перед богами, ведь как-никак я все-таки первый на этом пути! И никогда не нарушаю уговор". Ее и сейчас еще пугали эти слова, поэтому страх поднимался в ней. А он повторил: "Никогда",— и вынул из нее нечто теплое и живое, как костер.
****
Чжоэн выбрался из воды недалеко от какой-то деревни, и его внимание привлекла крестьянская одежда, висевшая на веревке, между деревом и неказистым сараем. Поколебавшись, он подошел поближе и увидел мужчину, сидевшего на корточках на земле. Тот копался в небольшом мешке. Его волосы были странного цвета — цвета синьки с примесью охры, отчего он казался на много лет старше своего возраста.
— Послушай, друг, нет ли у тебя лишней одежды? Мою украл вор, когда я купался в реке, — обратился к нему Чжоэн.
— Вот свинство! Давненько у нас такого не случалось, — отозвался мужчина. — Да вот забирай эту, что на веревке. Она мне больше не понадобится. Переезжаю в Лаагад! К черту эту жизнь здесь...
Поблагодарив своего благодетеля, Чжоэн не стал расспрашивать его, чтобы не вызвать подозрений, и, одевшись, пошел в деревню. Мужчина продолжал чертыхаться у него за спиной. Наверно, он был очень сердит, потому что его голос сильно смахивал на рев осла, который тащил тяжелый воз.
Деревня состояла из двадцати-тридцати домов, прилепившихся к холму, и большого количества длинных сараев, к которым вели деревянные дорожки. Дома были с коническими крышами; чем ближе к вершине холма, тем выше были эти дома. На вершине стоял огромный Т-образный крест, сделанный из бревен — он не бросался в глаза, потому что был скрыт кронами деревьев. От креста вниз спускалась широкая полоса дороги, ее обрамляли обтесанные и покрашенные в белый цвет камни.
Вскоре, бродя кругами по деревне, он вышел на небольшое торжище, похожее на муравейник, — так много в нем было разнообразных ходов. Фермеры и ремесленники здесь продавали овощи и злаковые, а также разные изделия, в основном деревянные и кожаные. Покупателей было немного. Его внимание привлекла знатная дама в лаагадском платье с красиво убранными в замысловатую прическу волосами. Однако на шее у нее висел нарочито безвкусный медальон.
"Да это же та Шестипалая! Лагерстремия, что ли... — с радостью подумал Чжоэн. — Что она здесь делает? Интересно!.. Что ж, во всяком случае, она наверняка знает, где находится... и как называется это место".
Когда она его увидела, она не удивилась и сделала знак следовать за ней. Чжоэн вскоре нагнал ее и насмешливо сказал:
— Как вы оказались в этом богом забытом месте, великолепная госпожа?
— Ты-то мне и нужен.
— Откуда ты знала, где я буду? — удивился Чжоэн.
— В Институте тебя вычислили. Там знали, что ты придешь сюда. Как и почему так получилось, я не имею представления...
Он посмотрел на ее медальон вблизи. Рядом с ярко-голубым камнем были изображены летучая мышь и созвездие Ориона. Тогда он сказал:
— Если ты хорошая актриса, ты сможешь меня обмануть, хорошо разыгрывая свою роль. Но я верю, что ты сильная и смелая, и ничто не помешает тебе помочь мне найти Лама и Магду. Это те двое, которые рискуют жизнью по твоей инициативе, между прочим. Все еще хочешь спасти Оортебуса? Скажи — я хочу тебя понять.
— Внешняя сторона является выражением нашей внутренней сущности, — сказала Шестипалая. — Посмотри на меня, и всё поймешь.
****
— Как твое имя? — спросил Йортен.
— Жоамотус.
— Чем занимаешься по жизни?
— Я мясник. Выращиваю страусов на убой, — ответил длинноволосый. — А по профессии я учитель жизни.
— Это твое призвание? Я имею в виду ту букву, которую ты мне вчера показал...
— Чем я занимаюсь на самом деле, я не имею ни малейшего понятия. Возможно, эти знания закрыты для меня. Или я вообще ничего не знаю о своей природе и истинных возможностях. Но это не делает меня некомпетентным. Когда я нахожусь в этом мире, мое существование является верным, как бы цинично это ни звучало.
— Хорошее дело. А что такое для тебя правильный мир?
— Это тот, в котором все происходит по правилам, или как сказал бы мой наставник — "по согласию сторон". Вот эти слова и служат основой любого мира. Они составляют его смысл и дух. И если хотя бы одно из этих слов не совпадает с тобой — ты ни в коем случае не найдешь мир по своей душе. Нет согласия — нет мира, потому что в таком случае он распадается сам собой, а это совсем иное дело, чем может показаться на первый взгляд...
Нет разных сторон — не будет согласия. Вообще-то, если ты точно знаешь, чего хочешь, это одно и то же. То же самое согласие. Оно для тебя на первом месте. Ведь у тебя есть друг, правда? А теперь представь, что его нет… или ее... Это совсем не страшно, да? У тебя же есть жизнь, верно? И в ней много других возможностей? Вот и отлично.
— Твоя философия мне понятна, — сказал Йортен.
Им принесли две глиняных кружки с пивом. Йортен пил маленькими глоточками, словно боясь расплескать содержимое, и старался ни о чем не думать. На душе было удивительно спокойно, а после нескольких глотков к нему пришло ощущение настоящей свободы. Это было странное и удивительное чувство, но Йортен знал, что оно обязательно повторится. Всё равно в его жизни больше не будет страха.
— Славный напиток!
— А ты? Чем занимаешься? — спросил Жоамотус, тоже отхлебнув из кружки.
— Меня зовут Йортен. Я приехал посмотреть город. И послушать музыку. Мне повезло, я встретил хороших людей. И они мне открыли глаза на многие вещи. Но теперь моя жизнь вряд ли будет прежней… Но скажи, разве я не заслуживаю за это награды? Неужели все мои мечты не имеют права на жизнь? Даже не мечты, а надежды?
"Этого нерешительного дебила всё равно надо убирать, — подумал Жоамотус, — но сначала надо выяснить, что он знает. Что успел сообщить ему Ниярбет. А потом, я думаю, яд, который один раз отлично сработал, можно использовать повторно".
Он снял синюю шляпу и пригладил длинные волосы. Потом снова взялся за кружку с пивом и уставился в неё неподвижным взглядом.
Л
— Ничего не хочу преувеличивать, но в каком-то смысле внешняя сторона является зеркалом нашей внутренней сущности, — сказала Шестипалая.
— Я бы назвал это зеркалом наоборот. Внешняя жизнь мешает нам заглянуть в наши сердца, — возразил Чжоэн.
Девушка заговорила быстро, но нежно, с придыханием:
— Мне бы хотелось подарить тебе магию чакр. В конце концов, мы все пришли к этому через сердце. Может быть, если посмотреть на происходящее под другим углом, наши души смогут соединиться в новую форму? Я всегда считала, что это самое главное. Но интересно то, что когда это происходит, граница между людьми стирается. Их чакры и энергии, сливаясь, образуют новую целостность... И я уже могу дать тебе ответ. Тебе остаётся только прийти ко мне. Ты придёшь?
— Я вот всё думаю, как они меня вычислили, — постарался он перевести разговор на другую тему. — Ясновидение из реальности в реальность у нас ещё нестабильно работает. А что с Ламом и Магдой?
— У твоих коллег из Института был ментальный контакт с ними. Я слышала, что на этом деле даже хорошие спецы сходят с ума, ты сам знаешь. С ребятами всё в порядке, но я не думаю, что они в безопасности...
"Какая-то тайна витает в воздухе, и, такое впечатление, что шеф не хочет, чтобы мы её раскрыли", — пронеслось в голове у Чжоэна.
— А Оортебус? почему он не выходит на связь?
— Он отказался от контакта, потому что не хотел возвращаться. И они там, в твоём Институте, об этом знали… и знали с самого начала. — Она печально взглянула ему в глаза. — Возможно, ты обречен, а я даю тебе возможность спастись… Подумай хорошенько!
****
В эльбинорском замке творилось что-то неладное. По коридорам и комнатам прохаживались стражи и даже ходил туда-сюда специальный человек, объявлявший о прибытии в город имперских войск. Впрочем, это мало волновало Оортебуса. С его губ только что случайно сорвалось утверждение, что...
― "Шаровидность земли"? ― с изумлением спросил его король Лаурама. ― Как вы узнали об этом? Разве вы были на небе? Откуда вы знаете?
Король стоял, заложив руки за спину. Его челюсть выдвинулась вперед, губы были напряжены. На его лице отчетливо читалось недоумение.
― Простите... и считайте это метафорой. Я, наверно, вызываю у вас недоверие. ― Оортебус досадливо поморщился. ― Я и сам его испытываю. Просто вырвалось случайно... Но я прочел столько книг и лучше всего могу понять написанное своим воображением. Есть такой термин "визуализация", да?
― Не слышал. Вы ученый человек, вам лучше знать... Но ваша метафора очаровательна, безусловно. Это просто вне всяких сравнений. Но что же она означает? Вы отрицаете, что земля плоская?
― Нет, конечно. Так я не говорил... Я бы выразился иначе. Знаете, о чем я мечтаю?
― О чем же?
― Чтобы наблюдать землю со стороны. Чтобы знать, как она выглядит. А самое лучшее ― чтобы из окна смотреть, словно плывешь над ней на ковчеге...
― Скажите, но только честно. Что бы вы там увидели? Есть ли там прообраз шара? В пустыне. На море. В горах... Над долиной. Над ущельем. Бесконечный шар, так сказать? Как бы вам хотелось? Вот тогда вам вид понравился бы?
― Пожалуй, да, было бы величественно. Высоко! Мне всегда хотелось чего-то такого грандиозного. Только так вряд ли бывает... Как далеко должен быть этот шар? ― ответил Оортебус.
― Как вы думаете, это круглое подобие Бога? Или большого океана? Или темной горы? Или чего?
― Знаете… Бывают шаровые молнии, эти сверкающие шары Бога. Источник их ― как бы облако-дым… Как заря. Очень старый символ солнца. Вот я думаю, что и Бога тоже. Всегда так и было… Извините, у меня много странных мыслей...
― Да, интересно. Хватает ли нам свежей крови? ― перевел разговор на другую тему Лаурама.
― Пока достаточно. Но кровь всегда будет нужна. Каждый день, сколько бы лет ни прошло... Мы идем к выздоровлению, которое, может быть, и не наступит никогда, но все же мы движемся к нему шаг за шагом. А какую жизнь мы себе выбираем? К сожалению, мы не можем уехать далеко от того места, где мы заперты... Но мальчика можно было бы вылечить, если...
― Если что? ― резко спросил король.
― Если вы отпустите его со мной... очень далеко. Я должен найти там что-то, что освободит мое сердце. Запечатлеть это в словах и в делах. Или хотя бы в памяти.
― Но ведь здесь тоже что‑то сделано, разве не так? Всё то, из чего складывается смысл и цель вашего лечения. Благодаря вам.
― Так, ― ответил Оортебус. ― Точно так. Только я не знаю, как это работает. Поэтому еще раз повторяю ― есть шанс узнать...
― Я обещаю подумать! И скоро дать ответ.
****
Известие о том, что Мари может быть в Тубзерине, не давало покоя Ламу, и он решил узнать об этом во время очередного сеанса связи. Но шефа на связи не было. Зато на ментальном экране появился взволнованный Азим. Он только что прибыл из Иалтара и сообщил, какую новость принес с собой. Оказывается, недавно проскользнула информация, будто Прозрачные тоже участвуют в иалтарском эксперименте.
— Вот как! — воскликнул Лам. — Мы здесь занимаемся такой скучной теорией… а у вас там так интересно! Они что, придумали свой мир? Или каким-то образом оказались в этом?
— Наши опыты пока не основаны на теории. П о к а, — ответил Азим. — Что касается вас, шеф передал предельно точные инструкции... Он решил не давать ход делу о вашем отказе возвращаться.
