Между прочим, упомянутая мною волна странных происшествий косила исключительно русских патриотов. Можно смело утверждать, она косила только выдающихся русских патриотов. Один за другим погибли или умерли при странных обстоятельствах Иван Ефремов, Всеволод Кочетов, Леонид Соболев, Василий Шукшин, Юрий Иванов, Борис Емельянов…
Все они были русскими. Все они были понимающими, но несогласными.
Параллельно стали очень странно погибать или умирать самые уважаемые народом и перспективные политики или те, которые хотя бы теоретически могли оказаться на пути Андропова или на пути его протеже.
Припоминается маленькая, но важная деталь. В начале своей карьеры Юрий Владимирович предал свою семью. Он просто уехал в другой город и вину за разрыв отношений свалил на жену, которая якобы сама не захотела с ним переезжать на новое место жительства и, разумеется, новое место работы! Можно только удивляться тому, как это сошло Андропову с его грязных рук, хотя любого другого партийного работника основательно бы пропесочили, и без партийных взысканий дело бы не обошлось! А партийные взыскания оказывались мощным шлагбаумом на пути карьерного роста партийной номенклатуры, ведь со стороны она должна была олицетворять собой истинную моральную, нравственную и политическую чистоту.
Потом Андропов совершенно подло и прилюдно отказался защищать в Карелии своего начальника Геннадия Куприяна в ложном обвинении. Отказался, имея все доказательства его невиновности, чем как бы подтвердил его вину в разгроме во время войны партизанского подполья. Куприянову «помощь» Андропова стоила 25 лет заключения, зато его место первого секретаря Карельской Автономной Социалистической Республики оказалось вакантным, и занял его ни кто иной, как Юрий Андропов!
Прямо-таки, шахматная партия с жертвой ферзя и проходной пешкой!
В 1977 году Юрий Владимирович насильственно уложил в «кремлёвку» выдающегося физика, ректора МГУ и перспективного выдвиженца в Политбюро ЦК КПСС Рэма Хохлова. Тогда врачи в приказном порядке и вопреки медицинским противопоказаниям зачем-то полностью заменили ему кровь. Хохлов, как и предполагал кто-то из медиков, возражая против такой процедуры, не выдержал переливания крови и умер, не выходя из «кремлёвки».
Ну, разве кто-то мог обвинить в той странной смерти ректора МГУ всесильного Председателя КГБ СССР? Это же не он вмешался в лечение Хохлова! Это специалисты в ЦКБ что-то напутали, хотя, разумеется, старались сделать, как лучше! Впрочем, возможно и они оказались ни при чём, а Хохлов сам неожиданно сплоховал, не выдержал! Сам и виноват, конечно!
Слышу! Слышу, как мне с укором говорят: «Ну, что вы такое придумали?! Юрий Владимирович – такая душка! А с Хохловым… Да, что тут говорить! Обычное стечение неблагоприятных факторов!»
Потом случайно всплыла крайне интересная информация, правда, исходившая всего из одного источника, коллеги Хохлова. Говорили, будто Михаил Суслов, всесильный первый секретарь политбюро ЦК КПСС, сделал ставку на умного честного и активного Хохлова. После беседы с ним, состоявшейся по инициативе Суслова, последний решил продвинуть видного ученого по партийной линии, чтобы в случае смерти Брежнева сделать его, безупречно чистого человека, обожаемого за его человечность всеми, кто с ним был знаком, Генеральным секретарём ЦК КПСС. Не в один момент, конечно.
Боже ты мой, думаю я! Как бы это было прекрасно для СССР! Было бы, пожалуй, спасением! Но, видимо, Суслов с кем-то поделился информацией. Это тоже мне кажется странным – он же был докой в кадровых партийных интригах. Впрочем, Суслов тоже давний ученик Куусинена.
Не знаю точно, так всё происходило или иначе, но совершенно ясно, что подобная карьерная перспектива Хохлова в планах Андропова не умещалась, а над остальным думайте сами.
В 1978 году секретаря ЦК КПСС, курировавшего сельское хозяйство, Фёдора Кулакова (очень влиятельная должность и почти самый молодой член Политбюро, значит, очень перспективный в среде кремлёвских старцев) стали буквально третировать товарищи-партийцы «за допущенные ошибки». Все разом набросились! Не рядовые коммунисты, а те, кто «имел положение» или прикрытие сверху.
Нет сомнений, что здоровое возмущение коллег «промахами» Кулакова было хорошо организовано, поскольку на поверку существенных ошибок в его работе, как выяснилось позже в ходе расследования, не нашлось. Однако после массированного налёта коллег, очень не типичного на столь высоком уровне, смерть Кулакова от паралича сердца во сне кому угодно казалась вполне допустимой. «Сердце не выдержало переживаний!»
Пусть даже так! Пусть подвело сердце, хотя именно этот почерк спецслужб многим был знаком, даже если не обсуждался вслух. Но как объяснить тот факт, что перед этим происшествием с дачи Кулакова самым непонятным образом исчезли его врач и вся охрана? Кто их удалил или так напугал, что они и сами бросили умирать своего высокопоставленного подопечного, за жизнь которого несли самую серьёзную ответственность?
Позже кое-где сообщалось об удивлении Лукьянова (Первый заместитель Председателя Верховного Совета СССР), будто в голове умершего от паралича сердца Кулакова оказалось пулевое отверстие.
Вот как? Пулевое отверстие? Так оно же меняет всё дело! Но верный подельник Андропова академик Чазов, возглавлявший процедуру установления причины смерти, этого отверстия почему-то не заметил!
«И впрямь, какое еще отверстие, – вполне мог театрально удивиться Чазов, – если всеми уважаемого нашего товарища Фёдора Кулакова внезапно подвело сердце?! Перенервничал, конечно, в связи со справедливой критикой! Жаль человека! Настоящим был коммунистом! Не уберегли мы его!»
Чазову никто не рискнул бы возразить. Еще бы – якобы медицинское светило первой величины! Но самое главное, что всем было известно, он же подручный одного очень влиятельного человека, который всегда убирает тех, у кого развязывается язык. Вот все свидетели и промолчали, глядя на явное пулевое отверстие.
Ещё более странно выглядели похороны полноправного члена Политбюро Фёдора Кулакова – на них, как шепотом обсуждали некоторые свидетели, почему-то не присутствовали ни Брежнев, ни Косыгин, ни Суслов, хотя в отчетах прессы они, конечно же, находились на своих местах. Всё освещалось для советского народа ровно так, как оно и должно было быть.
Но если высших руководителей и впрямь не было, то это же совершенно невозможный по статусу покойника случай! На этом основании уже можно было строить догадки, будто не только Андропов знал истинную причину смерти, но и остальные бонзы ее знали. Потому-то они и решили, что собственное знание, равносильное соучастию в этом преступлении, в официальной истории лучше не фиксировать.
По всему выходило так, что без сложной специальной режиссуры на тех похоронах не обошлось. И все присутствовавшие и не присутствовавшие правильно сыграли свои двусмысленные роли!
Ну, а дальше всё получилось «совершенно случайно, но вполне обоснованно!»
Свято место (покойный Кулаков курировал сельское хозяйство страны, а это было не только ответственно, но и весьма значимо в политбюро) Фёдора Кулакова скоро было занято. Но занято оно оказалось малоизвестным в стране Михаилом Горбачевым (впервые выступал на похоронах своего предшественника), что и стало крутым политическим трамплином для этого человека, который по своим деловым качествам годился разве что на должность директора гастронома, а по морально-политическим – не годился и на нее.
Но надо понимать, что это неожиданное для всех повышение давно готовилось Андроповым. Причём он, не надо даже сомневаться, уже тогда очень хорошо знал, что именно представляет собой такой претендент, как Михаил Горбачёв. Знал не только из многократного с ним общения, когда сам приезжал в Ставрополье на лечение почек, но и по материалам разведывательно-аналитической деятельности своего КГБ.
Знать-то знал, тем не менее, своей длительной многоходовкой всеми уважаемый (поскольку все чиновники его смертельно боялись) Юрий Владимирович составил Горбачёву непререкаемое протеже. Составил потому, что именно такой человек Андропову и был нужен. Нужен на тот случай, если сам Андропов, десятилетиями тайно мечтавший стать финальным разрушителем СССР, со своими больными почками до этого дня не дотянет.
Но Андропов был вполне уверен, что Горбачёв, которого он скоро сведёт с тайным мировым правительством (говорят, будто его члены называют себя иначе – архитекторами мира) через тайные каналы своего КГБ, за денежные подачки и обещания вечной славы с их стороны способен разрушить не только СССР, но и весь мир! Как же иначе, если подобострастное холуйство и природная подлючесть составляли концентрированную сущность Михаила Горбачёва!
Хотя не стоит слишком уж переоценивать вклад Горбачева в развал СССР, ведь почти всё, свершившееся в нашей стране при нем, как генеральном секретаре ЦК КПСС, исходило не лично от него, а от некого тайного мозгового центра, от режиссёра, пристроившегося где-то в пределах Лондона или Вашингтона. И ничего удивительного нет в том, что Горбачёв сам ничего творчески не делал, не создавал и не разрушал, а лишь старательно исполнял предписанную ему врагами СССР роль, если учесть, что он ещё подростком, предположительно, конечно, но более всего вероятно, что был завербован во время немецкой оккупации. Завербован и все последующие годы оставался спящим агентом. Мне хорошо известно, что немцы большие мастера подобных акций, а Миша в немецкой оккупации-то безусловно побывал.
И главный кэгэбэшник Андропов об этих фактах не мог не знать. Не мог! Он это точно знал! В том числе, и о вполне удачной вербовке юного Миши – немецкие спецслужбы «по дружбе», разумеется, Андропова проинформировали.
Ну, а на кого следует работать в новые времена, уже после опять состоявшейся оккупации РФ, Мише популярно объяснили. Так он и не отпирался! Он хорошо помнил ту вербовку в Ставрополье и хорошо знал те верёвочки, за которые его могут больно потянуть в случае неповиновения. Знал и то, что архитекторы мира обязательно помогут ему в дальнейшем карьерном продвижении.
[justify]Миша оказался очень послушным мальчиком. Не зря же потом его благословила на высший партийный и государственный пост СССР сама «железная» Тэтчер, неожиданно для всех прикатившая на похороны неинтересного ей Константина Черненко. Горбачёв тогда будто бы случайно оказался председателем похоронной комиссии. По кремлёвским же правилам именно председатель похоронной комиссии всегда становился лидером партии, а, значит, и всей
