объект и нейтрализовать любую оборону проблемы не составит!
Так, где это она остановилась? А-а, да: на третьей женщине…
«…донёсти её оказалось потруднее, конечно. А уж вспотел – словно пробежал марафон! Думаю, весит дама минимум восемьдесят кило! А ведь по виду никогда не скажешь: и талия на месте, и грудь не более третьего размера. Вот только таз. Да, бёдра, пожалуй, грузноваты. И ляжки толстоваты.
А хорошие, стало быть, у девушки зубы – отожрала солидную задницу!
Наконец, когда запер дверь и положил свою бесчувственную ношу как обычно на матрац на полу, смог выдохнуть с облегчением: ну вот. Материал доставлен! Посмотрим, понравится ли мне «обрабатывать» Большую Женщину! Хотя, надеюсь, конечно – что понравится! Иначе не стал бы и заморачиваться…
Начал традиционно: снял с неё всю одежду. Неплохо. Хотя складок – спасательных кругов, оказывается, достаточно. Это их Грация скрывала. С которой пришлось и повозиться, расстёгивая чёртовы кнопки. Хорошо: оставлю эту штуку на память. Впрочем, нет: во-первых – улика, а во-вторых я так и в фетишиста превращусь незаметно…
Теперь натянул, не без усилий и хлопот, на неё – облегающий плотно комбез для аэробики, телесного цвета. Возиться пришлось минут десять, хотя взял сразу самый большой размер из всех, что у меня имелись, запасённые! Так. Теперь сверху, прямо на комбез – трусики-стринги. (Немного комично, конечно, они на её-то заднице смотрелись!) Привязал большие пальчики ног к кольцам в полу. Руки связал за спиной, привязал и к верёвке, свешивавшейся с потолочного блока… Сразу перенёс другой конец верёвки – на лебёдку. Пока – не натягивал. Отошёл как всегда в свой «кухонный» угол, присел. Э-э, нет. Переодену-ка я пропотевшую насквозь майку: дело-то – зимой! Не простыть бы!
К тому моменту, как закончил, и поел бутербродов, она и очухалась.
Завозилась, закряхтела, застонала. И даже ругаться начала.
Ну, запись-то я включил заранее – чтоб не облажаться, как со второй дамой. Ну а те минуты, пока она была без сознания, потом просто вырежу при монтаже. Я люблю, чтоб материал был смонтирован чётко, без пауз и «холостых» мест. Встаю, подхожу.
– Эй, кто тут?! Немедленно развяжи меня! Быстро, ты, козёл! Вот ведь долбо…б! Быстро: развязал, говорю! И отпустил! Иначе у тебя будут большие неприятности!
Ну, документики-то её я посмотрел. Содержимое сумочки, как всегда, вывалил ещё до импровизированного ужина прямо на свой стол. Числится она главным бухгалтером какой-то там навороченной фирмы. Есть даже с десяток вычурно оформленных визиток. Елена Константиновна, туды её в качель.
Судя по всему, состоит ещё и в должности любовницы Босса – с её-то телесами и пикантно-вызывающим нижним бельём это вполне читаемо. И нормально. А поскольку обручального кольца, где ему положено быть – не имеется, зато пальцы на обеих руках украшают перстни с брюликами – дама явно купается в «материальных благах»! Значит, точно – содержанка! Впрочем, может, и не своего босса, а ещё какого-нибудь олигарха. На помощь и поддержку которого сейчас и рассчитывает.
А зря.
Судьба её, можно сказать, предопределена, потому что яму-то я уже выкопал!
Даю ей поругаться и поугрожать в своё удовольствие. Сам стою прямо перед её головой, помалкиваю. Стараюсь только как конь не ржать. Ну, и не пинать её в рёбра.
Минут через пять дама истощила словарный запас: стала повторяться по третьему кругу! Ну, значит, ничего интересного мне на «здоровую голову» уже не скажет.
Ладно. Послушаем теперь, что она скажет на голову больную.
Отхожу к лебёдке, начинаю как всегда неторопливо подтягивать кверху её связанные ручки. О! Матерится! Иногда. А чаще – воет и орёт! Когда вынуждена поднимать с пола своё грузное тело вслед за руками. Чтоб не так больно было им…
Ну, я мальчик жестокосердный и принципиальный. Хотя и справедливый: с чего бы это ей должно достаться меньше, чем моим Аминочке и Наташеньке?!
Определять момент, когда нужно остановиться, я научился неплохо. Вот и сейчас – остановился, когда пальчики ног чуть-чуть касаются пола! То есть – она, при желании, может часть своего немаленького веса переносить на них!
Ну, когда она будет уже не в состоянии терпеть дикую боль в суставах плеч.
Беру теперь самую большую свою плеть. Убедился я на Наташеньке, что в «комбезах», то есть – эластичных облегающих трико, могу хлестать в полную силу: кожа не повреждается! А «проникновение» удара – куда как глубже! Равно как и синяки – больше.
Вот и приступаю. Вначале – один, и сильный, удар между ножек!
О-о, как она заголосила! Завыла, заёрзала!
Куда сразу и апломб, и презрение из голоса пропали!
Зато, как ни странно, сразу начались мольбы и униженные просьбы:
– Пожалуйста! Умоляю вас! Отпустите! Я, я… Никому ничего про вас не расскажу! Только не убивайте! Я сделаю всё, что захотите! Секс? Да пожалуйста: в каком хотите виде! Я и дам и возьму по-всякому! Только не бейте больше! И отпусти-ите!..
Слышу – зарыдала там, под платком, закрывающим её глазки.
А хорошо. Потому что этой – далеко до моей Аминочки. И даже Наташи. Та сломалась только после кипящего масла. А эта – сразу! И не прикидывается. Действительно: «пронял» её с одного удара! Или… Там у неё – реально самое «чувствительное» место?
Рабочий, так сказать, орган…
Ну, тем приятней!
Когда через полчаса закончил обрабатывать её тушу, на ней уж точно там, под эластичной синтетикой, живого места не осталось! Да я и прекратил только потому, что замолчала она наконец: потеряла сознание! Обвисла на канате. Но руки ещё держатся.
Что опять-таки странно. Тело-то – массивное. А физическими силовыми упражнениями она явно пренебрегает. То есть – не «качалка» с тренажёрами, а максимум – фитнесс. Да и то – не часто…
Однако мне в её проблемы физподготовки вникать недосуг. Подношу ей к носу бутылочку с нашатырём. Когда начинает снова кричать и стонать, приступаю ко второму этапу обработки: на этот раз – куском садового шланга! Стараюсь бить теперь в-основном по корпусу: по бокам! Если и отобью почки, или ещё какие внутренние органы – плевать! Зато шланг – это вам не плеть! Он и «проникает» глубже, и бьёт основательней! Но всё же – не так как палка, которая у меня припасена для третьего этапа…
А он наступил быстро: с утробным воем она сама дёрнула телом, повела этак плечами, и они вывернулись! Вот теперь она встала на полную ступню. А уж орала!..
Шалишь, малышка! Я тебе вхолостую стоять на полу не позволю!
Подтягиваю канат к противовесам. Для начала размещаю на моём конце сто кэгэ. Натянуто неплохо, но явно можно и побольше – так, как я люблю. Чтоб с «треском» всех напрягшихся мышц!
Так что добавляю ещё двадцать кило. Вот. То, что надо.
Растянуто её нехудое тело теперь – отлично!
Для начала – снова плеть! Теперь в-основном – по спине, которая до этого была почти недоступна. И по животику. Ух ты, как она дёргается! И подвывает: очевидно, рыдает там, под платком. Материться вообще завязала, а только иногда вякает что-то в духе: «Ну пожалуйста… Умоляю вас! Заклинаю всем святым, что у вас есть! У меня – дети!»
Откладываю плеть, беру шланг. Хорошо! Пронимает! Леночка моя Константиновна забыла, что она – «солидная дама», и извивается, и голосит – куда там какой свинье!
Чудесно! Нет, я точно – садист! Воин мой – аж звенит!..
Вот теперь беру палку – вернее, гибкий прут от ивы. Вымоченный в воде.
О-о! Восторг!!! Так у меня ещё никто не дёргался от ударов! Не говоря уж о – выл!
Когда понял, что-таки сломал пару нижних рёбер, остановился. Нет, не потому, что я такой добрый, а чисто по техническим причинам. Если сломанные концы рёбер проткнут лёгкие – она и сдохнет быстрее, и кровью мне тут всё ухаркает. А я убираться не люблю. Только вот после Аминочки моей ненаглядной мне подтирать было не западло.
Снимаю платок у неё с глаз. Пока недоумённо моргает, пытаясь сфокусировать взгляд, пшикаю ей в лицо снова из баллончика. Опустить обмякшкк тело на пол. Отвязать. Стянуть комбез. (Может, когда удастся похитить ещё такую… Плотную… Даму!) О! Прекрасно! Всё тело – словно один, сплошной и большой, кровоподтёк!
На станок перенёс с трудом – запыхался от усилий по «обработке».
Привязал. Ножки полненькие в промежности уж так притянул к столешнице!.. Да и плечи, и талию. Ручки закрепил понадёжней – пальчики этой собираюсь уж точно – обработать гвоздиками… Раскалёнными. Но пока…
Пусть очухается.
Очухалась. Сразу стонать и орать начала. Но больше не ругается. Подхожу, становлюсь перед её глядящей на меня промежности. Смотрит. Нет, не промежность, а Лена.
Ну смотри, смотри… Я же нашёл у тебя в сумочке очки. А они – минус. Как минимум – три. То есть ты вдали, на расстоянии больше метра – ни фига не видишь!
Дав насладиться рассматриванием моей фигуры и капюшона с прорезями для глаз на лице, спрашиваю:
– Ты как предпочитаешь? Чтоб я тебя вначале трахнул, а потом оприходовал по промежности плетью, или наоборот? Чтоб вначале оприходовал – а трахнул потом?
Вижу, долго не думает: соображает быстро!
[font=FuturaFuturisC,
