стай, - непринужденно осадил полковник, - Информация о том, что она направляется к рудникам была адресована одному лишь Кемалю Афтеру. Оксана может сама рассказать об условиях этой сделки.
-Кто такой Аскерон? – потребовала Оксана с напором, - Я хочу знать о нем столько же сколько он знает обо мне. Я хочу увидеть его, говорить с ним.
-Давай так, - непреклонно заявил Владимир Волк, отставив бокал с недопитым вином на подставку слева от него, - Я думаю, что могу кое-что о нем сказать. Но в ответ хочу, чтобы твой брат провалился на этом Экзамене с треском, грохот в ушах от которого будет продолжаться достаточно долго.
-Но...
-Я устраиваю Кемалю Афтеру возможность подняться на уровень повыше Черных лисиц, он ее с позором упускает, - жестко остановил Теодора полковник, - Тогда и только тогда я поделюсь информацией. И еще, я хочу, чтобы ты держалась от Черного Лиса как можно дальше, особенно когда он занят подготовкой к предстоящему браку. А сейчас, если ты не возражаешь конечно, я хотел бы пообщаться с твоей сестрой без свидетелей, - обратился он к Теодору, - И да, зеленый свет.
Теодор сразу понял, что имел ввиду полковник своей последней фразой. Понял и слегка пал духом, почему-то позволив себе усомниться в собственном успехе.
Впрочем, голова его была заполнена мыслями об Оксане, о том, что Владимир Волк мог в эту минуту делать с ней. Нет, не в плане пошлостей, это не был стиль полковника, такие как он не позволяют себе подобной слабины. Гораздо более реалистичной казалась вероятность того, что Оксана могла страдать физически, выкладывая полковнику все, что тот хотел знать. У Владимира Волка была тяжелая рука, кроме того он знал куда и с какой силой можно ударить, чтобы вызвать максимальную боль. Да нет, несмотря на то, что жертвой его насилия вполне могла оказаться женщина Теодор не хотел верить, что дело дойдет до рукоприкладства. Не хотел верить в то, что полковник посмеет изуродовать милое личико Оксаны гримасами страданий или синяками и ссадинами. Если уж на то пошло, пусть лучше изнасилует чем пустит в ход кулаки или еще чего похуже.
Переживания за сестру его оборвались, когда в уже знакомом доме Теодор неожиданно встретил Аскерона, занимавшего кресло полковника Волка.
-Это такой розыгрыш? – совсем как Якоб Гросс когда-то не смог сдержать своего волнения Теодор, по-моему, даже голос его оказался голосом его отца.
Он не спешил проходить внутрь помещения, встав на пороге.
-Нет, все как было предложено Владимиром Волком. Ты должен сделать ей укол...
-Знаешь, клал я большой болт на твое сотрудничество с полковником, - не стал более сдерживаться Теодор, сделав пару шагов по направлению ко мне, - Меня больше беспокоит тот факт, что ты знаешь слишком много, к примеру, о нашей с Кемалем Афтером сестре. Больше того, благодаря тебе эта информация находится в свободном доступе. Как товар на рынке, где любой желающий может ее получить в полном объеме. Хотя, конечно, все будет зависеть от твоих личных интересов. При этом ни я, ее брат, и уж точно ни сама Оксана, понятия не имеем кто ты и какие цели преследуешь, трезвоня про нее направо и налево. Это неправильно.
-Неправильным было бы молчать в тряпочку и тем самым позволить сторонним лицам угробить Оксану за ее любопытство, - улыбнулся я, ничуть не обиженный на его гонор, - По поводу же моих интересов, я хочу, чтобы Врата открылись, это правда, а потом захлопнулись. Навсегда. Думаю, так будет лучше для всех. Или ты думаешь иначе?
-Я думаю, их вообще не стоит касаться кому бы то ни было.
-Не стоит так уж сильно переживать за Оксану. Хоть она и твоя сестра и тебе небезразлична, можешь не сомневаться в том, что она отнюдь не жертва и у нее достаточно сил, чтобы за себя постоять.
Мой спокойный тон умерил пыл, с которым Теодор попытался на меня надавить. Но нельзя сказать, что он уж совсем успокоился, разглядывая меня придирчивым взглядом, будто мои ответы его не устроили. Я знал, что не устроили.
-Но ты так и не сказал о себе, - напомнил Теодор, тщательно их про себя переваривая.
-Можешь считать меня другом Кемаля Афтера. Как и Оксана он волен в своих решениях, которые могут обернуться против него самого. Если, конечно, не предпринимать никаких действий... Но ты, ведь, пришел за иглой, - наконец перевел я внимание и взгляд Теодора в нужное русло, - Я хочу, чтобы ты знал, что Мариэль Кристо играет очень важную роль смотрящего в гостинице Богучара Савата, возможности которой в данную минуту использует Кемаль Афтер, твой брат. Потеря родной дочери ничего не изменит, но вынудит полковника Волка совершить размен для восстановления равновесия на доске. И в результате Кемаль Афтер окажется на открытом поле и без какой-либо защиты. Даже я не смогу ему помочь.
Теодор опустил глаза на иглу, протянул к ней руку, сжал в пальцах.
-Я очень хорошо представляю зачем полковнику все это нужно, - прокомментировал он без какого-либо раздражения, поднес шприц поближе к глазам, чтобы внимательнее рассмотреть содержимое, - Однако, если не я, то кто-нибудь другой.
-Полковник предложит дочери встретиться, ты встретишь Кайлу вместо него, - предупредил я в ответ на его замечание, - Сделаешь инъекцию и оставишь Кайлу там же... Оксана будет наблюдателем, и если ты попытаешься забрать Кайлу с собой, больше сестру не увидишь.
Он не прощался прежде чем отправиться на выход, получив необходимые координаты Реальности и сунув иглу в карман кителя. Теодор не испытывал энтузиазма от того, что должен был сделать, чувствуя себя неким козлом отпущения. Впрочем, мысли его сейчас были посвящены даже не Оксане, но связи Кемаля Афтера и Мариэля Кристо. Определенно его брат сделал ставку на ту гостиницу, на ее сервис, значит подошел к этому вопросу весьма серьезно. А значит Кемаль Афтер намеревался не только расслабиться, но набраться свежих сил. И скорее всего, эти силы нужны были ему для создания Реальности, о которой так хотела знать Оксана. Мысль об этом пришла к Теодору почти сразу после того как он покинул этот дом и эту Реальность, двигаясь к указанному месту. Его брат намеревался заняться строительством своей Реальности, находясь в гостинице Богучара Савата, находясь вдали от большого мира. Ему требовались не просто свежие силы, но много, очень много свежих сил, столько, сколько Кемаль Афтер не мог бы израсходовать в обычных условиях при сотворении своего мира. И если уж сам Владимир Волк хотел помочь ему построить его Реальность, это говорило только об одном – творение Кемаля Афтера ждали. Как ждут назначенный день и час, рассчитывая на заключенную в них выгоду. А значит будущая Реальность Кемаля Афтера была нужна. Нужна одним и совсем нежелательна для других. Возможно, Мариэль Кристо и в самом деле представлял камень преткновения для Воскрешения Якоба Гросса, теперь же Теодор видел в нем центр пересечения интересов. Тяжелую фигуру, благодаря существованию которой Теодор ощущал себя примерно так же. Но повторюсь, какого-либо удовольствия от этого ощущения он пока не испытывал. Пока ему предложили совершить грязное деяние, выстрелить и замолчать на время, причинить жуткие страдания той, к которой его чувства вроде как угасли.
Теодор старался не думать о ней как о бывшей, только как об объекте своего нападения. Кайла не должна была его увидеть, не должна была напомнить об их прежних отношениях. Конечно, ее чары не спасали Кайлу от его тумаков, и агрессия Теодора заканчивалась извинениями и постелью, где он сполна расплачивался за свою несдержанность. Так что даже сейчас он вряд ли бы остановился, заблокированный ее очарованием. Сейчас, правда, было другое дело, сейчас Теодору требовалось пустить в ход не кулаки и причинить боль куда более жуткую по сравнению с синяками. Конечно, он мог бы прежде изучить содержимое иглы, оставленной полковником Волком, хотя не верить последнему не имело смысла. Так же как не имело смысла затягивать с этой неприятной для Теодора процедурой; неприятной потому, что такой же бессмысленной, от которой в дураках мог остаться только сам Теодор. Его руками Владимир Волк хотел продемонстрировать свое хладнокровие и решимость отстаивать собственные интересы.
Кайла ожидала полковника на ночном каменистом побережье, наблюдая за беспокойными морскими волнами и слушая плеск воды. Одного взгляда Теодора на ее все ту же приятную стройную фигуру в темном плаще, замершую в ожидании чего-то важного, будто Кайла выслеживала свою жертву, готовясь к нападению, было достаточно для ощущения того, что она выросла, повзрослела, набралась житейской мудрости. Определенно ей пошли на пользу отношения с Кемалем Афтером. Теодор чувствовал своего брата, Лисье присутствие, накрывшее Кайлу неким колпаком, через который невозможно было бы до нее добраться. Она и сама ощущала это окружение, не покидавшее ее ни на миг пока Кемаль Афтер думал о ней, переживал ее отсутствия по воле Владимира Волка, желавшего разделаться с тем или иным объектом. Это окружение ее нисколько не напрягало, поскольку нисколько не ограничивало ее свободу действий. Оно придавало ей лишней уверенности, служило источником морального равновесия, благодаря чему Кайла могла взвешивать каждое свое решение. В отношениях с Теодором не было ничего подобного. Благодаря этому полю вокруг нее Кайла могла слышать голос Кемаля Афтера на расстоянии в своей голове и обращаться к нему самой. Они уже давно стали единым целым, Теодору хватило всего одного взгляда на нее сейчас, чтобы это понять. Только сейчас он подумал о том, на что будет готов его брат ради того, чтобы найти и наказать обидчика его невесты, ЕГО СОБСТВЕННОГО обидчика.
Но уже было поздно развивать какие бы то ни было мысли, опасения, предположения, поскольку он уже мчался к своей жертве, практически не касаясь лапами земли. Теодор просто прыгнул в направлении Кайлы со спины, идеально бесшумно, по-кошачьи, сам удивляясь тому как легко у него получилось это сделать. Лишь в самый последний момент Кайла почувствовала угрозу сзади, она успела лишь увидеть что-то золотисто-огненное, накрывшее ее, а в следующее мгновенье Теодор резко схватил ее за горло одной рукой, и прежде чем Кайла попыталась локтем двинуть ему под дых, второй рукой вогнал иглу в свою жертву и надавил на клапан шприца. Содержимого внутри него было совсем немного, но этого количества оказалась в самый раз для того, чтобы Кайла застонала от едкой боли, мгновенно заполнившей все ее нутро. Тело ее быстро обмякло, Теодор не успел даже выдернуть шприц и отпустить ее, ставшую беспомощной и прежней, той, которая была для него смыслом жизни. Он опустил Кайлу на землю, у нее начались болезненные конвульсии, от которых Теодора прошиб холодный пот. Все его естество хотело, рвалось облегчить, нет, прекратить ее страдания. Не могло быть так, чтобы Владимир Волк сдерживал свое хладнокровие, наблюдая за тем, что испытывала сейчас его родная дочь. Это было бы уже не хладнокровие, нет, безумие. Сейчас Теодор хотел одного, чтобы пришел полковник с антидотом в руках. Своими же руками он стискивал выкатившую глаза Кайлу в объятьях, искренне причитая и моля о прощении за то, что сделал, не стесняясь в оскорбительных выражениях в свой адрес.
