Сны у Коллинских ворот. Книга 1. "Три Мира"

не вынутого из ножен меча, а другой рукой взялась за ножны.
— Не прикасайтесь к стражнику на вахте, — возражал он, пытаясь достать меч из ножен, только сил не хватало. — Пустите, мне нужно проверить.
— Беги. Поучать меня вздумал, сморкач!
— Вы только никуда не уходите. Я сейчас вернусь.
— Ага, ждать тебя тут останусь, как на первом свидании, —развернулась и пошла к окраине города.
Он резво взбежал на второй этаж и с силой толкнул дверь. Начальник, откинувшись на спинку деревянного кресла, о чем-то размышлял.
— Сударь Густаво, вы живы? — взволнованно произнес он.
— Тебя не учили стучаться перед тем, как войти?
— Я думал, вы мертвы.
— С чего бы? Тебя видение посетило?
— Нет, меня женщина посетила, она сказала, что зарезала вас, сударь.
— Зарезала, причем без ножа, — задумчиво произнес он.
— А это правда, что она Марчелла, жена Мигуэля?
— Она, она, бестия.
Случай с охранником Марчеллу на время позабавил, но смутные мысли опять полезли в голову. Ей казалось, что все беды навалились одновременно, и конца этим бедам не видать. Что некому ей помочь в трудную минуту. Все отвернулись от нее, одна она на белом свете со своими проблемами. Что делать, если Мигуэль помрет? Как одной дочь растить? А если он останется калекой, как хозяйство вести? На лечение уйдет почти все его месячное жалование. Она рассчитывала на помощь Густаво, но тот женился на своей молодой сучке и позабыл старых друзей. Марчелла решила, что пусть Фернандо хоть десять дырок в голове непутевого мужа сверлит, но глаз она не позволит трогать.
Занятая своими мыслями, Марчелла продвигалась по намеченному маршруту, как вдруг знакомый силуэт промелькнул в толпе людей и привлек к себе ее внимание. Она пригляделась и опознала в нем травника Антонио. Он за несколько кварталов впереди тащил в руках свою врачебную корзину. Марчелле было в этот момент так одиноко, что она захотела догнать его и просто пообщаться о перспективах выздоравливания мужа. Но кричать было далеко, а бегом догонять женщине мужчину просто не прилично. Тогда она ускорила шаг и решила таким образом настигнуть лекаря, тем более что передвигался он медленно, волоча свою поклажу. Расстояние между ними постепенно сокращалось. Их отделяли уже не более пятидесяти шагов, и Марчелла собиралась обратить внимание травника на себя, как вдруг он остановился, поставил корзину на мостовую и хлопнул себя ладонью по лбу, словно о чем-то вспомнил. Поднял корзину. Изменил направление своего движения и направился в сторону. Марчеллу это заинтересовало. Она набросила часть ткани паллы себе на голову, дабы стать менее узнаваемой, и на такой же дистанции начала двигаться за Антонио. Пройдя три квартала, он подошел к акведуку, достал что-то из своей корзины. Опустил в воду, прополоскал. Марчелле был плохо виден предмет в его руке, а любопытство женщину подталкивало ближе. Она решила, что даже если лекарь и уличит ее в подглядывании, то в этом нет ничего ни преступного, ни позорного. Тогда она просто с ним поздоровается и заведет беседу. Когда она подобралась не менее чем на двадцать шагов и стала сбоку, то увидела, что травник держит в руках пузырек грушевидной формы, в котором хранил святую воду, и затыкает его пробкой. Она спряталась за колонну. Антонио огляделся по сторонам, а затем проворно поставил пузырек в корзину. «Ну, лекарская свинья, придешь ты ко мне сегодня вечером», — подумала она.
В тот же день Фернандо прибыл в дом Мигуэля в срок, как и обещал. Попросил посторонних удалиться из помещения и совместно со своим ассистентом приступил к работе. Операцию проводил долго.
По окончании сбросил свой окровавленный передник и направился в гостиную приводить себя в порядок, на ходу сказав: «Инструмент завтра прокипятим, собери только». Слуга остался в комнате больного складывать щипцы, зажимы, растяжки, ножи, лезвия, сверла.
В соседней комнате его ожидали Литисия и Марчелла. Мать и дочь подняли на него свои глаза и ожидали, что произнесет хирург.
— Шесть отверстий пришлось просверлить, пока вся дурная кровь не вышла, — сказал он хозяйке.
— Жить будет? — поинтересовалась Марчелла.
— Шансов наполовину, — ответил хирург, — теперь многое зависит от вашего за ним ухода.
— Спасибо, лекарь Фернандо, — поблагодарила Литисия.
— Поправляйтесь, я ему дал успокоительное. Следите за ним, когда действие опия закончится.
Фернандо уехал, а мать с дочерью вернулись в дом. Мигуэль лежал на спине. Дыхание было тихим, но ровным. Голова побрита и перемотана белым льняным холстом, на котором проступали красные кровяные пятна. Марчелла долго в оцепенении стояла подле кровати и глядела на мужа, а затем эмоции и женская слабость взяли верх, и она разрыдалась. За ней не выдержала и начала всхлипывать Литисия. Потом они стали молиться, но не по обыкновению, стоя, а на коленях у кровати больного, потому что подняться не хватало душевных сил.
Сколько прошло времени, сказать трудно. Только, когда в дверь постучали, уже начало смеркаться. Марчелла резким движением поднялась, утерла с лица остатки слез и вышла в гостиную, где уже стоял травник Антонио.
— Ну как больной? Думаю, идет на поправку, — высказал предположение он.
— Думаю, с твоим лечением он уже охранял бы преступников в царстве Дита, — волевым тоном промолвила Марчелла.
— Не понял, сударыня.
— Не помогли твои снадобья, Антонио. Мигуэль уже почти умирал. Верни мне мои деньги и уходи вон.
— Какие деньги? Я тратил на вашего мужа свое время, свои умения, свои препараты, врачевал его. С какого смеха я обязан возвращать заработанные мною тринадцать серебряных песет?
Я их честно отработал. Не желаете продолжать лечение, ищите другого лекаря. Только отдайте мне за сегодняшнее посещение сто драхм, и я уйду.
— Ты так наврачевал, что моему мужу пришлось в голове пробивать шесть дырок. У него от твоих порошков из крыльев мух и стрекоз дурная кровь образовалась.
— Сударыня, вы сами череп мужу кроили или соседи вилами из сарая помогали торкать по голове? — зло пошутил травник.
— Издеваешься, мерзавец, а я, между прочим, осталась должна хирургу два золотых.
— А что за цена такая? Я такой отродясь не встречал, разве только лекарю императора столько платят.
— Лекаря имя Фернандо.
— Лекаря, говорите? — возмутился Антонио.
— Да, он был хирургом в действующей армии, — вставила фразу Литисия.
— Никакой он не хирург, а конюх. Он в свое время был ветеринаром при легионе. Там и научился на лошадях своим зверским методам ломать кости, отрезать конечности, сверлить черепа.
Лошадь — скотина, не человек, ей все равно. Знаю я его, он шарлатан, а не хирург.
— Может, он и шарлатан. Да плату он обещал испросить только по выздоровлении мужа, — уже не так уверенно возразила Марчелла.
— Вы папирус подписывали на проведение врачевания? — поинтересовался травник.
— Да.
— Ну так ждите через пару дней у себя нотариуса и солдафона при нем для возврата долга. А муж ваш, после такого насилия над ним, все одно не выживет. После трех дырок в горшке даже буйвол копыта отбросит, а тут целых шесть.
Марчелла пришла в замешательство. Ей подумалось, что и второй лекарь ее обманул, только по-крупному. Пустил пыль в глаза своим лоском и важным видом. Рассказал ей пару умных историй, похвалился инструментом диковинным, а на самом деле обобрал.
— А ты лучше? Ты самый что ни на есть шарлатан, — пошла в наступление Марчелла. — Ты где берешь воду для своего пузырька? У тебя начало источник бога Себега где берет, в акведуке?
— Вы что-то напутали, сударыня Марчелла, — начал оправдываться травник. — Мне эту святую воду дают монахи…— Заткнись! — перебила его она. — Ты меня что, лоханью для слива помоев считаешь? Думаешь, я вчера не видела, откуда ты набирал воду, проходимец? А ну гони серебро назад, и чтоб больше твоей ноги у меня в доме не было. Я ему за воду из акведука по восемьсот драхм платить должна.
— Я известный лекарь, многих врачевал. Тебе, голодранке необразованной, кто поверит? Кто твои басни слушать будет, истеричка и дура старая? Давай сто драхм, а то я отсюда не уйду.
— Я старая? — это, наверное, больше всего взбесило хозяйку дома. — Не желаешь уходить, так и не уйдешь. Давай, дочка, закрывай входную дверь на щеколду.
— Ну что, что ты мне сделаешь? — приободрился травник и выпрямил спину.
Антонио правильно рассуждал. Действительно, что могла она ему серьезного сделать в обществе, где мужчина доминировал полностью над женским полом. Поколотить, даже со своей малолетней дочкой, она его вряд ли сможет. Полезет драться, так он горшок один раз ей метко в голову запустит, и она осунется на полу. Или уксусом плесканет этой неуравновешенной в рожу, а дочка после этого сама под кровать спрячется. А ежели побои какие нанести сможет, то всегда при обращении в муниципальную гвардию забияку к порядку призовут, штраф заплатит и все издержки покроет. Но то, что произошло дальше, в рамки разумного не вписывалось. Не говоря ни слова и не предупреждая, Марчелла разогналась и прыгнула на Антонио. Не ожидая такого поворота событий, он был сбит ударившей в его грудь женщиной. Сухенькое тело травника надломилось, и он упал навзничь, больно ударившись спиной. Половица при этом хрустнула, а у Антонио перехватило дыхание. Он стал беспомощно заглатывать воздух ртом. Корзина его при этом валялась перевернутая на полу. Марчелла сидела на нем сверху, обхватив его обеими ногами в области живота. Пока травник опомнился, она успела прижать его руки к доскам на полу. Антонио оказался в западне.
— Старая, значит, говоришь? — начала она. — Да я таких вонючих сморчков, как ты, троих положу. Был бы ты мужиком настоящим, так я не прочь и попрыгать на тебе. Как, думаешь, дочка?
— Не знаю, мамуля, мне кажется, что он и один раз не сможет, хилой какой-то, — поставила диагноз Литисия.
— Может, дочка, он слаб телом, а там, — она кивнула головой через плечо в сторону паха, — богатырь.
— Сейчас глянем, — подмигнула Литисия одновременно матери и лекарю и задрала тунику у Антонио. — Ой, маменька, да ту вообще стручок перца мелкого лежит весь синий, сразу и не разглядишь. Совсем дела плохи, мамуля.
— Раз Антонио болен, то его надо подлечить, — картинно добавила Марчелла. — А как лечить будем, дочка?
— Лучшее средство для лечения мужского писюна — это посыпать его порошком из высушенного крыла летучей мыши, — назначила лечение Литисия.
— Только ж крыло обычной домашней мыши не подойдет.
— Ты что, у нас мыши только из пещер. Мы лекари с тобой настоящие, не шарлатаны, — при этом Литисия посыпала гениталии травника порошком.
— Ну как, растет? — поинтересовалась мать.
— Пока нет, маменька, но ведь надо помолиться (да простят меня всемогущие за богохульство). И ты, Антонио, молись. Чем больше людей будет молиться, тем длиннее он у тебя вырастет.
Я сейчас и соседей позову, как ты нам советовал.
— Не надо, — попросил травник, — не показывайте меня в таком виде людям.
— Не толстеет и не длиннеет, — сказала Литисия, заглянув еще раз.
— А, вроде, сушеное дерьмо из-под аиста помогает, — посоветовала Марчелла.
— Очень помогает сей чудодейственный отвар из помета молодого аиста, особенно если к нему