История китайского летчика. Часть 2

уходил во власть природных и политических бурь.
- Patria a muerte! Родина или смерть! – донесся сквозь шум стихии раскатистый голос Фиделя Кастро.
Откликнувшись на него, мокрые до нитки люди на пирсе и с трудом удерживавшиеся на шаткой палубе «Бабули» экспедиционеры запели «Байамесу», гимн Кубы, с которым боролись за свободу их деды:
Смело вперед, о Кубы сыны!
Звуки трубы над Байамо слышны.
Смерти в бою, патриот, не страшись –
Смерть за свободу есть вечная жизнь!

Смерть – это жизнь в рабстве, в цепях,
Когда губят душу сомненье и страх.
Цепи разбейте, о Кубы сыны!
Звуки трубы над Байамо слышны .
«Слишком много смерти в их словах», - подумал Джао Да. Шаткий силуэт «Бабули» скрылся среди темных волн и мглы. Пение на пирсе оборвалось. Летчик обвел глазами трагически поникшие фигуры женщин (тоже в большинстве своем очень молодых) и вежливо предложил:
- Сеньориты, хотя мой выезд сегодня не при мне из-за нелетной погоды, я могу подвезти нескольких из вас до автовокзала на такси.


Глава 10.
     Между небом, морем и революцией.

Неожиданное знакомство с расстроенными до слез «подругами кубинской революции» не только укрепило Джао Да в уверенности, что он не разучился нравиться женщинам, но и позволило держаться в курсе событий последующих дней. Проникшиеся доверием к личному другу Фиделя, девушки делились с ним всеми новостями, которые долетали с Кубы по нелегальным каналам эмигрантов быстрее, чем в газетах и по радио. Их связывала общая тревога за отплывших на «Бабуле» молодых радикалов. Но, если у Джао Да она была чисто филантропической, то на примере молодых кубинок он впервые увидел, как умеют страстно ждать известий и разрываться между надеждой и отчаянием влюбленные женщины. Порою летчику становилось досадно, что его никто никогда так не ждал, но он гнал от себя мелочное чувство зависти. Положение «друга революции» обязывало к великодушию.
Франк Паис и подполье «Движения 26 июля» на Кубе честно выполнили свои обязательства. 30 ноября 1956 года, на пятый день с отплытия «Бабули», они попытались поднять восстание в Сантьяго и еще нескольких городах, чтобы поддержать высадку экспедиции Фиделя Кастро. Поначалу повстанцы даже имели успех, а «Пес» Перес с грузовиками ожидал Фиделя в условленном месте на побережье. Однако ни на пятый, ни на шестой день аляповатый силуэт морского «шарабана» с авангардом кубинской революции на Карибском горизонте не замаячил. «Сержант Битиста», человек военный, быстро перебросил в мятежный Сантьяго подкрепления. Над головами у повстанцев Франка Паиса, убивая волю к сопротивлению, ходили на бреющем полете реактивные Локхиды Т-33 батистианских ВВС. Джао Да знал: эти учебно-тренировочные машины издавали устрашающий рев, но были абсолютно бесполезны в городском бою, однако люди на земле этого не знали! 1 декабря восстание на Кубе захлебнулось, не дождавшись Фиделя. А с рассветом 2 декабря на поиски потерявшейся на соленых просторах яхты «Бубуля» вылетел Джао Да.
В эти наполненные мучительным ожиданием дни он совершил несколько перелетов по Мексике. Сначала пришлось перегнать свой самолет на один из аэродромов под Мехико, чтобы быть поближе к оставшемуся в мексиканской столице эмигрантскому центру «Движения 26 июля», вокруг которых инстинктивно собирались растревоженные «боевые подруги» экспедиционеров. Затем, по договоренности с ними, перелетел на аэродром в Канкуне на полуострове Юкатан, самой ближней к Кубе точке мексиканского побережья. Верный Кертисс Р-40 «Томагавк» верно служил своему «всаднику», но, как и всякий боевой конь, исправно пожирал надлежащие количества корма, то есть авиатоплива. За «стойло» на земле тоже приходилось платить. Поначалу Джао Да, заразившись молодым альтруизмом, тратил на это собственные скромные средства. Брать плату с симпатичных женщин, охваченных страшным беспокойством о судьбе своих любимых, казалось ему недостойным. Благодарение Будде Амида, хоть «поисково-спасательную операцию» брались профинансировать кое-кто из состоятельных кубинских политэмигрантов.
Быстро, но тщательно (как привык делать все в жизни), планируя свой полет, рассчитывая курс, ресурсы и возможности самолета, Джао Да в очередной раз убеждался в совершенно феерической самонадеянности молодых ребят, пустившихся в дальнее и опасное плавание на утлой моторной яхте. Ему бы такую веру в себя, как у Фиделя и его людей, и такую веру в них, как у их подруг и соратников! Или это просто фантастическое кубинское раздолбайство, пресловутый «релахо кубано»?
От мыса Юкатан до побережья крайней восточной провинции Кубы Ориенте, куда держала курс перегруженная «Бабуля», по прямой было около 1 100 километров. Принимая в расчет максимальную дальность полета Кертисса Р-40 с подвесными топливными баками примерно в 2 200 километров и крейсерскую скорость 435 км/ч, от варианта полета «туда и обратно» пришлось отказаться сразу. Горючего хватило бы в обрез, к тому же Джао Да был бы совершенно лишен возможности маневра и поиска затерянной в море «Бабули». Обнаружить среди водных просторов 13-метровую посудину отнюдь не легко. При полете на малых и средних высотах относительно невелик сектор обзора, а если забраться под практический потолок, невозможно будет разглядеть внизу такую кроху. Поэтому Джао Да вычертил свой маршрут на полетной карте зигзагом, чтобы охватить поиском как можно большую акваторию, особенно у берегов Ориенте. В воздухе он мог держаться около четырех часов, пока не опустеют баки. Потом летчик планировал приземлиться для дозаправки на соседнем острове, на одном из аэродромов Гаити. В этом островном государстве якобы существовала демократия (как выяснилось вскоре – ненадолго ), то есть заправляли всех, кто платил хрустящими зелеными банкнотами с прекрасными ликами Авраама Линкольна или Бенджамина Франклина. Если утлое суденышко Фиделя не удастся отыскать на пути «туда», можно было повторить поиск на пути «обратно», светового дня должно хватить.
Для злополучных кубинских мореходов Джао Да погрузил в кабину вымпел с посланием, заботливо изготовленный «подругами революции». «Гостинец» надлежало сбросить как можно ближе к борту «Бабули», чтобы Фидель и его товарищи заметили и подняли его. Прикрепленное к яркому поплавку, письмо было написано на клеенке несмывающимися чернилами и надежно упаковано. В нем оставшиеся в Мексике соратники и подруги заклинали экспедиционеров именем мировой революции и своей любовью лечь на обратный курс. Восстание на Кубе провалилось, Батиста привел в готовность свои военные силы, и на острове экспедицию ждет только смерть, писали они. А в море «Бабулю» встретит спасательное судно с горючим и провизией на борту. Для этой цели в Канкуне самоотверженными женщинами уже была нанята рыбацкая шхуна. Наводить спасателей на «Бабулю» предстояло опять же Джао Да в следующем вылете.
Китайский летчик отлично понимал: задание предстоит не из легких, а оплата едва покроет расходы на сожженное «Крылатым котом» авиатопливо. Однако Джао Да брался за него с удивительно легким сердцем, ибо что может быть достойнее и благородней, чем спасение восьмидесяти молодых жизней? Беспокоили только два обстоятельства, и первое из них – что ржавая «Бабуля» могла уже лежать на дне Карибского моря вместе со своим экипажем; в последние дни сильно штормило… Второе же обстоятельство – авиация «сержанта Батисты», которая тоже станет искать этот «корабль дураков» в том же районе. Разумеется, статуса войны не существовало, и кубинским правительственным пилотам было нечего «предъявить в обвинение» неопознанному самолету в международном воздушном пространстве. Но латиноамериканские летчики - ребята непредсказуемые. Вполне в их духе было сначала сбить «воздушного визитера», а потом начать разбираться. Джао Да так и не решил для себя, сразу ли начинать уклоняться с маневрированием, если встретятся кубинские военные самолеты, или подождать радиоконтакта и попытаться «уболтать» агрессивного визави на своем прекрасном американском английском. Карма сама подскажет путь, успокоил себя китайский летчик. Он кивнул из кабины провожавшим его на аэродроме заплаканным «подругам революции», убедился, что мексиканский механик не сунется сдуру под винт, и стартовал двигатель.
***
Несколько раз Джао Да принимал за «Бабулю» небольшие рыбацкие суда и убеждался в своей ошибке, только снизившись для метания вымпела. Простые труженики моря радостно махали самолету шляпами. Их забавляло, что выходец из другой безбрежной стихии обратил внимание на скромные кораблики. Наверное, пилот представлялся этим людям, зарабатывавшим на жизнь ежедневной тяжелой и опасной работой на узких палубах, «чистым сеньором», счастливчиком, баловнем судьбы…
Покачав рыбакам крыльями, Джао Да снова уходил в набор высоты. Хорошо, что снизу не было видно выражения разочарования на его лице, а то сардиноловы и добытчики губки обиделись бы. Единственная же воздушная встреча была с мирным пассажирским Дугласом DC-3 британских колониальных авиалиний, который следовал куда-то с Ямайки. Из вежливости пришлось обменяться с его экипажем рутинными приветствиями в радиоэфире, назвавшись американским воздушным туристом: если батистианские радисты слушают переговоры, им незачем знать, что именно делает у побережья Кубы одинокий Р-40.
Полет пошел уже на четвертый час, когда Джао Да боковым зрением разглядел внизу неказистый разлапистый силуэт небольшого судна, шедшего тихим ходом в десятке морских миль от побережья Ориенте. Его тесная палуба была сплошь усыпана как будто зеленой крупой – это могли быть собравшиеся наверху для десантирования люди в защитном обмундировании. В движении суденышка даже с высоты отчетливо ощущались неуверенность и растерянность. Джао Да знал: в этом районе вдоль берега Кубы на много километров тянутся мангровые болота, делающие его совершенно непригодным для высадки. Шкипер внизу тоже был прекрасно осведомлен об этом и мучительно гадал – куда бы приткнуться?
Заложив пологий разворот, Джао Да плавно отдал от себя ручку управления и начал снижение. Надо было окончательно убедиться: под ним именно «Бабуля», каким-то чудом, а, скорее, фанатичным упрямством Фиделя Кастро добравшаяся до берегов Кубы с опозданием на два дня. Только тут летчик вспомнил, что из всех кубинских экспедиционеров только один Фидель визуально знает, как выглядит его самолет. Не приняли бы шебутные инсургенты его за воздушный патруль батистианских ВВС и не  встретили бы стрельбой! Однако у измученных семью днями в море людей вряд ли получится быстро развернуть тяжелый пулемет, да и Фидель должен узнать «Крылатого кота» и остановить товарищей, успокоил себя Джао Да. Винтовочного огня он не боялся с 1937 года…
- Фидель, кажется, нас преследует какой-то самолет, - Рауль Кастро, почти такой же зеленый от морской болезни, как и его рубашка, ткнул в бледное небо дрожащей рукой. Его старший брат и командир медленно повернул тяжелую голову. Только что он стоял, навалившись на истертый фальшборт яхты и налитыми кровью глазами озирал берег родного острова, весь утопавший в