Один долгий день от рассвета до сумерек

    И, округлив глаза, с доверием глядя в лицо брата, он по-простому сказал, почти что попросил:
                  «Согласись!»
            Петр нехотя промолвил:
                   «Ну допустим».
                                              Глава 71   
             Петр не то, чтобы был убежден аргументами Григория, но ему уже не хотелось спорить и рассуждать на эту тему, и он просто решил подвести итог дискуссии и констатировать то, что так долго пытался ему доказать брат:
                «Так, что же, по-твоему получается, что мы пешки в руках Природы?».
            Григорий с энтузиазмом ринулся защищать свою точку зрения:
                «По сути дела считай, что так, хотя это неприятно звучит.
                    Люди могут стать королями только среди себе подобных, а по отношению к Природе мы все подчиненные, что король, что рядовой.
                Но радует то, что, если Бог существует, то Он создал нас по своему подобию, а Бог, как к этому не относись, это не рядовое явление, а настолько глобальное, многоликое и вездесущее, что даже осмыслить его невозможно. Поэтому в определенном смысле мы связаны с Богом невидимыми нитями и являемся родственниками и не дальними, а совсем близкими, кровными.
             Бог находится рядом с нами на расстоянии вытянутой руки». 
         И Григорий, стараясь смягчить весь пафос и невольную высокопарность произнесенной им речи, добавил, криво ухмыляясь:
                 «Чувствуешь ты это?».
            Но Петр не принял неказистый юмор брата и несколько раздраженно ответил:
                 «Конечно, чувствую. А как же! Да, это все безусловно радует меня ….  И что дальше? Я что-то запутался с тобой из-за всех твоих, таких нетривиальных, выкладок и умозаключений. Вроде бы мы и пешки, а вроде бы и отражение самого Бога».
               «Одно другому не мешает»: бесшабашно отмахнулся от упреков брата Григорий - «Церковь так говорит, не я. Не про пешек, конечно, а про то, что мы являемся неотъемлемой частью Бога. Но они вместо пешек вставляют слова «Рабы божьи» и в этом, всё-таки, есть разница… К словам только не цепляйся».
               «А я и не цепляюсь»: удивившись внезапной дерзости и веселости брата, заявил, сбитый с толку, Петр.
           А Григорий так же весело и беспечно продолжил:
              «Ты мне лучше скажи, кто изначально вложил в человека его желания, его устремления, его Предназначение, его таланты, его любовь, его пороки, в конце концов? ... Ну, кто?».
             «Кто! Кто! Ты, что меня за мальчика принимаешь?»: рассердился Петр и невольно повторил, один в один, то умозаключение, которое так долго пытался ему внушить Григорий:
                «Природа или Бог, сам понимай как хочешь. Вот кто!
                        Что ты сам не знаешь?».
               И когда Петр с горячностью высказался, то он про себя тут же отметил, что он стал заложником тех тезисов, которые пытался внедрить в его сознание Григорий и которые, всё равно, не принимало его сознание, так как всё его мировоззрение и весь накопленный жизненный опыт вели его в ином направлении.
             Он продолжил рассуждать:
                 «Это всё из-за чрезмерной эмоциональности Гриши и из-за того, как это он мне всё убежденно вещает; прямо, как гуру какой-то восточный.
             Да, к тому же, и сам клятвенно верит в то, что говорит. Вот я и поддался на его удочку».
                                              Глава 72
           И Петр стал тут же опровергать то, что он только что произнес:
                  «Вот ты говоришь, что мы с Богом связаны и вообще Бог нас создал.
              А раньше тысячи лет назад и земля-то была безжизненная и человека-то не было, какие-нибудь амебы только ползали по земле. То тогда был ли Бог? Или хотя бы Души там какие-нибудь человеческие на том свете существовали, если и людей-то на земле не было еще?».
               И так как Григорий промолчал, то Петр, состроив насмешливую гримасу, продолжил:  
                 «Одни облезьяны скакали кругом, да и то, может и их-то еще не было на свете.
              Сейчас-то про Бога легко рассуждать, когда есть религия и есть верующие, которые за религию горой стоят, да еще и морду за нее набьют, и вообще много всего чего есть: знания, философия разная и всё прочее.
          Сейчас все умные стали, все всё знают и все горазды поучать других».
               Григорий такие высказывания Петра принял на свой счет и сказал напористо:
                 «Я лично никого не хочу поучать» и дурашливо сказал фразой из одной давно увиденной им кинокомедии:
                 «Мы просто желаем разобраться, вот и всё!».
           Петр, остыв от эмоций, сказал брату:
                 «Ладно. Это я не про тебя. Сейчас все просто такие умные стали, спасу нет. Когда религию отменили - орали против нее, сейчас религию снова провозгласили – орут «За» и за нее горло дерут. И так куда не кинь.
                     А где у человека свое мнение? Где что-то услышат от других и повторяют тоже самое на все лады».
                   Григорий, решивший, что все упреки Петра напрямую обращены к нему, огорчился в глубине души и сказал со сдерживаемой обидой:
             «Ты чё накинулся? Я-то свое мнение высказываю!».
                  Петр проигнорировал обиженный тон, с которым Григорий произнес свои слова, он сейчас находился не в том состоянии, чтобы щадить чувства брата, так как еще не полностью высказал то, что накипело у него на душе.
             «Да не про тебя речь»: с пренебрежением к собеседнику, заявил Петр и продолжил:
              «Меня просто бесит, что сейчас люди тупые стали, как попки повторяют чужое и думают, что говорят свое. И на работе у меня так, да и везде куда не пойдешь.
            Раньше как-то посерьезнее всё было; сейчас всё кругом, куда не кинь - одно шоу звезданутое для дебилов и все под одну дудку пляшут».
              Григорий, с удовлетворением отметивший про себя, что речь идет не о нем или, по крайней мере, не только о нем, поспешил высказать свою точку зрения:
                 «Ну так всегда было в большинстве случаев».
            Петр, несогласный с мнением Григория, сказал, как отрезал:
                 «Всегда, да не всегда».
            Григорий, имеющий на этот счет свою точку зрения, стал объясняться:
               «Раньше просто жизнь была посерьезнее, потруднее, требования какие-то к людям предъявлялись и оттого они личностями были, шли наперекор обстоятельствам и иногда свое мнение высказывали, если им башку за это не отрывали. Но, по крайней мере, у них было свое мнение.
             Жизнь просто была труднее, оттого и люди были другие, на легке не прокатывало прожить. Трудиться, бороться нужно было, иначе элементарно не выживешь и сдохнешь.
                    А сейчас что? Сейчас можно и так прожить, не напрягаясь».
            Петр, ухвативший из всего того, что наговорил Григорий лишь только то, что ему было близко и понятно, стал эту, близкую ему, тему развивать дальше:
              «Может ты и прав. Никто не хочет ничего делать. На работе ты им сто раз должен сказать, только тогда забегают. А так сидят руки в боки и улыбаются, иногда так и хочется по роже вдарить»
           Григорий с неприкрытым интересом спросил:
              «Кому это ты там собрался вдарить?»
              «Да есть там один! ... Воду мутит»: процедил сквозь зубы Петр.
            Григорий поспешил поддержать брата и сказал:
               «Конечно, работа есть работа; там нельзя сидеть сложа руки!
                     Это может ты своих уговариваешь. У тебя контора частная; народ весь продвинутый, молодой. Творчеством, всё-таки, каким-никаким занимаетесь в своей «Дизайн-студии» и твои ребята в основном только за компьютером сидят.
                А в других местах чуть что и денег можешь лишиться, да и вообще начальство может тебя в шею выгнать, если не будешь шевелиться и результат показывать».
           Петр с удовлетворением объявил:
               «У меня тоже не сидят, сильно я им не даю, гоняю. Правда, не всем скорость удается придать, приходится с этим мириться.
                   Вот и говори им-не говори, живут каждый сам по себе и никакой Бог им не указ, не то что я. А ты говоришь Бог есть».
            Григорий, возмутившись тем, что весь их разговор свелся в итоге к каким-то примитивным и банальным вещам, сказал, не сильно выбирая выражения:
                  «А причем тут Бог в ваших делишках? Бог занимается глобальными вещами. А вы уж там разбирайтесь сами».
           Петр чуть надменно и высокомерно заявил:    
                 «Да сами и разбираемся».
                                               Глава 73
              Григорий, услышавший насмешку и долю презрения в словах Петра, решил объяснить свое мнение и понимал, что, наверное, не сможет этого сделать. Ничего другого он не придумал, кроме как выдать нечто невразумительное и бездоказательное:
                 «А в каком-то глобальном масштабе все люди и твои, в том числе, не сами по себе так себя ведут».
           Петр издевательски протянул:
                «Ну если только в глобальном …».
             Хотя Петр и явно издевался над Григорием, а тот чувствовал себя неловко из-за своих мудреных изъяснений, но, тем не менее, Григорий нашел в себе силы твердо заявить:
              «Да. В глобальном.
                     А может Бог людьми правит; не в прямую, конечно, указания дает или на ухо им что-то нашептывает, это всё бабкины сказки, но как-то присутствует в их судьбе».
               «Ага!»: насмешливо сказал Петр - «Ты еще мне скажи, что с помощью моих людей Бог вставляет мне палки в колеса. Не смеши меня. О чем ты говоришь?
              В их судьбе присутствую только я и то, только тогда, когда они меня на рабочем месте увидели, а как только я сматываюсь куда-нибудь с работы, они тут же все дела откладывают в сторону; так что они и без Бога прекрасно проживают.
                 А ты говоришь, что Бог ими правит. А скажи мне тогда - Когда человека не было, вообще был ли Бог?
                Или может все само собой создалось, по естественным законам, без участия Бога?
                 Может это человек выдумал Бога?».
          Григорий, понимая, что он опять сейчас выдаст нечто мудреное и малоудобоваримое, тем не менее, не смог не сказать:
              «А может есть Бог – есть и человек, и, наоборот, есть человек, тогда и Бог есть. То есть человека без Бога не бывает и Бога не бывает без человека».
               «Как так? Как это можно понять?»: удивился Петр.
               «А понимай как хочешь. Я сам ничего не понимаю»: отмахнулся от вопросов товарища Григорий. Но потом, всё-таки, не сдержался и продолжил рассуждать вслух:
               «Может быть какое-нибудь коллективное бессознательное, как говорил один товарищ небезызвестный, когда поверило в Иисуса Христа, то оживило Его и Он нами правит. Да и всякие древние нарративы живут в людях издревле, что ни говори, и влияют на