аристократка ты знаменитая и красавица, — поправил сам себя Андрей.
— Принимаю комплимент, — Камилла поправила прическу.
— Но мне худенькие девушки нравятся, а от тебя Саша без ума был.
— А куда ж худее, Андрео? — изумилась Камилла. — Худее только те, кто болен чахоткой, а я здорова.
— Так я ж и прошу у тебя денег, чтобы сходить в лупанарий.
Там себе и подыщу по вкусу.
— Так вот зачем тебе серебро, — поняла Дукс.
— А я бы и от золота не отказался.
— И много тебе его надо?
— Я местных расценок на секс услуги не знаю. Мне прейскурант никто не показывал. У вас повременная оплата или от выработки? — спросил Андрей.
— Чего?
— Платить надо за посещение или сколько палок бросишь?
— Каких палок?
— Вот таких, — Андрей согнул левую руку в локте, сжал кулак, а правой ударил по сгибу левой.
— Ну, я таких мест никогда не посещала. Сейчас покличу управляющего, он должен знать, — она приказала рабу позвать управляющего и захватить на обратном пути пергамент, чернила и сургуч.
— Зачем чернила? — насторожился Андрей.
— Ты просишь денег. Я тебе их дам взаймы под процент. Или ты хочешь, чтобы я оплачивала тебе шлюх из своего кармана? — спокойно произнесла Камилла.
— Ценю деловой подход, — попытался пошутить Андрей, почувствовав что-то неладное.
— Госпожа, вызывали? — зашел вилик.
— Да. Скажи, сколько стоит купить проститутку?
— Гм, — замялся управляющий.
— Говори, говори, — приказала Камилла.
— Я сам не хожу туда, — смутился вилик, — но говорят, что дешевая шлюха может отдаться и за кусок хлеба, если голодна и клиентов нет.
— Тогда все просто, — улыбнулась Камилла и показала на Андрея, — клиентом у нее будет раб, ему и убогая девка сойдет, потому как будет худой и больной, а кусок лепешки у нас стоит сколько?
— Мелочь, несколько драхм, — уточнил управляющий.
— Так скажи эконому, чтобы выдал моему рабу Андрео целых десять драхм на продажную девку из дешевого лупанария, — отдала распоряжение Дукс. — Ты, Шумахер, можешь их даже не возвращать.
— Вы, госпожа, меня опустить решили, да? Вы бы, ваша светлость, еще старушку-нимфоманку мне подложили, чтобы та доплатила мне, а я вам честно заработанные деньги принес. Я всегда вступал в совокупление, с первоклассными телками, — очень вежливо проговорил Андрей.
— Телок моих в стойле в хлеву можешь драть вообще бесплатно всех без разбору, — предложила Камилла.
— А сколько стоит самая дорогая проститутка? — спросил Андрей.
— Это зависит от того, сколько ты раз ее сможешь, — сказал вилик.
— Я, пфу, после такого воздержания, — покрутил головой Андрей, — смогу и десять раз за ночь, а пять палок брошу, не вынимая.
— Гигант, — всплеснула руками Дукс, — ты случайно, как атлант, небо не сможешь удерживать своим стручком?
— Самая дорогая гетера обойдется в десять эскудо. За такие деньги она тебе споет, станцует, стихи прочитает, массаж сделает.
Если взять десять раз по десять, то получится сто золотых, — рассчитал управляющий.
— Ну что ж, пусть эконом тогда выделит Шумахеру сто золотых, а он через два месяца вернет мне двести. Ежели не вернет, то всыплем ему, точнее, как он выражается, бросим ему сто палок по спине, — предложила Камилла.
— Гм, госпожа, сто никто не выдержит, хватит с него и пятидесяти, — вступился за Андрея управляющий.
— Подождите, подождите. Это какое-то варварство, бить человека палкой по спине, — возмутился Андрей.
— А тебя что, на каторге не били? — спросила Дукс.
— Били и не раз, но палкой никогда, — ответил Андрей.
— Это не дело, — пошутила Камилла, — был рабом, а тебя палкой не дубасили. Станешь вольноотпущенником, и рассказать не о чем будет. Надо исправить эту ситуацию.
— Я предлагаю по-другому. Вы мне даете сто золотых, а я вам возвращаю через год тысячу. А если не верну, то пятьдесят ударов получу. Но если верно за год или ранее, то ты, — Андрей указал пальцем на Камиллу, и та нахмурилась, — то есть вы, госпожа, даете мне вольную.
— По рукам. Не вернешь ни в жизни. Напиши в двух экземплярах, — обратилась Дукс к вилику.
— Сейчас исполню.
— Тогда, Андрео Шумахер, условия следующие. Ты получаешь десять палок и сто золотом. Сегодня же проваливаешь отсюда на все четыре стороны. Сам себя кормишь и одеваешь. На виллу ко мне не соваться, ко мне в Орисе, если увидишь, не подходить.
О месте своего проживания сообщаешь моей прислуге. Не вздумай бежать из города. Все равно найдут. При выходе из поместья глянь на ворота. Там следы от костылей, которыми прибивали беглых рабов. Последний медленно умирал на солнце шесть дней. А теперь пошел вон отсюда и борись за свою свободу, если такой умник.
— Потерпи мое общество, Камилла, еще немного.
— Только недолго.
— Могу ли я сто своих золотых забрать не сразу, а по мере надобности? Пусть лежат у тебя, как в хранилище. Мне они все сразу не нужны в таком количестве. Обворовать ведь могут.
— Хорошо.
— А в твое отсутствие управляющий меня не надует?
— Я с ним поговорю.
— О’кей. Тогда с меня бутылка водки.
— Это что такое?
— Хмельной напиток.
— У нас такого нет.
— Значит, будет.
Вернулся вилик с двумя свитками и горячим сургучом. Он вылил его на пергаменты, и Камилла приложила к каждому свой перстень вместо печати. Андрей ушел. Камилла осталась сидеть в кресле. Она поправила подушки, чтобы мягче было, и прикрылась накидкой. «Тысячу вернуть не реально, но он будет пытаться, вижу, что будет. Если б хотел удрать, то забрал бы эскудо и скрылся. Тем лучше. Посмотрим, на что он способен», — думала она.
«Госпожа, что с ним дальше делать?» — спросил управляющий.
«Ты ему пять ударов задолжал?» — спросила она. «Да, но если вы не хотите…» — сказал он. «Добавь еще от меня пять. Пусть знает, что его ждет в будущем. И не жалей. Скажи, пусть стража хорошо приложится», — засмеялась Дукс.
XXVIII
Она намеренно не ушла и слушала через стенку, как истязают Андрея. Только он матерился при каждом ударе и разговаривал на непонятном ей языке. Человек, знакомый с русской речью, услышал бы разные выражения, самыми безобидными из которых оказались: «Ну, Камиллка! Отольется тебе моя кровинушка не водицей!» Стемнело. Тело Грегори и Мигуэля находилось там же. Они вели беседу.
— Григорий, надо отсюда как-то выбираться.
— А куда ты подашься?
— Не знаю, но дождь закончился. Это и хорошо и плохо. С одной стороны, мы можем выбраться, не вымокнем и не заболеем.
С другой — у нас нет воды, и мы ослабнем от жажды.
— Ты, Мигуэль, предлагаешь ползти, но куда?
— Еще не решил, но на сырой земле тут тоже долго не вылежишь.
— Будем завтра, если никто не появится, выдвигаться, а то лишимся здесь последних сил и раны начнут гноиться.
— Принято, а пока рассказывай дальше.
Грегори рассказывал что, кроме практических исследований он еще занимался теоретическими расчетами. Ему разрешали работать в любое время суток, и он зачастую оставался на ночь в лаборатории или кабинете. В ту ночь он решил посидеть за оптико-волоконной машиной. Позвонил домой и сообщил родителям, что не придет ночевать. Сидел перед монитором и тщетно пытался придать огромной формуле законченный вид. В опытах получался один результат, а в теории закон был верен только при определенных начальных условиях. Грегори барабанил пальцами передней левой конечности по столу, что выдавало его волнение.
— Я, Мигуэль, не стану перечислять имена и домены ученых, теоремы и законы которых я применял в своих вычислениях.
— Мне это ни к чему, господин ученый. Рассказывай мне дальше сказку на ночь.
Вдруг в нижнем углу экрана замигал значок о получении сообщения. Грегори открыл почту. Там висело короткое сообщение: «Не спится?» Грегори ответил Тою: «А ты че тут делаешь?» Ему стало интересно. Рэмлинсон никогда не оставался работать по ночам. Засиживался иногда допоздна. Да, засиживался, но его общежитие закрывалось после полуночи, и он спешил к себе.
Это был закон. Грегори подумал, что, возможно, кто-то проник в лабораторию товарища и взломал код защиты машины. Он взял телефонную трубку и набрал внутренний номер Тоя. На том конце никто не ответил. Тогда Грегори послал следующее сообщение: «Той, не издевайся, или я вызываю охрану к твоей машине».
Внизу замигал символ о получении сообщения. Грегори открыл.
Мигали два слова: «Не надо». А затем непосредственно на экране, минуя почту, появилась надпись: «Надо поговорить. Просто стучи по клавиатуре».
Грегори слышал разные байки от ученых и лаборантов про ночные исследования, когда от перегрузки основной мозг выдает всякие видео- и слуховые галлюцинации. Действенное средство от переутомления — отдых, а лучшее — сон. Для начала надо себя убедить, что это только кажется. Грегори подошел и выдернул оптический шлейф, соединяющий его машину с машиной Тоя. Но в строке замигало: «Меня звать Ялин. Я хочу пообщаться».
«А я иду на топчан спать, пока не стал пациентом психического отделения департамента излечения», — сказал Грегори и отключил систему. Он направился к двери кабинета, но машина самостоятельно запустилась. Грегори вернулся и выдернул штепсель питания машины из розетки, хотя это было запрещено и могло вызвать поломку. Тогда зазвонил телефон.
Дрожащими пальцами Грегори снял трубку и медленно приложил ее к уху. Ровный голос без акцента и эмоций послышался на том конце провода: «Я — Ялин. Нам необходимо побеседовать.
Вы — Матини Грегори Эспи?» «Пока еще да, но скоро стану Наполео Бонопарто. Осталось недолго, — истерически засмеялся ученый и, вырвав телефонный провод из аппарата, отбросил его в сторону. — Ну что, теперь поговорим?» В трубке было тихо. Отсутствовало даже фоновое шипение сети.
— Так-то лучше, — произнес в трубку Грегори.
— Если вам так удобнее, то я не возражаю, — ответил голос, назвавшийся ранее Ялином.
— Ладно, говори, что тебе надо, — Грегори устало присел на стул.
— Отлично, раз мы уже на «ты», то общаться станет легче, —послышалось в ответ.
— Ты откуда?
— Присядь к монитору поближе. Я тебе написал.
Грегори лениво переместился со стулом к машине и увидел в строчке знакомые и терзавшие его в последнее время символы формулы по квантовой механике, только исправленные и дополненные.
— Ничего себе!!! — Грегори не поверил своим глазам и несколько раз протер их. Так все просто и гениально, а я не додумался. Все крутился вокруг да около. Да, но кто ты и где работаешь?
Признавайся, я знаю всех ученых в своей области. А я-то, зазнайка, считал, что первым приблизился к этим открытиям на Салеме.
— Ты не ошибся. Я не житель вашей планеты.
— Как же ты со мной наладил связь?
— Я имею возможность передавать и получать информацию в любых коммуникационных сетях. В зависимости от уровня развития цивилизации я посредством электронов, фотонов, магнитных, волновых, гравитационных, информационных и так далее составляющих могу осуществлять соединение с необходимым объектом или субъектом.
— Например?
— Если у тебя под конечностью будет, к примеру, телефон, то я смогу поговорить с тобой в любой точке планеты.
— А я тебе дозвониться, если буду находиться далеко в открытом море, смогу?
— Если этот телефон будет хотя бы цифровой или выше классом, не дисковый, то да. При условии, что я сообщу тебе код
