Гэри Вульф. Кто вырезал кролика Рождера?

И точка.
Он сел за свой бесценный антикварный стол и погладил лацканы своего сшитого на заказ костюма за шестьсот долларов, - Вот что я вам скажу. Несмотря на то, что я уже сто раз обсуждал с ним эту тему, я буду рад встретиться с Роджером и объяснить ему всё ещё раз. В последнее время он отказывается приходить сюда, так что я даже избавлю его от этого. Я поеду к нему домой. В любой день, когда он захочет. Только скажите, чтобы он дал мне знать, когда, и я буду там. Что касается инцидента с пирогом с заварным кремом, думаю, мы можем отнести его к очередным галлюцинациям Роджера.
- Это не было галлюцинацией. Я сам видел поднос с пирогом.
- Да, я уверен, что вы видели, - сказал Рокко. Он закрыл глаза и сложил руки на груди. Покройте его свинцом, засуньте ему в живот часы, и его с лёгкостью можно было выставить в качестве фигурки Будды в любом дешёвом магазине подержанных вещей в городе. Через несколько секунд он ожил, порылся в столе, извлёк записную книжку и переписал имя, которое передал мне.  
- Сделайте мне одно одолжение. Вот известный психиатр для мультяшек, доктор Букер Т. Бивер. Возможно, вы слышали о нём. Компания использует его для создания общественно-полезных комиксов - брошюр на тему психических расстройств и планирования семьи, которые медицинские ассоциации распространяют в бесплатных клиниках. Роджер посещает его. Думаю, беседа с доктором Бивером могла бы расставить все точки над «i». Вот так и сделайте. Поговорите с доктором Бивером. Если после этого вы всё ещё будете подозревать меня в этом странном инциденте с пирогом, я буду рад сделать всё, что вы захотите, даже пройти тест на детекторе лжи, чтобы убедить вас в моей невиновности. Это разумный подход?
Разумеется «да», и я решил, что мне лучше согласиться, поскольку это был, пожалуй, единственное разумное предложение, которое я мог встретить в этом дурацком деле.
 
 
Глава 11
 
Психиатр Роджера согласился принять меня через несколько часов. При личном общении он выглядел настолько внушительно, насколько это возможно для мультяшки-бобра. Он двигался медленно и с большой точностью, так что жировая прослойка, покрывавшая нижнюю часть его тела, придавала ему скорее величественное достоинство, чем излишнюю упитанность. Свой широкий продолговатый хвост он держал подтянутым и убранным в специальный карман, пришитый к нижней стороне его белого пиджака, что делало его похожим на нечто среднее между горбуном из Нотр-Дама и ракеткой для пинг-понга. Его волосы на голове, слегка грязновато-коричневые, как дно реки, были разделены посередине и зачёсаны набок, скрывая обрубленные уши. Усики на носу он закрепил воском и закрутил их в руль такой формы, что при плохом освещении его можно было принять за Харли Дэвидсона. Очки-авиаторы с жёлтым отливом скрывали его нелепо выпученные глаза-пуговицы и пересекали массивную дугу, протянувшуюся от кончика носа до макушки головы.
Чтобы удовлетворить свою тягу к чему-нибудь погрызть, он держал несколько токарных изделий из красного дерева в старинной подставке для зонтов рядом со своим столом. О древесной стружке заботились массивный серебряный совок и веник.
Его медицинский диплом, датированный двадцатью годами ранее, объявлял его выпускником Мультяшного христианского университета.
Шарики со словами напоминали исписанные бланки рецептов, которые вы берете в аптеке.
- Естественно, - сказал он, - поскольку Роджер - пациент, я не могу обсуждать его случай с этической точки зрения, но если у него какие-то проблемы и я могу помочь, я буду только рад. Разумеется, при условии, что я не нарушу при этом профессиональную этику.
Он провёл носом по деревянному карандашу, а затем съел его так же непринуждённо, как кто-то ест конфету. Незаметно оторвав ластик от губ, он бросил его в корзину для мусора.
- В чём проблема? - спросил он с большой торжественностью.
Это едва не поставило точку. Как я мог вести серьёзный допрос психиатра, который закусывал карандашами? Я вспомнил о гонораре и продолжил, - Меня больше всего беспокоит инцидент с нападением с пирожным с заварным кремом.
Когда бобёр откинулся назад и погладил свой сильно редеющий подбородок, его белый халат распахнулся, открывая темно-синий костюм в полоску, состоящий из трёх частей, мастерски сшитый, чтобы замаскировать его расползающийся живот.
- Ах, да, я хорошо с ним знаком, - сказал он после недолгого раздумья.
- Правда?
- Непременно, - доктор Бивер провёл передней лапой по настольному диспенсеру, содержащему гигантский шарик сверхпрочного зубного мха - необходимость для тех, кто склонен грызть красное дерево, - Позвольте мне сказать это как можно деликатнее. В последнее время Роджер испытывает огромное напряжение. Он продолжает оставаться на второй роли у Малыша Германа. Его семейные проблемы, кульминацией которых стала потеря жены. На мой взгляд, Роджер должен считаться очень больным кроликом, способным придумывать самые фантастические истории, чтобы оправдать свои жизненные неудачи. Существует целый ряд довольно сложных психологических теорий, объясняющих подобное поведение. Говоря простым языком, Роджер стал неспособен отделить реальность от фантазии. Один из самых постоянных кошмаров Роджера связан с нападением какого-то безликого агрессора, вооружённого пирогом. Он неоднократно сообщал мне об этом. Хотя обычно он выбирает лимонный безе.
- Но я видел пустой поднос из-под пирога.
- Не сомневаюсь, - бобёр наклонил свою пулевидную голову вперёд на приземистой шее и подкрутил усы, - Скорее всего, Роджер либо нанял кого-то, чтобы тот ударил его, либо сделал это сам и придумал нападавшего. Он уже проделывал подобное с другими своими кошмарами. Точнее, разыгрывал их. Естественно, при моём содействии. Я считаю, что драматизировать эти глубоко запрятанные ужасы очень полезно, чтобы вырвать их из подсознания, столкнуться с ними лицом к лицу, увидеть, что в реальности они не так страшны, как в запертом сознании. Роджер никогда раньше не разыгрывал эпизод с пирогом, хотя я довольно часто призывал его сделать это. У меня есть предчувствие, что на следующем сеансе я услышу от него признание в этом. Это будет большой прорыв.
Я нарисовал на полях блокнота несколько больших птиц-кукушек. Комментарии бобра стали решающим фактором. Роджер Рэббит был сумасшедшим, как клоп. Если следующая остановка окажется такой, как я ожидал, я смогу с полным основанием считать это дело закрытым.
На следующее утро я первым делом отнёс поднос с остатками пирога Роджера в кондитерскую, чьё имя было выбито на дне. Конечно, кондитер вспомнил, что продавал такой пирог не кому иному, как Роджеру Рэббиту.  
Кулинар достал из кассы пятнадцать центов и протянул их мне. Залог, как он сказал, за поднос.
Я отдал ему, взял деньги и почувствовал, что заработал всё до последнего пенни.
 
 
Глава 12
 
Из кондитерской я отправился прямиком к Роджеру. Когда я подходил ко входной двери, мимо прогрохотал серо-белый экскурсионный автобус, пассажиры-люди внутри которого пытались получше рассмотреть, как живёт другая половина. «Я всего лишь в гостях!» - чуть не закричал я, когда несколько экскурсантов в автобусе сфотографировали меня.
Я со всей силы стукнул в дверь Роджера. К моему удивлению, она распахнулась на несколько сантиметров, а затем захлопнулась, словно на сильной резинке. Я снова открыл её и толкнул внутрь, но встретил то же самое упругое сопротивление.
- Эй, Роджер, вы здесь? - позвал я через узкую щель. Ответа не последовало.
Я упёрся ногами и надавил на дверь обеими руками. Дверь приоткрылась настолько, что я смог разглядеть препятствие – вереницу нот в виде ленты, один конец которой торчал из внутренностей рояля Роджера, а другой свободный конец был перекинут через вешалку для шляп рядом с дверью. Я упёрся плечом в дверь и толкнул. Лента на мгновение замерла, а затем растянулась, позволяя мне войти. Я осмотрел ноты. Я не очень хорошо разбирался в музыке, но это была не симфония Бетховена. Скорее, это была простая версия песни «Загадай желание на падающую звезду». Я обмотал ленту вокруг руки между локтём и большим пальцем, завязал на конце узел и зацепил его за край скамьи для пианино. Таким образом, Роджер смог бы потом прогладить её утюгом, нарезать на двадцатисантиметровые отрезки и вклеить в свою книгу по фортепиано для будущих концертов. Какой же я предусмотрительный парень.
- Роджер, - позвал я, - Вы здесь?
И снова я не получил ответа.
Я прошёл дальше в дом, через парадный холл, мимо гостиной и столовой. Роджера нигде не было. Тогда я вышел в смежный коридор, где находилась лестница. ведущая на вторую лестничную площадку. Там я обнаружил Роджера.
Кролик лежал грудью вниз на перилах лестницы. Только небольшая скульптура на перилах не давала его телу скатиться вниз. В спине Роджера зияла дыра от пули, как если бы проткнуть карандашом лист бумаги. Я провёл кончиками пальцев по пушистому запястью кролика и нащупал пульс. Ничего. Раздвинув веки кролика, я увидел две чёрные оливки, дрейфующие в двух продолговатых блюдцах со свернувшимися сливками. Никаких сомнений. Роджер попал в кроличий рай.
Я прислонился к стене и оценил свои альтернативы. Я мог развернуться, уйти, анонимно позвонить в полицию и больше никогда не говорить, не думать о мультяшках и не связываться с ними. Это был логичный выбор. Но была и другая альтернатива - та, что заставляла меня смириться с неприятным выводом, что я, Эдди Валиант, экстраординарный частный детектив, сделал колоссальную ошибку. Если бы я отнёсся к кролику серьёзно, если бы мне не захотелось схватить его деньги и спустить в унитаз, кролик Роджер, возможно, был бы ещё жив.
Я оказал Роджеру большую услугу, и Роджер за это умер. Никто, даже жалкий кролик-мультяшка, не заслуживал такой судьбы. Хотя я не мог воскресить кролика, я мог хотя бы поступить благородно - довести дело до конца, выяснить, кто и почему подверг цензуре кролика Роджера, кто вычеркнул его из жизни.
Я поднялся по лестнице и внимательно осмотрел дыру в спине Роджера. Это была выходная рана, указывающая на то, что в него стреляли спереди. Бо́льшая часть крови вытекла через направленную вниз рану в груди. Из раны в спине, за исключением почти незаметной струйки, кровь почти не текла.
Я обвёл взглядом комнату, пытаясь определить источник смертельного выстрела. Заглянув через дверной проём на кухню, я увидел дымящийся шарик, едва заметный на полу возле плиты. Я вошёл в кухню, сунул под шар карандаш, поднял его и понюхал. От него исходил слабый запах пороха. Я распутал складки, чтобы можно было прочитать. В нём было одно слово - «Бах». Я протянул к нему руку, чтобы измерить его размер. Он простирался от кончика мизинца до нескольких сантиметров за большим пальцем. По крайней мере 45-й калибр, а может, и больше. Я вернул шар на пол.
Я провёл воображаемую линию от кухни до того места на лестнице, где, должно быть, стоял Роджер, когда в него попали. Затем я подошёл к стене, чтобы поискать пулю. Я нашёл её сразу, она вошла в стену именно в том месте, где, по моим расчётам, она должна была находиться. Одна большая дыра, спутница крупнокалиберного шара. Помня о предыдущих обвинениях полиции в фальсификации