярчайшая бирюза. Мимо пройти он не смог. Долго осматривал, любовался ими. Потом отобрал с десяток лучших и отправил в свой мешочек-кошелёк. Всё остальное оставил лежать на своём месте...
Далее пошёл пешком.
Главная улица привела Азвана к красивейшему и величественному дворцу. Дверь была открытой. Вошёл в неё, оставляя свои следы на пыльном цветном мраморе. За очень долгое время сюда никто не входил, он оказался первым. Всё вокруг покрывал слой пыли.
Оказался пустым просторный тронный зал, а некогда его заполняли вельможи, визири, знатные люди в самых пышных одеждах.
Юноша обошёл несколько помещений, и если дверь оказывалась закрытой, то открывал её нужным заклинанием. Спустился в глубокий подвал и там нашёл богатую казну. Ткани изумляли своим дивным видом, но рассыпались от одного прикосновения. Сундуки оказались полными золота. А в одном лежали бесподобные рубины, сапфиры, алмазы и другие. Азван оставил здесь те камни, что взял в ряду ювелиров, и выбрал вместо них куда более красивые. К ним добавил несколько золотые монет с диковинной вязью, по какой-то причине ему захотелось их взять.
От пыли в воздухе першило в горле. Сильно захотелось пить. Достал из мешка свой бурдючок, которые был почти наполовину полон, сделал из него несколько глотков. Почувствовал облегчение.
Своды подвала угнетали его, юноша привык к открытому небу в результате длительных полётов в нём. Поспешил наружу.
Мимоходом заглянул в залитую солнечным светом из открытого окна комнату с цветастыми гобеленами на стенах и большой кроватью, накрытой шелковым одеялом. На стене увидел мозаичный портрет невыразимо прелестной юной девушки. Отметил про себя, что она являлась полной противоположностью Миляне, ибо была смугла, черноволоса, с миндалевидными тёмными глазами. Нос имела маленький с горбинкой. Полупрозрачный костюм не столько скрывал, сколько подчёркивал складную фигурку с тонкой талией и округлыми бёдрами.
Помимо воли ощутил влечение к ней, принялся противиться этому, испытывая странные чувства: они напоминало вину измены той, в которую он был влюблён. Ему не хотелось, чтобы какая-либо иная девушка могла соперничать по красоте с Миляной. Но эта – по крайней мере, по мнению некоторых, ценителей подобной восточной красоты, – могла быть поставлена с ней рядом. Принц не мог этого не признавать.
Ушёл из дворца и упрекнул себя за то, что слишком уж задержался здесь, тогда как несчастная Миляна томится в неволе, пусть и погружённая в состояние, близкое к вечному сну.
Но сразу отправиться на юг не смог, ибо, оказавшись в воздухе над городскими постройками, обратил внимание на заметную разницу в своём ощущении магии: с правой стороны она была заметно сильнее, чем с противоположной. Крайне заинтригованный этим, свернул на запад и сразу же ощутил теперь уже лицом исходящую с той стороны эманацию.
Миновал по воздуху городскую стену, и перед ним открылось кладбище, где ему сразу же бросился в глаза бирюзовый купол на девяти колоннах. Именно под ним крылся источник сильнейшей магии, распространяющейся не только на могилу с кладбищем, но и на весь безжизненный город.
Под куполом лежала гранитная отполированная плита без единой пылинки, словно только сегодня уложенная здесь. На ней была высечена и позолочена витиеватая вязь неведомой письменности.
Азвану она показалась неведомой, но затем он начал различать отдельные буквы, такие он встречал в древних рукописях, по которым его учили придворные маги. Напряг свою память и из них сложились слова, которые юноша не сразу, но всё же понял. Три похожих слова - «Величайший из величайших».
Озадачился: кто же это и в чём он величайший из величайших? Почти сразу же само собой в сознании принца всплыло имя – Диводар. И юноша вскрикнул: так вот где нашёл посмертное упокоение Диводар! Именно его ещё при жизни именовали Величайшим из величайших чародеев, магов, кудесников. Так рассказывали Азвану его наставники - главный придворный маг Астерон, маги Духовлад и Белант. Они говорили о Диводаре с нескрываемым почтением, повторяя, что более великого волшебника в подлунном мире не существовало. Если бы он пожелал, то смог бы покорить все царства и народы, но не хотел этого. Жил Диводар в очень давние, стародавние времена. Никто не ведал, откуда он родом и где закончил свой земной путь…
- Теперь я знаю, где упокоился ты, Величайший из величайших, - тихо молвил юноша и низко поклонился гробнице. – Покойся с миром!
Почти пятясь, Азван отошёл от гробницы, огляделся. Он находился у группки плачущих ив, за которыми из бугра вытекал родник. Напился необыкновенно вкусной и холодной воды с сильным ощущением того, что словно бы омыл себе душу. Почувствовал небывалую умиротворённость. Набрал святую воду про запас в свой бурдючок.
Затем применил чары заклинания мерцания, взлетел в воздух и понёсся на юг, размышляя о дивном чародее.
Глава 8. Царь скорпионов
Уже довольно скоро начал дуть ощутимый встречный ветер. Со стороны пустыни «потекли» звуки, похожие на низкое посвистывание и лёгкое шептание. Пески как бы пели, что-то предвещая.
Ветер усиливался. Скоро с ним невозможно было справиться, и Азван словно бы остановился на месте, зависнув в воздухе на высоте в сотне локтей над песками. А затем его даже стало сносить назад, несмотря на все усилия.
Пришлось опуститься вниз, но и тут ему пришлось нелегко – ветер сдувал его с места, даже пригнувшегося к земле. При этом принца хлестало песком и пылью по лицу, голым рукам. Стремительно стемнело, словно бы наступил вечер.
В один из моментов юноша всё же сумел бросить взгляд вперёд, в результате на некоторое время даже ослеп из-за множества оказавшихся в глазах песчинок. Но увиденное его устрашило – на него шла почти совершенно чёрная стена бури, она быстро закрывало собой почти всё небо. И вот она с рёвом обрушилась на человека, сотворив вокруг него уже подобие тёмной ночи. Песка наносило столь много и быстро, что Азван уже стоял по колено в нём. И слой его стремительно рос, грозя занести его всего с головой.
Короткое время колебался между противоречивыми решениями: хотелось бежать от бури, но тогда его может отнести назад не на один день пути, и все его предыдущие труды окажутся тщетными. Выбрал другое: с головой завернулся в плащ и улёгся спиной вверх, согнув ноги в коленках, но не полностью, дабы внизу под ним оставалось пространство. Это он сделал, вспомнив рассказы о песчаных бурях в южных странах, после которых людей порой так заносило песком, что они не могли выбраться наружу и задыхались под ним. Потому оберегал свободное пространство
