История китайского летчика. Часть 2

знакомством с местным аэродромным персоналом и экзотическими прелестями хозяйки обшарпанного отельчика «Туссен-Лувертюр». Переночевав и дозаправившись, Джао Да повторял попытку приземлиться на Кубе в предрассветные часы следующего дня. Батистианские летчики в это время не летали. Они спали долго и со вкусом пили утренний кофе - ведь они тоже были настоящими кубинцами!
Так продолжалось до тех пор, пока личные связи во власти прогрессивного латифундиста Убера Матоса, подкрепляемые уместными «подарками», обеспечивали неприкосновенность его частного аэродрома – подобным образом на Кубе делались все важные дела. Затем фонды для «подарков» иссякли, защита «сильных людей» прекратилась, на аэродром нагрянули солдаты Батисты, а самому Матосу пришлось срочно бежать в Коста-Рику. Приземляться в Сьерра-Маэстро было больше негде. Теперь Джао Да приходилось сбрасывать грузы партизанам в назначенной по координатам точке. Технически это проще всего было делать, загрузив надежно упакованный «подарок Фиделю» в пассажирскую кабину. Над «целью», определив локацию по навигационным приборам, а чаще – по ориентирам на земле, разложенному партизанами вымпелу или взлетевшей сигнальной ракете, летчик снижался, открывал фонарь кабины, переворачивал самолет, и тюк свободно выпадал из кабины…
- Опять этот Чино сбросил груз, как бомбу! – ругался на земле Фидель. – Твоей медицине, Че, вместо ампул с морфином перепадет мелкое стеклянное крошево…
Затем, в 1958 году, Повстанческий отряд Фиделя Кастро набрал силу и превратился в Повстанческую армию. Новый образ «команданте» с кудрявящейся бородой, «выдающейся вперед как волнорез броненосца» ,  с незатухающей сигарой в углу подвижного рта, вошел в моду в Новом и Старом свете, благодаря побывавшим в Сьерра-Маэстро проворным журналистам. Кастро наслаждался мировой славой прежде, чем мог насладиться победой. «Барбудас» - шутливое прозвище обросшего бородой кубинского повстанца – звучало в устах восторженной левой молодежи от Парижа до Буэнос-Айреса как «герой».
Отряды Кастро Руса теперь контролировали целые районы Кубы. Как военный вождь революции, он рассылал по стране колонны во главе с другими «команданте», вернейшим из которых был его брат Рауль, а самым кровожадным аргентинец Че. У них удивительно легко получалось громить батистианские гарнизоны и брать целые города. Хрипловатый голос на волне повстанческого «Радио ребельде» с благоговением ловили в эфире многочисленные поклонники и поклонницы во всех соседних странах, не исключая США. Говорить часами, заражая слушателей своей энергией и очаровывая их красноречием, Фидель умел!
В распоряжение фиделистов теперь было семь полевых аэродромов, на которые, почти не опасаясь истребителей Батисты, садились самолеты снабжения. Убер Матос первым отважился совершить из-за границы перелет в «партизанскую зону» на тяжелом транспортном самолете. 31 марта 1958 года он посадил на своем бывшем аэродроме в Сьенагилья широкофюзеляжный транспортный С-46 «Коммандо» с пятью тоннами снабжения на борту.
Позже в арсенале «барбудос» появились даже боевые самолеты – разведчик «Кингфишер», истребитель Р-51 «Мустанг» и другие, залетевшие в распоряжение революционеров самыми различными, порой весьма запутанными путями. Спрыгнув с плоскости «Мустанга», который он только что пригнал на Кубу от «иностранных поклонников революции», Джао Да усмехнулся и сказал бородатому «команданте»:
- Помнишь, просто Фидель, нашу отчаянную эскападу в Мак-Аллен, в Техас? Именно на этой машинке, - тут китайский летчик любовно похлопал американский истребитель по плоскости, - тогда лихо крутил виражи мой американский боевой друг, когда провожал нас обратно в Мексику! А до этого он по недоразумению наделал в моем «Крылатом коте» дырок вот из этих пулеметов!
- Разве такое забудешь, компаньеро Чино! – Фидель добродушно скусил кончик сигары и протянул ее Джао Да. – Признаться, тогда я принимал тебя за обычного воздушного авантюриста, пилота-наемника, как твой американский приятель…
 - Я такой и есть! – ответил Джао Да. - Кстати, Том Риордан велел передавать тебе привет. Он нисколько не революционер, но уважает храбрых людей, а еще он очень нуждался в деньгах… Это оказалось весьма кстати к укреплению твоей воздушной мощи его бывшим истребителем.
Фидель серьезно сдвинул брови под длинным козырьком зеленого кепи.
- Воздушная мощь не моя, а кубинской революции и угнетенного народа, - сказал он, ему нравилось изображать альтруистическую скромность. – Она многократно возрастет, если ты, вместо того, чтобы возить нам на своем древнем аэроплане консервированные сосиски из Мексики, снова влезешь в кабину этого «Мустанга» и прикроешь с воздуха выдвижение колонн Повстанческой армии на Санта-Клару и Сантьяго…
- А ну-ка слезь с меня, просто Фидель! – шутливо прикрикнул на «команданте» Джао Да; всегда, когда Кастро Рус делал ему слишком серьезные предложения, летчик предпочитал отшучиваться. – Мой «Крылатый кот», может быть, «древний аэроплан», но я к нему привык, и не собираюсь надолго пересаживаться в кабину никакого другого. Кстати, я оставил его на Гаити… Распорядись-ка, чтобы меня подбросили туда хоть на моторной лодке, пока черные мальчишки не развинтили мой самолет по гаечкам!
- Жаль, очень жаль, Чино. Я думал, ты действительно друг кубинской революции.
- Я предпочитаю быть другом просто Фиделя, чудаковатого парня, с которым мы встретились в Мехико.
***
Вождь кубинской революции выполнил просьбу своего китайского авиационного соратника дословно. Он отправил Джао Да через Наветренный пролив на Гаити на самом старом и рассохшемся рыбацком баркасе, который только имелся в Ориенте.
«У Фиделя просто дар находить самые дохлые посудины», - подумал Джао Да.
Декабрь 1958 года отсчитывал последние часы перед наступлением нового годового астрономического цикла. Погода стояла ветреная, штормовая. Для того, чтобы пересечь 77-километровую полосу воды, отделявшую Кубу от Гаити, утлому суденышку потребовались целые сутки. Старый мотор баркаса постоянно ломался и захлебывался. Пожилому подслеповатому рыбаку нипочем было бы не починить его, если бы не технические навыки Джао Да. Пока оба путешественника с отборной бранью на испанском и китайском языках приводили в порядок изношенное «сердце» баркаса, волны вынесли его, как скорлупку, в открытое море. Наступление 1959 года Джао Да встретил в кромешной тьме, закрываясь от соленых брызг дырявым брезентом и балансируя при жесткой качке, без точного понятия, куда его влечет морская стихия. Моряк из него, несмотря на некоторый опыт помощника штурмана на корабле, объективно вышел хуже, чем летчик.
Только с рассветом измученным мореходам удалось взять курс на Гаити. Баркас шел, «рыская» и ныряя носом в пенистые волны. Старый рыбак стоял у руля, а Джао Да из последних сил откачивал соленую воду ведром. Словно в насмешку, в небе раздался знакомый размеренный рокот авиационного двигателя. На высоте нескольких тысяч метров над Наветренным проливом шел двухмоторный самолет. Бросив вверх тоскующий взгляд, Джао Да отметил сужавшиеся к консолям чуть скошенные назад крылья и широкий фюзеляж, напоминавший двусторонний конус. По этим особенностям конструкции в самолете безошибочно определялся тяжелый транспортник С-47 «Коммандо»; кстати, старший собрат «Крылатого кота» по семейству Кертисс. Эти машины использовали на Кубе вместо более распространенных Дугласов DC-3.
«Идет на Гаити, еще вернее – на Доминикану ,  летит себе и летит», - мимоходом отметил про себя Джао Да; в этот миг его больше занимала заливавшая баркас морская вода.
Прошло немного времени (вода еще не успела набраться снова), и тем же курсом прошел еще один точно такой же С-47, а затем, почти без перерыва, пронеслась стайка легкомоторных самолетов.
- Разлетались, будь они прокляты, - процедил сквозь зубы старый шкипер.
- Наверное, это «сержант Батиста» со всеми своими отправился поздравлять Трухильо   с новым годом, - невесело сыронизировал Джао Да.
Только когда, чудом не потонув по дороге, промокший до нитки Джао Да высадился на берег Гаити, он узнал, насколько пророческой оказалась его шутка. Наверное, приверженность летчика древней китайской философии периодически приносила дивиденды в виде способности постигать суть вещей.
- Мой милый, этот свинья Батиста бежал с Кубы и приземлился в Доминикане! - эмоционально воскликнула чернокожая хозяйка отеля «Туссен-Лувертюр», бурно потрясая амулетами Вуду на бюсте, как только увидела на пороге своего любимого постояльца-летчика. - Твой Фидель марширует по Кубе от победы к победе, мой китайский дракон! – и она заключила Джао Да в объятия, жаркие, как Африка, в которой эта правнучка черных рабов никогда не бывала.
«Надо же, она знает о китайских драконах».
Никого женщины в Латинской Америке не ласкают так страстно, как революционеров, даже если они не совсем революционеры, думал пилот, исполняя свою роль в любовном азиатско-негритянском дуэте. После холодной купели Наветренного пролива теплая постель «гаитянской бизнес-Венеры» была очень кстати. Никого женщины во всем мире не ласкают так страстно, как победителей…
Через несколько дней в тесном баре отеля Джао Да разыскали двое хорошо одетых мужчин. Он заметил их сразу, едва они переступили порог, слегка пригнувшись, чтобы не задеть трухлявую притолоку модными шляпами. Рослые, подтянутые «латинос» с аккуратными усиками, носившие свои отменно сшитые штатские костюмы с той особой повадкой, которая сразу выдает многолетнюю привычку к офицерскому мундиру.
- А вы не прячетесь, сеньор майор авиации Чарли Чино, - по-испански холодно сказал тот, что постарше, слегка прикоснувшись пальцами к шляпе. – Азиата в одежде летчика в Порт-о-Пренсе заметно отчетливо, как если бы вы ночью вышли под фонарь.
- Именно по этой причине я не прячусь, - хладнокровно ответил Джао Да. – К тому же конспиратор из меня никудышный. Если бы вы хотели убить меня, сеньоры, вы бы давно сделали это. Выкладывайте, что нужно от меня двум кубинским офицерам… Но, простите, определение «кубинский» теперь прочно закрепилось за сторонниками Фиделя Кастро Рус… Что за дело ко мне у двух бывших офицеров беглого диктатора Батисты?
Сеньоры с военной выправкой переглянулись, но не удивленно, а скорее разрешая какой-то спор между собой.
- Нас тоже заметно, как если б мы явились в парадной форме, - усмехнулся тот, что помладше.
- Без комментариев, Эстебан, - одернул его старший. – Вы, майор Чино, вхожи в круг этого Фиделя Алехандро Кастро, и в то же время не член его так называемого «Движения 26 июля». Поэтому его превосходительство президент Кубы Фульхенсио Батиста, - офицер в штатском особенно подчеркнул голосом титул диктатора, - Счел вашу кандидатуру приемлемой, чтобы передать Кастро свои комплименты.
- Очень по-спортивному, комплименты от побежденного победителю! – одобрил Джао Да, и махнул рукой хозяйке, с заметной тревогой наблюдавшей за их разговором из-за стойки. – Красавица моя, спрячь револьвер в ящик и подай рома сеньорам офицерам…
- Отставить! – старший сделал рукой отрицательный