чтобы самому пробираться в другое государство, — сказала Халиа.
— Зачем же самому? Ему нужно только выбраться из города, надежно укрыться и позвонить мне, — произнес Ялин.
— Простите, а где ваш кабинет располагается? — саркастически спросил Эспи.
— В другом мире.
— Понятно, то есть он должен выйти на межгород и попросить оператора на узле связи соединить с приемной философа или антифилософа, не знаю, кого точно. Вы щелкнете хвостом или хлопнете крыльями — и мой сын с вами свяжется, да? Вам не кажется, что скоро по воле Фольцинга Грегори будет лежать с вами в одной палате?
— Грегори, обесточь визор, — попросил Ялин.
— Отец, выключи сам.
Эспи, крутя пальцем у виска, нажал на кнопку отключения визора. Экран погас, воины в светофильме не успели форсировать реку. Наступила тишина.
— Все, сынок, давай спать. Думаю, это проделки наших внешбезов для оказания давления на тебя, — произнесла мать.
— А вот антифилософа с два, — донеслось из темного ящика. —Смотрите десимские новости, я пока помолчу. По седьмому каналу выступает известный камапский ученый Матини Грегори Эспи.
Все посмотрели нарезку интервью Грегори, потом на визоре начали переключаться каналы: спортивные, о флоре, о фауне, научные, комедии. Далее Ялин потушил экран и сказал: «Ну что, папаша, поверил мне?» — Не укладывается в классическое представление о природе, — помотал головой Эспи.
— Практически можно передавать не только информацию, но и предметы, — заметил Ялин.
— Вы намекаете на НО? — в Эспи-старшем загорелся интерес как у ученого.
— Что за НО — негосударственные организации?
— Неопознанные объекты, — уточнил Эспи.
— А? Да, есть возможность перемещать объекты из одного мира в другой. Но чем больше расстояние и масса перемещаемого объекта, тем большее количество энергии требуется. Сами понимаете, расстояние нелинейное. Так вот, для получения мною информации из AZurga или других информационных систем требуется небольшое количество энергии, но нужен доступ. А когда я вам отправляю информацию, то расход энергии приличный. Сейчас, болтая с вами, я трачу большое количество денежных единиц.
Энергия денег стоит. Если я захочу переместить из одного мира в другой неживую материю, допустим камень, то энергии потребуется намного больше, чем при передаче информации.
— Насколько больше? — поинтересовался Грегори.
— Конечная величина возводится в квадрат, — посвятил Ялин.
— При перемещении живой материи (птицы, рыбы) все выражение, находящееся в скобках, возводится в куб.
— О-го-го! — Эспи поднял палец вверх.
— Дальше, дальше! — не терпелось Грегори.
— Грегори в опасности, а они о формулах рассуждают, — вздохнула Халиа.
— Если перебрасываем из мира в мир разумную материю…— Эласта! — не удержался Грегори.
— И гуманоида в том числе, то все возводится в четвертую степень, — закончил фразу Ялин.
— А в пятую? — задал вопрос Грегори.
— Это предел из этой области, что мне разрешено вам открыть, — категорично заявил Ялин.
— Потому что сам не знает, — съязвил Грегори.
— Сын, так некрасиво! — поправила мать.
— Я не в обиде, — голос без эмоций донесся из выключенного визора.
— Значит, ты теоретически можешь меня переместить в свой мир? — спросил Грегори.
— Я на данный момент не обладаю необходимым количеством денежных единиц для переброски тебя ко мне в гости. В дальнейшем все может быть.
— А каков механизм перемещения, если не секрет? — спросил Эспи.
— Вы видели документальное светокино про НО?
— Случалось.
— Вспоминаете, как проявляется в вашем пространстве так называемое летающее блюдце? — спросил Ялин.
— Сначала образуется что-то мутное, будто фокус в визор-камере не наведен, — первой вспомнила фотограф. — Потом блюдце проявляется все четче и четче, словно материализуется.
— Это ключевое слово — «материализация», — отметил Ялин.
То, что вы определили как мутное, есть информационно-энергетический кокон, посредством которого осуществляется перенос материи и сознания из одного места в другое.
— Телепортация? — спросил Эспи.
— Можно и так назвать.
— Ладно, что вы с сыном моим собираетесь делать, великий телепортатор? — поинтересовалась Халиа.
— Наш агент или агенты с Салема перевезут его в укромное место.
— У тебя есть агенты на нашей планете? — спросил Грегори.
— Дорогой друг, а если бы я тебя попросил спасти эласта от гибели, разве ты бы мне отказал?
— Не знаю, все зависит от того, какой эласт и какова ситуация.
— Затем, — продолжил Ялин, — сделаем тебе операцию по смене…— Надеюсь, не пола! — перебил его Грегори.
— … внешности, — продолжал голос из визора. — Сделаем новое удостоверение личности. А хочешь, и черты лица менять не станем. Вывезти тебя отсюда первым делом надо, там видно будет.
Вы по-семейному все обсудите, я отключаюсь. Прослушка заблокирована, не переживайте. На работу завтра не спеши. Я просканирую заседание внешбезов во главе с Фольцингоим и компанией и выдам тебе результат. Может, и не так страшно все. Всем пока.
— Грегори, разве все настолько серьезно, что необходимо скрываться от правосудия Камапа? — спросила мать.
— В течение следующих суток и узнаем, — ответил Грегори.
— Если стоит выбор между психушкой, тюрьмой и свободой, то лучше выбрать последнее, — высказал свое мнение отец.
— Эспи, ты не понимаешь, ты не мать. Ты не связан такими нитями с ребенком, как я. Я его чувствовала в себе с момента его зарождения, а ты увидел Грегори только в первый день его прихода в мир. Я помню, как он стучал своими конечностями по моему животу. Когда он появился, я была самой счастливой женщиной на свете. А теперь у меня хотят отобрать моего единственного ребенка. Мне абсолютно не важно, кто его хочет у меня отнять: десимцы, камапцы, философы, антифилософы, лжефилософы, проходимцы. Мне все равно. Я не хочу терять единственного сына.
Ради чего мне тогда жить? Ради полной победы общественного строя на Салеме? Мне наплевать на любой строй. Мои инстинкты не позволяют бросить мое дитя на произвол судьбы. Как я буду дальше жить, если никогда больше не увижу Грегори?
— Халиа, — успокаивал ее Эспи, — этот строй не вечен. Еще максимум оборотов двадцать, и будут перемены. Не знаю, к лучшему или худшему, но в таком потоке страна жить долго не сможет. Мы еще молодые. Я верю, что мы еще с Грегори посидим за одним столом.
— Я за эти годы глаза свои выплачу.
— Халиа, а если бы его послали работать на другой конец планеты? Думаешь, ты бы его часто видела?
— Идите спать, — предложила она.
Грегори и его отец попытались уснуть, а мать на кухне проплакала до рассвета.
XXXII
Отряд из семи вооруженных всадников спустился в долину и остановился у края пальмовой рощи. Это место довольно сильно контрастировало с окружавшим его полупустынным пейзажем. Грунтовые воды, проникающие сюда с близлежащих холмов, создали внизу нечто наподобие оазиса диаметром в шестьсот локтей. Меж деревьев зеленела трава и, цепляясь за расщелины в земле, стелился адиантум. За границей оазиса располагалась еще не пустыня, но уже почти голые оранжевые пески с редкими вкраплениями зеленого колючего янтака. Кроме пальм в роще произрастал кустарник саликса. Встречался и финикийский кипарис — вечнозеленый, высотой в пятьдесят локтей, с раскидистой кроной. Это хвойное дерево имеет чешуйчатые листья, что помогает переносить ему летнюю засуху на краю пустыни.
Воины слезли с лошадей. Кони начали пощипывать траву.
В этом месте сходились две дороги. Одна, по которой они прибыли, шла напрямую из Берты. Она была неровной и узкой, а последние тридцать миль вообще представляла собой тропу. Вторая, наезженная, подходила с севера, из города Дор. Один из финикийцев подошел к Мигуэлю.
— Это последнее место на пути к солончакам, где есть вода, —сказал он.
— Здесь ручей или озеро? — поинтересовался Мигуэль.
— Колодец.
— Но он почти пуст, — заметил другой воин.
— Совсем недавно эту стоянку покинул очень большой отряд.
Необходимо время, чтобы колодец наполнился водой.
— Сколько человек в том отряде? Каково направление его движения, предполагаемая цель? Каков состав? Мигуэль, дай задание воинам разузнать все это по следам, оставленным на земле, — попросил Грегори.
— Давай по чуть-чуть спрашивать будем, а то ты столько наговорил за раз, что я не запомнил, — ответил другу Мигуэль.
Грегори медленно повторил все вопросы. Мигуэль своим голосом пересказал это одному из сопровождавших. Тот удалился на разведку. Остальные продолжили разговор.
— Нужно отдохнуть как следует. Лучше это сделать в тени деревьев, чем посреди песка. Попоить лошадей, дать им передых. Как уровень в колодце поднимется, заполним меха водой.
— Нам много еще до стоянки Саипа? — спросил Мигуэль.
— Не очень, — ответил финикиец, — но погода начинает портиться. Боюсь, как бы не началась пылевая буря.
— А коль буря не начнется?
— Завтра будем на месте.
— Буря долго длится? — спросил Мигуэль.
— Она нас может задержать от полудня до трех дней. И лучше ее пересидеть здесь. Давай перекусим, а там на небо глянем и определим. К вечеру все станет понятно. Приступили к приему пищи. Вскоре вернулся следопыт.
— В том отряде примерно сто человек, — начал доклад он.
— Не слабо для этих мест, — кто-то присвистнул. — Сарацины опять в набег ходили?
— Не думаю. Часть лошадей подкована, как в Орисе. Есть не только конные, но и пешие. По всему видать, это рабы при господине или госпоже — кого-то несли на носилках.
— Ну, старик, какая может быть госпожа? Разве аристократка в эту глушь заберется? Дорога дальше ведет только к морю, а там лишь стоянки различных беев. Чего она там забыла?
— Может, какая красотка-патрицианка из Трои влюбилась в красивого сарацинского юношу и решила связать с ним судьбу?
Бросила к Танатосу виллы и дворцы и рванула к любимому, — пошутил один из финикийцев.
Все дружно засмеялись, кроме Грегори.
— Я нашел вот это, — воин-разведчик протянул тончайшей работы кружевной платочек. — Есть среди вас такие, чей нос кроме конского пота различит этот тонкий аромат?
— Дай сюда, — попросил Мигуэль, понюхал и закивал в знак поддержки говорившего. — Насколько мы от них отстаем?
— Они ушли сегодня поутру до восхода солнца. Значит, на один переход.
— Там есть пешие, а мы все на лошадях. Если сейчас же отправимся в путь, то к вечеру их настигнем, — заявил Мигуэль.
— Так тебе они, а не Саип нужен? Ты их догоняешь? Мы не договаривались, что станем преследовать такой сильный отряд, — запротестовал наемник.
— Да нет, — оправдывался Мигуэль, — я же с Ориса, а вдруг там земляки. Глядишь, и помогут чем.
— Мы можем после полуденной жары совершить небольшой переход, если погода позволит. Но дальше нет как таковой дороги, а тот отряд может повернуть в любую сторону. Мы их маршрута не знаем. Чего ночью в безлюдной местности выяснять, кто есть кто? Если они идут с нами в одном направлении, то мы их настигнем в первой половине завтрашнего дня, — ответил проводник.
— Спроси, — обратился Грегори к Мигуэлю, — не получится ли так, что отряд, идущий впереди, окажется у стоянки Саипа раньше нас?
— Они к нашему бею ни в коем случае раньше не доберутся, чем
