собирался переступить порог металлического, вертикально прямоугольного короба, в большинстве мест начавшего покрываться инеем. Ожидаемого щита, который мог бы заблокировать дорогу отсюда со всеми вытекающими последствиями (кто знает, сколько бы потратил Владимир Волк времени (мне не верилось, что его уже «закрыли») на наше с Кайлой обнаружение), над дверным проемом не оказалось. Тем не менее расслабляться я не собирался, обшаривая взглядом каждый сантиметр стен пола и потолка с парой квадратных ламп в противоположных друг другу углах.
-Здесь чисто, - еле слышный шепот Кайлы прогремел по всему холодильнику, - Единственная ловушка – Марк.
Я осторожно приблизился к ней. Снял с себя плащ, накрыл им Кайлу. Внезапная волна неприязни накатила на меня и не спешила отпускать пока я находился рядом с человеком так долго считавшимся частью меня, частью моего сердца, частью моей души. Меня словно предали, во мне словно открылся некий третий глаз, трезво оценивающий мир вокруг. Там, наверху, на полу лежала моя родная сестра с простреленным лично мной сердцем. У нас даже разговора не получилось: она отчаянно хотела умереть раз и навсегда и сделала это (хотя и не совсем по ее сценарию) моими руками. Но оставался шанс, что если бы Кайла не «искала приключений на свою задницу», с готовностью исполняя поручения папочки, возможно, моя с сестрой встреча оказалась бы длиннее во времени и благополучнее в исходе. В данный момент Оксана была родней той, что сидела возле меня в углу, съежившись от холода, накрытая моим плащом, взывавшая меня о помощи с парадной лестницы в этот чертов особняк. Все верно, я – убийца родной сестры, но Кайла (как и Владимир Волк) отчасти помогла мне стать им. Она (как и Владимир Волк) несла определенную долю ответственности. Была виновна.
Я стоял и смотрел на нее, все еще сжавшуюся в комок, стараясь вернуть чувство страха за ее жизнь, за жизнь нашего будущего ребенка. Попытался вспомнить момент когда Владимир показал послание Оксаны, «приглашавшей» меня в гости. Приглашавшей, как оказалось, на собственное убийство.
-Спасибо, лисенок, - прошептала Кайла, - Спасибо за то, что пришел.
Она медленно подняла голову на меня, она дрожала от холода, пар вырывался из рта. Я не хотел видеть этот взгляд, но именно он отвлек меня от мрачных мыслей. Я стоял рядом с Кайлой в то время как она дрожала от холода, боясь пошевелиться лишний раз, согретая в недвижимой позе.
В следующий миг Кайла оказалась у меня на руках…
…Алексис Волк потер свой широкий отъеденный подбородок, после чего в третий или четвертый раз уткнулся носом в отчет.
-Так чего ты от меня хочешь, капитан Афтер? – через длительную паузу услышал я его добродушный голос.
«Подкаблучник» - Алексис даже не подозревал о своем прозвище – возглавлял 7-ой отдел разведслужбы наверное с момента своего появления на свет. Я видел перед собой самого настоящего к’ора, насколько мне было известно, не раз, однако, приходившего к мысли построить и пройти пару-другую Лабиринтов. В силу своей симпатии к Воинам Алексис старался выжать максимум смягчающих обстоятельств в их «косяках». Если уж и оставался шанс на мягкий приговор трибунала, то этот шанс мог подарить только Алексис Волк. Как правило, полковник занимался «нужными в данную минуту» сотрудниками, хотя, конечно, были и исключения. Это был как раз тот следователь, которого не стоило, как говорится, обижать. Впрочем, (и об этом случае знало очень большое число сотрудников разведслужбы) однажды кое-кто попытался вцепиться Алексису в горло. Полковник проломил бедолаге череп, просто опустив свой пухлый кулак на голову врага.
Но на самом деле, Алексис Волк даже голоса не повышал. В его подчинении находился всего десяток сотрудников, и все они сохраняли свои места очень долго. Говорить с полковником было одно удовольствие. Алексис умел слушать, не задавая лишних вопросов, и мой рассказ он выслушал без собственных реплик.
-Я хочу под замок, - пожал я плечами, - Для этой цели я и пришел к вам, Алексис. Сейчас я хочу просто собраться с мыслями. Я думаю, камера – самое подходящее для этого место.
Полковник хмыкнул, все еще изучая бумаги, доставленные курьером несколько минут назад. Единственным отличием его кабинета от кабинетов других следователей был огромный плакат, занявший целую стену. «Шедевр» изобразительного искусства очень натурально имитировал тесное пространство одиночной камеры, запертой Силовой решеткой. Меня прямо-таки затягивало туда. Там бы я испытывал себя как нельзя лучше. Гораздо лучше чем где-либо еще, даже если бы рядом была Кайла. Она это чувствовала и не отговаривала меня от намерения изоляции на некоторое время. Она осталась в Нейтральной зоне вместе с Владимиром, он тоже не возражал против моей затеи. Да, они оба переживали за меня, Кайла даже в большей степени.
Перед тем как мы покинули особняк я какие-то минуты провел возле тела Оксаны. Теперь я уже не помню, что я делал и что говорил. Забыл, сразу же оказавшись за пределами тех краев.
Но одно я помнил наверняка – обещание воскресить сестру.
-Тебя устроит попытка проникновения в БД за пределы разрешенного доступа? – неожиданно предложил Алексис, - Всего лишь попытка, без каких-либо пагубных последствий.
Это был самый безобидный вариант, какой полковник мог придумать. Двести пятьдесят часов ареста без суда и следствия. Плюс, надзор со стороны службы внутренней безопасности. Попытки порыться в делах высшего руководства через БД – явление нередкое, чаще всего ненаказуемое. Если только вовремя покинуть БД прежде чем система защиты обнаружит стороннее вторжение. Алексис предложил мне на секунду зазеваться, чтобы защита засекла мою деятельность. Через несколько минут меня уже вели «под белы рученьки» к следователю; Алексис Волк подвернулся в самый удачный момент. Я не возражал против такой «легенды».
-Проблема только в том, что у меня нет свободной одиночной камеры, капитан, - вдруг огорчил полковник, а затем обнадежил, - Я могу поселить тебя к одному малому, он выйдет через сорок часов. Это самая лучшая альтернатива.
-А что за малый?
-Стащил у химиков несколько гранул ЛСД с целью сбыта, - вздохнул Алексис, - Но там, как всегда, дело темное.
-Понимаю, - сочувственно поддержал я, - Не повезло парню.
-Ну, это как сказать. Я уже отправил все необходимые материалы наверх. Через сорок часов он перейдет под контроль к «красноперым». Авось разберутся. А ты, капитан Афтер, убери-ка руки за спину. Если уж так хочешь в камеру – соблюдай заведенный порядок.
Я кивнул и встал к полковнику спиной, скрестив руки на пояснице. Тут же раздалось тихое гудение наручников, кажется, я уже давно привык к этому звуку.
-Что вы хотите взамен за оказанную мне услугу, Алексис? –спросил я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании конвоира.
-Честно говоря, капитан, пока еще не знаю. Но обязательно чего-нибудь захочу, будь уверен…
В реальности никакой решетки на выходе из камеры нет. Пустой дверной проем, кажется, просто выходи по собственному желанию, никто и слова не скажет. На самом деле есть защита, способная вырубить надолго. О ней сообщает низкое гудение когда арестант оказывается в шаге от выхода. А в остальном, «двушка» выглядит вполне уютной: пара нар со спальными принадлежностями, торчащих из мягких белых стен, оконный проем с поддельным солнечным светом снаружи и оповещающим о времени суток, свежий озоновый воздух. Можно даже попросить музыку, если уж совсем невмоготу. Тем не менее, это была всего лишь КПЗ, до трибунала навевавшая ностальгию по совсем недавно утраченной свободе.
-За что? – коротко спросил мой сокамерник, лежавший на «кровати» слева.
Он смотрел в потолок, скрестив на груди руки, и даже не глянул кого к нему занесло.
-БД.1, - сказал я, понимая, что ему не уразуметь моих мотивов добровольного заточения.
-Везет тебе, - справедливо заметил он, - А я на «колесах» спалился. Заложил один сучонок… Может, «Подкаблучник» тебя просил мне чего-нибудь передать?
-Не просил впрямую, но сказал, что через сорок часов тобой займутся в ОВР. Он уже отправил все бумаги по назначению.
На молодом лице моего сокамерника отразился глубокий процесс работы мысли. Он явно не ожидал услышать такой ответ. На вид ему было лет двадцать, ни больше ни меньше. Рослый, широкоплечий кучерявый брюнет с золотистым оттенком кожи. Округлое, словно бы припухшее лицо, высокий гладкий лоб, украшенный длинным недавним шрамом от левого виска до уголка правого глаза. Свежие шрамы и ссадины испещряли и его крупные кулаки. Скулы пестрели множественными царапинами, нос был слегка ободран. Жирные линии бровей венчали и без того недружелюбный взгляд глаз, белки которых светились, а в зрачках (на них он поставил линзы) проскакивали яркие электрические разряды. Когда к’ор, с нескрываемым беспокойством, спросил насчет Алексиса, частота их вспышек упала до одной-двух затяжных дуг. После моего послания зрачки полностью поменяли цвет, став ослепительно голубыми, под цвет электричества.
Парень даже сел на «кровати», спустив ноги на пол:
-Это точно?
-Так сказал «Подкаблучник», - спокойно повторил я, примеривая свою лежанку пятой точкой, - Я склонен ему верить. Капитан Кемаль Афтер – глава 12-го отдела.
-Каин Фрорреерх – курьер при 4-ом отделе под руководством полковника Леонида Кербера, - в свою очередь представился он, отвлекшись от своих мыслей, так резко захлестнувших его рассудок, - Но меня чаще называют Ферхом, так проще запомнить. Значит меня отправят к «красноперым», да?
-Насколько я понял, речь идет об очередных разборках с химиками. Так получилось, что ты попался под руку. «Подкаблучник» не верит в твою виновность. Ребята из ОВР разберутся во всем гораздо быстрее. ОВР твой шанс.
Несколько секунд Каин смотрел на меня, видимо, переваривая смысл моих слов. А затем вновь растянулся на лежанке и скрестил руки на груди.
-Ладно, черт с ними, капитан. Забудем о моих трудностях.
Не нравился мне этот Каин Ферх. Внутреннее чутье подсказывало мне быть настороже. И вообще, вся его история казалась перегруженной какими-то напрашивающимися в таких случаях нестыковками, пусть я даже не знал всех подробностей. Но, в конце концов, я оказался здесь не для того, чтобы кого-то в чем-то подозревать.
Я снял плащ и сапоги. Одежду и обувь мгновенно слизало малиновое пламя телепорта. Когда я выйду отсюда, то найду их аккуратно сложенными в большом шкафу в кабинете Алексиса Волка. А по камере предлагалось ходить босиком. Никакого сравнения между к’оровскими КПЗ и пирамидами в Реальностях. С другой стороны, в последних я бы вряд ли встретился с Каином Ферхом.
Едва я растянулся на койке и глаза закрылись сами собой, из темноты выплыла комната с телом Оксаны.
-За тобой нет никакого БД.1, капитан, - вдруг прервал воцарившееся молчание Каин.
Его спокойный негромкий голос расколотил мой образ на мелкие кусочки. Каин, по-прежнему, лежал на своей койке, на этот раз заложив руки за голову.
-Я это ЗНАЮ, - добавил он, не открывая глаз, - Но, в сущности, мне чхать почему ты здесь. Однако хочу напомнить: ложь всегда остается ложью, и от этого никуда не деться.
Я долго не сводил с него глаз, ожидая услышать еще
