что ему это нравится.
— Вы правы. Я знал, что рано или поздно он найдёт меня.
— Зачем?
— Чтобы охранять мою жизнь, ничтожно короткую по сравнению с жизнью нематериальных существ.
— А причём тут наши землетрясения?
— Мои коллеги из института установили, что энергетические поля Земли не пропускают сюда это создание, и это — причина катаклизмов.
— То есть землетрясения — не его рук дело, а лишь последствия его появления здесь?
— Да.
— Стойте, так он добирался до Земли через открытый космос прямо так, без корабля?
— Ширрау сохранил способность свободно путешествовать по Вселенной, что для таких существ естественно. А вот пройти сквозь энергетические поля чужой планеты, оказывается, проблема.
Я беспомощно уставилась на бывшее зеркало Феникса. Вот он, шанс обрести свободу, можно даже рукой коснуться, но как его использовать?
Тем временем ширрау приблизился к стеклу, начал жестикулировать, губы его беззвучно шевелились. Рука указывала на меня.
— Кэт, кажется, вы привлекли его внимание.
— Вижу. Вы знаете язык Ништана?
— Да.
— А этот призрак грамотный?
— Грамотный. Мне уже пришло в голову писать вопросы и показывать ему, но он, как и мы, не знает, где оказался.
— Хорошо.
Ништан. Что-то не припоминается такое название среди экономических и культурных центров Галактики.
— Евгений, что это за планета? Там велика концентрация Силы, как я вижу?
— Нет, но там тонка грань между материальным и нематериальным миром. Цивилизация на довольно низком уровне, — шпаги, пистолеты. Я прилетел туда изучать...
— Но там есть космодром?
— Что вы, конечно, нет. Мне пришлось прятать корабль в безлюдной местности и изображать местного путешественника.
— А как же ширрау узнал, что вы с Земли?
— Он ничего не знал. Просто настроился на меня и тянулся сквозь космос.
— Ничего себе!
Хорошо. В энергетических полях Земли застряло живое существо, и из-за этого на планете начались неприятности. Ну так надо вытащить его оттуда, и всё!
— Погодите-ка. Он тянулся сюда, потому что вы — здесь, так?
— Ну да, конечно.
— А если вы будете в другом месте, и если попросить его сделать то же самое?
— Но примут ли его другие планеты?
— Да при чём тут планеты! Выйти за границы Солнечной системы, и...
— Великолепно! — Феникс сразу повеселел и оживился. — Давайте-ка я напишу для ширрау инструкцию...
— А звездолёт?
— Наш разговор записывается.
— Ах да, я и забыла, что спасаю место своего будущего заключения.
Феникс дописал то, что хотел, и поднёс записку к зеркалу. Ширрау стал возбуждённо жестикулировать.
— Медленней, медленней. Она — к тебе?
Опять быстрая запись. В ответ — кивок ширрау.
Евгений растерянно обернулся.
— Кэт, он хочет, чтобы ты отправилась к нему.
— Что? А адреса он, часом, не назвал?
— Пока нет. Сейчас спросим.
На этот раз безмолвный диалог затянулся. Феникс повеселел и снова стал похож на учёного, столкнувшегося с интереснейшей проблемой.
— Похоже, он видит вокруг себя наши сны, — души людей, которые спят. Но разговаривать с ними он не может.
— Потому что отчасти материальный?
— Совершенно верно.
— И как же мне попасть к нему, если засыпать бесполезно?
— Есть два варианта: смерть...
— Ну вот ещё!
— ...или потеря сознания.
— Это ещё куда ни шло. Но зачем мне туда лезть, выход ведь уже найден?
Меня прервал гудок портативного видеофона Феникса. Евгений открыл маленький экран.
— Кончайте болтать, — невежливо сказали по видеофону. — Ждёте, чтобы Земля развалилась на части? Пусть Вязовская задействует Силу, получит удар током и отправится к ширрау, её тело вы заберёте на звездолёт. Вернётся в материальный мир вместе с ширрау.
— Да, сэр, — поспешно ответил Феникс и отключил связь.
Я вздохнула.
— Что это за грубиян?
— Президент Земли Стивен О'Коннор.
Я вздохнула ещё раз. Лезть чёрте куда неизвестно зачем. А как там вообще передвигаться? Как искать ширрау? Ладно, будем надеяться, что это загадочное существо поможет, раз вызвало меня туда. С диким страхом в душе я закрыла глаза и перешла на иное зрение. Сквозь веки проступила комната, Феникс, бывшее зеркало...
Жуткая боль швырнула меня вперёд. Мир погас, — вокруг была бездонная чёрная пропасть. А затем всё окутала светящаяся серая дымка, сквозь которую был виден беззвёздный космос.
Прямо передо мной стоял ширрау.
— Ты пришла, — проникновенно сказал он.
От его тона захватывало дух.
— Зачем звал?
— Я ошибся, — решил, ты такая же, как я.
— И давно ты это понял?
— Только сейчас.
— Цвет волос сбил?
— Да, эти чёрные волосы и глаза... Но ты ещё сильнее и прекраснее, чем я думал.
— Спасибо. Но ты не ответил: зачем?
— Мне нужен проводник.
— Не лги, ты прекрасно добрался до Феникса в одиночку. Ладно, как хочешь. Что случилось с зеркалом?
— Я использовал ваш способ общения с нематериальным миром, — вспомни обряды гаданий. Вот только у вас, людей, никогда ничего не получается, потому что вы не умеете.
— Ты знаешь обычаи Земли?
— Здесь, в пространстве сна, я читаю Землю, как раскрытую книгу. Вы — тоже, но наяву вы не помните и половины своих снов.
Внезапно я увидела совсем рядом прямоугольное окошко, за которым в обычном человеческом помещении находились обычные люди. В следующее мгновение меня неудержимо повлекло к нему, мелькнула паническая мысль: не пролезу!..
А потом глаза мои раскрылись. Я была в салоне космического корабля, лоб нестерпимо жгла лента. Что, меня уже осудили и везут на рудники?!
Взгляд упал направо.
На полу лежал смертельно бледный молодой человек, — длинные чёрные ресницы, чёрные волосы, одежда точь-в-точь как у Феникса, но в глубокой тёмной гамме.
Сидевший рядом Евгений Феникс поднял глаза.
— Всё получилось, Кэт.
Голос его прозвучал мрачно.
— Мы летим на Ништан, чтобы сдать ширрау тамошнему правосудию?
— О нет. Это бесполезно, там государственные перевороты — привычное дело. Кто победил, тот и прав.
— Удобная система.
Я неловко села.
— Боюсь, теперь действительно будет реальный претендент на власть над Землёй, — негромко сообщил Феникс.
— Вы уверены? — меня пронизал ужас.
— Да.
— Но зачем ширрау это? Жил бы себе спокойно, радовался, что выбрался.
— У него безумная жажда власти. И... Мне не нравится этот ваш визит к нему. Вы помните, о чём был разговор?
— В общих чертах.
— Хорошо. Ох, как же всё это важно!
* * *
А затем потянулись дни — без допросов, похожие один на другой, как две капли воды. От внезапно вспыхнувшей надежды практически ничего не осталось, постепенно душу охватила апатия, столь же серая, как тюремные стены. Поэтому я смогла лишь слегка удивиться, когда охрана повела меня в комнату для допросов.
Там были всё те же лица — толстый следователь, его помощники, мужеподобная дама-врач. Привычно сажусь в кресло.
— Мисс Вязовская, следствием установлена ваша непричастность к попытке захвата власти на планете Земля.
Мне показалось, что я ослышалась.
— Так значит, попытка всё-таки была, но не моя?
— Именно так. Вам необходимо явиться на допрос в качестве свидетеля, когда мы вас вызовем.
Я растерянно оглянулась: всё это было почти нереально. Врач приближается, нависает надо мной. Для снятия ленты они всё же расщедрились на обезболивание.
— Вас проводят к выходу.
— С-спасибо.
Коридоры, коридоры, смутно знакомые, — да, верно, ведь я шла здесь, будучи под действием одурманивающего препарата. Дверь. За нею тюрьма кончается.
— Кэт!
— Евгений, так это правда!
— Ну разумеется, правда. А вы думали, О'Коннор не сдержит своего слова?
— Нет, но... Честно говоря, в последнее время я уже вообще ни о чём не думала.
Стоянка флайеров. Евгений, улыбаясь, уступает место пилота, — и послушная машина взвивается в небо. Огоньки на приборной доске, казалось, приветливо мигают, — какие же они яркие! А синева вокруг, синева с облаками, морем, флайерами вдалеке, — вот она, свобода! Похоже, за всю мою жизнь солнце не сияло так радостно.
— Кэт, мы возвращаемся в институт. И так много времени потеряли.
— Да, конечно.
Феникс помолчал.
— Я надеюсь, вы не в обиде на Землю? Это ведь всего лишь власть. Наверху идёт большая игра...
— ...в которую случайно впутались мы. Ладно, проехали. Дело закончилось, слава Богу, благополучно, и не стоит об этом вспоминать. Моё же отношение к родной планете не зависит от того, какие люди попали сейчас в число власть предержащих.
Океан позади, и здесь — ночь, ласковая, мирная. Феникс предлагает отдохнуть до утра. И в самом деле, есть от чего.
Я заснула, едва коснувшись подушки. Сначала в голове прокручивались старые страхи, — опять тюрьма, и никто меня не выпустит... А потом всю эту канитель словно смела невидимая рука, и я очутилась среди роскошной зелени и невиданных сине-сиреневых цветов. Здесь царили покой и тихое, ясное счастье.
— Здравствуй, — сказал чарующий голос за спиной.
Повернувшись, я обнаружила ширрау: чернота его волос и одежды ярко выделялась на фоне тропических красок.
— Мы в пространстве сна, и теперь ты можешь видеть свою Землю. В нематериальном виде легче перемещаться, верно?
— Да...
— Кэт! Давай руку. И летим!
— Но я не умею!
— Так захоти суметь!
— Сейчас попробую.
В конце концов, это ведь просто сон... Я потянулась вверх, — и внезапно тело стало лёгким, послушно заскользило по воздуху. Я радостно завопила и перекувыркнулась.
— Получилось!
— Я же говорил, — довольный ширрау присоединился ко мне. — Здесь знакомы незнакомые, здесь можно увидеть любые края...
— И другие планеты? Людям ведь часто снятся места, где они побывали.
— Нет. Чтобы странствовать по Вселенной, нужны значительные усилия и умение. Здесь можно только видеть: человек скован своим телом. Ещё можно, будучи живым, повстречаться с умершим, ведь здесь — Вход.
— Туда, куда уходят души?
— Да... Но не бойся, сейчас тебе закрыт путь туда.
...И небо засияло ярчайшей синевой, передо мной прочертился путь в бесконечность. А затем — синева сгустилась до чёрно-сиреневого, тучи сдвинулись, и мощно хлынул ливень. Сверкающие капли не спеша пролетали мимо, словно желая, чтобы я рассмотрела их совершенную хрупкую красоту. Впереди была — темнота, а капли переливались радужными искрами, как будто из-за моей спины на них светило солнце.
А затем всё чудно переменилось, кто-то властно увлёк меня вперёд, в радость и головокружительность свободы, внизу тысячью оттенков колыхалось зелёное море... Миг — и всё поглотила мягкая, обволакивающая пучина тьмы. Сначала в ней возникли несколько золотистых искр, — так мерцает, зарождаясь, надежда. Огоньки множились, их становилось всё больше, вот они прочертили тьму, — и в ней постоянным ровным светом засияли белые прозрачные кристаллы, перетекая и незаметно меняя форму.
А потом тьма растаяла, остатки её соединились в знакомую фигуру ширрау. Он улыбался, — и не было в мире ничего прекраснее его улыбки, и так хотелось, чтобы ничто и никогда не загасило её. Он повелительно воздел руку, нас обступила плотная голубизна воды, и вот уже мириады пузырьков воздуха мягко обволакивают тело и волосы, сотворяя немыслимый наряд... И можно блаженствовать, удивляясь, как беспечно, безоглядно и беззаботно радуется душа... Но внезапно могучий вихрь возносит меня ввысь, прямо к солнцу, горячие лучи которого ласково касаются
