Волком информацией.
-Эта идея привести Кемаля Афтера сюда, чтобы ты промыла ему мозги, потерпела фиаско, - заявил полковник, получив шарик обратно и спрятав его в нагрудный карман кителя, - Они подготовили смертного с особой пулей ловушкой, за которым уже ведется строгое наблюдение. Так что Черный Лис будет здесь только когда я его позову. Но неужели ты действительно считаешь, что он готов оставить свой брак и отсидеться далеко в стороне, поджав хвост?
-А почему бы нет? – неожиданно легко для самой себя предположила Оксана, приободренная своими сомнениями насчет стопроцентной осведомленности полковника Волка, - Его цель куда важнее всяких брачных союзов. Мы оба знаем, что Кемаль Афтер – это то, что внутри него. Его сила.
-И она должным образом не изучена, - осадил полковник, - Как и то, на что способен имплант в его голове. Я хочу быть готовым к тому, что заключено в этой силе. Хочу открыть тебе небольшой секрет: для меня обновление Реальностей уже началось.
Оксана даже ощутила некий холод, нахлынувший на нее откуда-то изнутри полковника, говорившего в высшей степени серьезно.
-Он ведь женат на твоей дочери, - попыталась оттолкнуть Оксана это неприятное ощущение, - Если Кемаль Афтер для тебя не больше чем подопытный кролик, пожалей хотя бы ее чувства.
-Хм, а я уж думал, что тебе на него плевать, - дернул головой Владимир Волк, - И сейчас так думаю.
И вроде бы он сказал так, чтобы позлить Оксану, и она понимала это, но там, где билось ее сердце, после его замечания внезапно вспыхнуло жгучее пламя. Полковник не просто достал ее до самого сердца, но сделал это так буднично, как если бы по-другому и быть не могло. Оксана просто обязана была сдержаться, сдержаться назло, несмотря на наличие у Владимира Волк еще парочки обжигающих замечаний.
-Можешь думать, что хочешь, а забрать Кемаля Афтера из Реальностей не такая уж дурная мысль. Подальше от тебя. Подальше от таких как ты.
-Нет, не заберешь и знаешь это лучше чем кто-либо еще, - остудил полковник, позволив Оксане высказаться, - Но раз ты заговорила о моей дочери, я укажу тебе место, где ты сможешь найти ее и привести сюда. Я надеюсь, ты и сама понимаешь, что ни один волос не должен упасть с ее головы.
И хоть у Оксаны появлялась, в таком случае, возможность как-то насолить ему, заставить Кайлу страдать (почему нет если сам Владимир Волк использовал родную дочь как вещь), последняя, все-таки, была, как говорится, не при делах. Оксана могла понять Кайлу как женщину, обретшую в лице Кемаля Афтера чуточку счастья, которое не имело смысла упускать. Аффи был нужен ей по-настоящему. И ради него Кайла готова была и могла драться, биться смертным боем. И пусть у нее были свои дела, о которых никто не должен был знать, даже ее отец, Кемаль Афтер всегда оставался для Кайлы приоритетом.
Но разожженное полковником Волком пламя обиды в ее сердце не желало затухать само по себе. Не столько из-за будничного тона полковника сколько из-за того, что Оксана действительно мало что сделала на пользу ее Аффи. Всего лишь предприняла успешную попытку собрать для него миниатюрное устройство перемещения в безопасное укрытие. Нет, было еще ее слово перед лидерами клана Лисиц о возможности Кемаля Афтера подняться на уровень Рыжих Лис. Все остальное время Оксана только и делала, что пыталась узнать побольше, делала какие-то выводы, задавала вопросы, да переживала. По сути, она никак не участвовала в жизни ее Аффи, оставаясь наблюдателем со стороны, безмолвным статистом, занимаясь своими проблемами. И дело было не в полковнике Волке, не допускавшем ее до простого общения с Аффи, на которого было проще всего свалить ее отстраненность от дел того, о ком она думала постоянно. Получалось так, что Оксане на самом деле было все равно как и оценил полковник. Хотя, если уж на то пошло, может так и должно было быть и от нее требовали этой отстраненности? И тогда Владимир Волк не имел никакого права обвинять ее. Он определенно должен был заплатить за свои слова, больно ранившие Оксану в самое сердце. И если до него Оксане было не добраться, а в руках ее оказывалась его дочь, должная послужить приманкой... Нет, Кайла не пострадает, физически. Но вот унизить ее, унизить так, чтобы ее отец испытал то же жгучее пламя в груди – это будет справедливым ответом Оксаны. Она должна была организовать похищение Кайлы, чтобы у Аффи не возникло сомнений в причастности полковника. Оксана уже тогда примерно представляла себе, что ей предстояло сделать, чтобы заставить полковника раздраженно сжать кулаки. Идея использовать смертного Марка – подростка, которому Кайла была далеко небезразлична не только как сестра, пришла на ум Оксане сама собой.
Владимир Волк сам предоставил ей возможность поговорить с ее Аффи, во дворце, во время задуманного представления, обставленного как спасение его дочери и возлюбленной Кемаля Афтера. Но не таким она ожидала полученный шанс. Она подготовилась к тому, что Аффи будет сложно пустить в ход оружие в его голове. Он должен был находиться в состоянии дикого стресса, настолько сильного, который привел бы имплант в действие. Но, кажется, Оксана была недостаточно хорошо осведомлена обо всех тонкостях в его работе. Даже угроза жизни Аффи, ее заявление о намерениях разнести дворец в пух и прах, что конечно не могло не повлиять на его эмоции, на его внутреннее состояние, все же не послужили командой активации импланта. Она поняла, что у нее ничего не получится едва только Аффи вошел в комнату где она его ожидала. Он не желал Оксане зла, больше того, она смогла увидеть его лицо, его взгляд через этот нелепый шлем, что Аффи носил почти не снимая. Он не сделал этого и перед Оксаной, которая, и она почувствовала это каждой клеткой своего тела, привела его сердце в особый трепет. Аффи знал о том кем она ему приходилась, он помнил тот день в Академии, ставший для Оксаны последним, Аффи раскаивался за то, что нагрубил ей в ответ на ее чувства. Оксана была нужна ему, не менее важна чем Кайла, Аффи хотел, чтобы она была рядом с ним. Подлинный Кемаль Афтер, которого Оксана увидела в тот момент будто указывал на нее как на часть своей сущности, отделенную от него изначально. Будто она и сама являлась футляром для подлинной Оксаны, о которой не знала прежде.
Она очень хотела, чтобы Аффи прикоснулся к ней в тот момент, хотела ощутить его настоящего, хотела обнять, искренне, со всеми чувствами, со всеми переживаниями. Правда, все эти чувства и переживания были в тот момент заперты под маской хладнокровия перед стремлением исполнить волю полковника Волка. Да и не только из-за стремления. Не только из-за глупости, получившейся с бесчувственной Кайлой и совершенной Марком, но унявшей огонь обидного раздражения. Когда Аффи предстал перед ней, в голове Оксаны неожиданно сработал некий тормоз, наглухо закрывший ей все намерения относительно каких-либо планов на его счет. Просто вдруг пропало всякое желание думать о нем, думать о его будущем, думать о его уязвленности, о его зависимости перед Владимиром Волком да и вообще перед окружающим его миром, подчинившем Аффи своим правилам. Вот она убедилась в том, что знала о нем, все это оказалось правдой, она увидела его настоящим, увидела его Свет. Вот Аффи стоял перед ней, по ту сторону сиявшей между ними лазерной решетки, что Оксане пришлось привести в действие, чтобы не позволить Аффи отступить от тестов, чтобы не позволить отступиться от тестов ей самой. И когда он навел на нее пистолет, Оксана осознала, что выстрел станет наилучшим исходом этой встречи. Аффи не должен был идти на поводу полковника Волка несмотря на необходимость задуманного последним испытания. Он не был таким уж беззащитным, таким ребенком, о котором следовало постоянно заботиться, в конце концов, с этим справлялась его жена. Сейчас, с пистолетом в руках, Аффи был простым, обычным Воином представителем исчезающих Черных Лисиц. В какой-то момент Оксана даже разочаровалась в нем, наблюдая его так близко.
Она обрела прежние ощущения лишь когда пуля вошла в ее тело. Она чувствовала мягкий Свет, обнявший ее, когда Аффи сжал ее в своих руках после выстрела. Свет разливался в ее голове, разливался по всему ее обмякшему телу, одновременно отдаляя и приближая все ее чувства. Свет не отторгнул ее естество, наоборот, впитал в себя каждую единицу ее сознания. Она могла увидеть и услышать его печаль, слезы Аффи, надавившего на спусковой крючок. Свет падал на ее лицо когда слезы Аффи касались его. И, кажется, она могла видеть и слышать его печаль всегда.
Но еще еще она слышала безмолвный голос, каждый звук которого, казалось, являлся подлинным телом Света, его силы, ее собственной частью. Она слышала некое заклинание, слова, вспыхивавшие внутри Оксаны через равные интервалы времени подобно кодовой комбинации, что она должна была запомнить. И она запоминала, а значит была жива, а значит боль возвращалась к ней, проходившая сквозь мягкие объятья Света. Сильная боль, которую можно было пережить лишь оставаясь в его руках, в руках Аффи. Она не хотела покидать их, сама став объятьями, и это были поистине невероятные ощущения, каких она не знала...
...Оксана продолжала испытывать их и когда открыла глаза впервые после этого выстрела. Боль в груди все еще можно было стерпеть, если на нее не отвлекаться и не выпускать чувств из своей головы. И она не выпускала, блуждая пустым взглядом по темному потолку, уходившему в бесконечность. В тишине лишь потрескивали поленья, тепло пляшущего тенью по полу огня приятно убаюкивало ее слух, позволяло без труда поддерживать в памяти слова, что Оксана слышала только что. Они еще звучали в голове подобно навязчивой мелодии.
-Наконец-то, – с теплотой и облегчением в голосе негромко заговорил совсем рядом Теодор.
Он склонился над Оксаной неясным физическим силуэтом, чтобы чмокнуть ее в сухой горячий лоб.
-Привет, сестренка. Уж думал, никогда больше так не скажу.
Оксана не видела его с того дня когда выложила Теодору подробности условий Экзамена для Кемаля Афтера. Его не было ни на одном из заседаний обвинительного Совета; после того как Аффи застрелил лейтенанта Себастиана Лапьера Теодор как сквозь землю провалился. Последнее, о чем ей было известно, так это о бегстве Аффи из пирамид в компании его брата.
-В меня стреляли, - вопреки ее ожиданиям Оксана говорила вполне внятно, пусть медленно и полушепотом, - Кемаль Афтер.
-Я знаю. Пуля пробила тебе сердце, ты прошла через Вторую смерть. И он же велел вернуть тебя к жизни: ты слишком важна, чтобы умирать.
Кажется это было только что, и Оксана все еще ощущала тепло слез Аффи на лице. Она ощущала его тепло во всем теле, но пальцы ее безрезультатно попытались коснуться лица и увидеть оставшийся на них Свет. Они шевелились, но на большее их пока не хватало.
-Нет-нет-нет, ты еще слишком слаба, - успокоил Оксану Теодор, будто поняв ее желание.
-Сколько прошло времени?
-Немало. Достаточно, чтобы ты отсиделась вдали от ненужных угроз перед возвращением на поле. Скоро откроют Врата, тебя ждет серьезная работа, а пока ты останешься здесь, в Убежище, под моим присмотром.
-В Убежище? – переспросила Оксана, не сразу начав понимать его объяснения.
-Одно из Убежищ
