кладбища, не имевшего ничего общего с кладбищем в его родном городе, как говорится, у черта на рогах. Он не раз общался с умершим во сне, не раз в сюжетах сновидений дядя Коля был где-то на главных ролях. Все то же добродушное юное его лицо с пышными рыжими усами, казалось, не знало никаких других выражений. Что бы не происходило в том или ином сне с участием дяди Коли, он всегда оставался самим собой, открытым и благородным. Своего рода, спаситель, неизменно остающийся на светлой стороне.
-Разве это твое место? – спросил Андрей негромко и с каким-то укором голосе.
-Просто я знаю зачем ты здесь, Андрюша.
А вот дядя Коля совсем не корил его. Андрей не мог вспомнить, чтобы дядя Коля вообще когда-либо ругал его или просто повышал на него голос. Если и выражал свое недовольство по поводу каких-то серьезных проступков, то делал это мягко, в такой шутливой форме, которая хоть и звучала достаточно забавно, все же приводила сознание Андрея в движение, заставляя его делать правильные выводы. Но сейчас было совсем другое дело. Никаких шуток.
-Тогда ты должен знать, что я не любитель ходить по кладбищам, - откровенно заявил Андрей, - Кто бы не лежал в земле, это не для меня. Прости.
-Я знаю как тебе больно, - кивнул головой дядя Коля, провожая его между оградок с могилами, - Но иногда боль лучшее лекарство. И думаю, тебе легко будет это понять.
И Андрей, кажется, понимал. Во всяком случае, с каждым новым его шагом к могиле Лидии Валерьевны, после слов дяди Коли, тяжесть и усталость внутри него отступала. Менялся даже сырой осенний воздух, привносивший в его легкие некую свежесть, лишенную тяжелых – горьких и вонючих примесей. Только сейчас Андрей начал ощущать насколько отвратными они были все это время со дня смерти женщины, немало сделавшей для него на новом месте.
Ее могила была в прекрасном состоянии. Щипилова Лидия Валерьевна – Андрей только сейчас узнал ее фамилию. Все время, что он знал свою соседку, он обращался к ней только «тетя Лида». Никак иначе, несмотря на ее пожилой возраст. Тетя Лида заменила ему родную бабку, наверное, даже родную мать. На регулярной основе Андрей помогал Лидии Валерьевне и деду Петру Андреевичу, ее мужу, с огородом в летний сезон, поддерживал их собственный дом в приличном виде. Андрей заслужил свой статус члена их семьи. И эти восемь лет промчались для него молниеносно. Потому что когда тети Лиды не стало и Петр Андреевич переехал в роскошную квартиру к дочери и внукам буквально через дорогу, Андрей вдруг осознал, что практически не помнил этого периода в жизни. Нет, все оставалось по-прежнему, и Петр Андреевич периодически приходил к нему потрепаться или передать гостинец от дочери Анны, а то вовсе приглашал зайти в гости. Однако все изменилось. И Андрей чувствовал эту пропасть, что лишь ширилась с каждым днем. Наверное, это было хорошим оправданием оставить тетю Лиду, наконец, в покое, зарытую в землю.
А вот она будто хотела обратного. Умирала и вновь воскресала в его снах. Андрей видел их с Петром Андреевичем дом, рушившийся только для того, чтобы возродиться из гнилых развалин. Андрей был внутри, видел сморщенное сухое тело тети Лиды, готовое рассыпаться в пыль от легкого прикосновения. Но тогда она открывала глаза и обретала новую жизнь, желая говорить с Андреем, и совсем не помнила своей смерти. Андрей помнил каждый свой сон с ее участием с тех пор как три года назад его соседку отнесли на кладбище вперед ногами. Были ли эти сны кошмарами? Он бы так не сказал. Ведь дом не становился для него ловушкой, а тетя Лида исчезала во мраке самостоятельно, отпуская Андрея в реальный мир. Но каждое пробуждение после посещения того дома не несло с собой никакой радости. По сути, последние три года Андрей пребывал в состоянии депрессии, наблюдая и чувствуя вокруг себя сплошной негатив. Не спасали даже отношения с Нинкой, излучавшей нескончаемый мягкий свет. Он просто исчезал поутру до следующей ночи, а иногда становился просто невыносимым. А в последнее время Андрей начал встречать в доме Лидии Валерьевны дядю Колю. И тогда следовала резкая смена места событий, но в конце все возвращалось к покойной пожилой соседке.
Она встречала Андрея вместе с Егором, разбившимся на мотоцикле год назад. Для Андрея это был единственный друг, которому он всецело доверял, с которым пару раз он даже не вполне законно «срубил» деньжат, и об этом знали только они оба. Егор был ровесником Андрея, разница в возрасте между ними составляла всего месяц, но именно Егор оказался более резвым, более шустрым и напористым, более хитрым и простым одновременно. Внешне Егор выглядел моложе своих лет, напоминал подростка, только-только вдохнувшего пьянящий воздух свободы.
-Да ладно, - горько усмехнулся он, держа руки в карманах черных брюк, - Не может быть: явление Христа народу. С чего бы?
Андрей должен был быть готовым к его недовольному обиженному тону. Все-таки, лучший друг стоял перед ним.
Как и в случае с Лидией Валерьевной Андрей присутствовал на его похоронах.
-Не серчай, Егорка, - остановила Егора тетя Лида, опиравшаяся на палочку, - Он не специально. Верно, Андрюша? Ну как ты?
Она всегда интересовалась как у него дела.
-Как обычно, теть Лид, - попытался улыбнуться Андрей, - Здорово, братан.
-Здоровей видали, - хмыкнул Егор, - Я смотрю, тебя ужас как приперло раз ты решился-таки навестить близких. Давай, рассказывай.
-Ладно, не наседай, - вмешался дядя Коля, - В тягость человеку кладбища.
-Я заметил, - без тени улыбки кивнул Егор, - Рассказывай.
А ведь Андрей намеревался навестить не его могилу. Зачем? Егор появлялся в снах Андрея куда реже в сравнении с появлениями Лидии Валерьевны и дяди Коли. Но даже последний не имел настолько серьезного влияния какое оказывал на Андрея темный дом с тетей Лидой в его стенах. Именно она, казалось, удерживала эту связь с мертвым дядей Колей и Егором, позволяя им видеться с Андреем в его сновидениях. Это же он рассказал ей о смерти своего родственника незадолго до смерти самой тети Лиды. И она не упрекала Андрея за его нежелание съездить в родной город на могилу дяди Коли и отдать тому дань уважения.
-Все однообразно и говнообразно, - без тени улыбки выдохнул Андрей, не глядя ни на кого из них.
Взгляд его вновь и вновь возвращался к черной надгробной плите с именем и фамилией похороненной Лидии Валерьевны и ее датами рождения и смерти. Было в этом куске камня нечто могущественное – притягательное и сильное, к чему просто нельзя было не прикоснуться. Будто открытый портал сквозь время, туда, назад к неким истокам, познать которые означало познать абсолютно все. Другой, таинственный мир.
-А Нина? – поинтересовалась Лидия Валерьевна откуда-то издалека, - Она хорошая. Добрая, открытая. Что не так?
-Не мое это, теть Лид, - выдохнул Андрей, не отводя взгляда от надгробия.
-Разве тебе плохо с ней?
-Возьмите меня к себе, теть Лид, Егор, а? – вместо прямого ответа попросил Андрей, - Туда, в историю.
В глазах его неприятно щипало, видимо, от слишком напряженного немигающего взгляда, ушедшего куда-то вглубь черного камня. Кажется, Андрей уже видел старину, легко открывшуюся внутри него. Как через открытое окно он видел черно-белую пустошь, поле на месте кладбища, рассеченное извилистой колеей. Оттуда исходила приятная сила, манившая Андрея в свои безграничные владения.
-Рано еще тебе туда, пацан, - внезапно услышал он строгий голос Петра Андреевича, оказавшегося прямо у парня за спиной.
И тогда все образы в голове Андрея внезапно исчезли, а свежий воздух, которым он дышал последние мгновенья в обществе умерших дяди Коли, Лидии Валерьевны и Егора, вновь наполнялся тягучими противными привкусами, к которым он уже привык настолько, что без них уже и нельзя было…
конец
Глава 29. Лучшие из лучших.
Первые попытки прочесать лес никаких результатов не принесли. Да и следы чего солдаты и их командиры рассчитывали обнаружить? Ночной кавардак внезапного противника сопровождался ярким слепящим светом, залившим все вокруг (явно не светом фар), и треском длинных автоматных очередей. Ураганный и нещадный огонь продолжался всего несколько минут, покрошивший стекла в окнах казармы на обоих ее этажах и выщербивший стены. Никто из личного состава, слава богу, серьезно не пострадал. Однако, ни застрявших в стенах пуль, ни стрелянных снаружи гильз, ни вообще каких-либо следов пребывания агрессивно настроенного врага поутру не нашли. И конечно все ожидали нового обстрела.
Ожидал ночного хаоса и сержант Денис Голубев, до демобилизации которого оставалось рукой подать. И который намеревался, впрочем, остаться на сверхсрочную службу. Едва лишь переступив порог казармы, Денис почувствовал себя в родных стенах. Он не мог вспомнить кого-либо из родственников, посвятивших себя армейским будням. Видимо, сам Денис был в прошлой жизни каким-нибудь воякой, четко исполняя приказы старших по званию. В своем взводе он оказался физически развит, никаких болячек на призывной комиссии у Дениса не обнаружили. Конечно, сам он не выказывал какого-то дикого стремления угробить кусочек своей жизни на всю эту нудную военщину – тупую и обязательную. Но и бегать и косить от нее не собирался, прекрасно понимая еще большую глупость возможных заморочек на сей счет. Дедовщины Денис не боялся, готовый ответить жестким ударом на удар. А пообщавшись с ним на призывной комиссии лично, военком пообещал отправить парня в местечко, наиболее спокойное от воинского беспредела, как со стороны «дедов» так и со стороны командиров. Уж очень военком остался доволен уравновешенным характером данного призывника и его рассудительностью.
Характер и способность трезво мыслить принесли-таки Денису Голубеву свои плоды в форме сержантских лычек, он не скрывал своего удовольствия при их получении. Он справедливо заслужил свое звание, этот факт признало большинство сослуживцев. Денису откровенно нравилось находиться на территории гарнизона, нравилось быть среди солдат и старших офицеров, среди которых он чувствовал себя своим. Все нутро его требовало и дальше получать воинские звания, учитывая перспективы офицерских погон. Денис уже говорил с командирами на тему сверхсрочной службы, никто из них не был против. Дисциплинирован, целеустремлен, высокие результаты в стрельбе и физической культуре – такие солдаты нужны всегда.
Денис Голубев не готовился к ДМБ так, как это обычно бывает у солдат, предвкушающих скорое увольнение в запас. Всякие дембельские альбомы, форма, вылизанная до кристальной белизны - весь этот пафос казался ему излишним. Но и к внезапному нападению и обстрелу гарнизона Денис оказался совсем не готов. А когда офицеры объявили о полном отсутствии какой-либо телефонной и радиосвязи с внешним миром (даже заглохла вся техника, не зависящая от электронных систем) интуитивно Денис готовился к новому визиту вооруженных гостей. Он не верил в пришельцев из глубокого космоса, освоивших обращение с автоматом Калашникова, но и этот СЛИШКОМ яркий свет, превративший ночь в день, не давал покоя. Внутренне Денис был убежден, что ****юли часовым и дежурному на посту от командиров не имели под собой оснований, что именно световая вспышка каким-то
