из-за сомкнутых щитов копья, пехота готов приготовилась встретить врага. За спиной у пехотинцев расположились лучники, поджидая, когда враг приблизится и можно будет благодаря возвышенному расположению открыть прицельный огонь по наступающим. Конница должна была прикрывать фланги и на случай если враг завязнет в центре нанести обходящий удар. Но гунны едва приблизившись на расстояние выстрела пустили на скаку по паре стрел и, рассыпавшись веером помчались на фланги. Выпущенные, стоящими за строем пехотинцев, вдогон гуннам, стрелы готских лучников почти не достигли цели, тогда как стрелы гуннов, долетев до первых рядов пехоты Гуннимунда, ранили нескольких воинов. Следующая лава всадников повторила тот же маневр, в то время как первые, промчавшись рядом со стоявшей в ожидании команды на флангах конницей готов, умудрились, не вступая в бой выдернуть из седла, при помощи арканов, около десятка зазевавшихся всадников врага. После такой карусели первая волна возвратилась на исходную позицию, ожидая очереди для повторного маневра.
Понимая, что так может продолжаться бесконечно долго и, что нужно срочно менять тактику боя, Гуннимунд, заметив, что силы гуннов не так велики, как он думал, приказал атаковать врага. Тяжёлая конница готов лавиной сорвалась вниз на флангах, а пехота быстрым шагом шла на гуннов в центре. Но сражение не состоялось. Гунны, поворотив морды своих коней, поспешили покинуть поле боя. Так как враг отступил, и вдалеке маячили только отдельные его всадники, а день уже был близок к вечеру, готы решили отойти на недавно занимаемую ими возвышенность, а утром, если враг вновь подойдёт возобновить сражение и разбить трусливого противника. Если же сражения не будет, то отойти к Дону и, не давая возможности соединиться тем гуннам, что переправились одним мощным и быстрым ударом покончить с ними. Но когда наступило утро, первое что заметили готы это строящегося в боевые порядки врага. Не дожидаясь атаки противника, Гуннимунд сам распорядился атаковать. Когда готы вновь устремились с возвышенности вниз, то гунны, не смотря на то, что их было даже несколько меньше чем их врагов, и позиция в низине ничего хорошего для них не сулила, на этот раз отступать не стали. Встретив врага тучей стрел, они неожиданно всей лавиной ринулись навстречу готам и завязали бой. И когда Гуннимунд уже было подумал, что судьба решила подарить ему победу над тем с кем не смог справиться даже его знаменитый отец, за спиной у себя он услышал нарастающий гул и когда оглянулся то был потрясён увиденным. Огромное конное войско врага, молча, мчалось на них с той возвышенности, на которой они только недавно стояли
- Не успел, - мелькнуло в сознании.
Да, действительно, он не успел. Войско гуннов, переправившееся через Дон, разгромило заслон готов и за ночь подошло к лагерю Гуннимунда. Успев согласовать свои действия с действиями конников Баламбера, подошедшие гунны действовали строго по намеченному плану, и вступили в сражение лишь, когда готы крепко завязли в схватке и не имели возможности не отступать, не маневрировать.
Командовавший конницей готов на правом фланге Алфей, лишь только заметил появившегося в их тылу врага, оценив ситуацию, понял, что битва проиграна и, воспользовавшись тем, что его конница успела глубоко обойти с фланга противника, и перед ним открывался широкий оперативный простор, без малейшего зазрения совести приказал всем его всадникам уходить вслед за ним в степь. Видя, как конница бросилась бежать, за ней кинулись и остальные. И если левый фланг и центр готов ещё держались, то на правом фланге бой превратился в погоню за отдельными не большими группами людей бросавших оружие и разбегавшихся как тараканы в разные стороны. Эта погоня за беспорядочно мечущимися воинам врага, как раз и позволила всадникам, ушедшим вслед за Алфеем, без помех и потерь уйти из боя. Погоня была организована уже когда войско Гуннимунда было почти полностью окружено, а готы Алфея скрылись за горизонтом.
Оторвавшись от погони, и зная о том, что помощи ожидать не от кого, что разгромлено даже войско самого Германариха, Алфей надеялся уйти к Истру, и примкнуть к готам Атанариха. Но на третий день своего бегства, при переправе через небольшую речушку, он повстречал группу рыбаков готов, от которых узнал, что в пяти милях от них расположился лагерем Винитарий, которого гунны принудили заключить мир, и что в лагерь к нему мало-помалу собираются все оставшиеся в живых после битвы, в которой погиб Германарих, готы. В лагере уже более десятка тысяч мужчин, но только многие из них безоружны. Оружие отобрали победители, и лишь те немногие, кто смог его припрятать да те, кто прибился к Винитарию уже после ухода гуннов и славян имеют мечи и копья или топоры. Немного поразмыслив, Алфей решил, что ему нечего делать среди этих неполноценных, поддавшихся врагу, соплеменников и продолжил свой ранее намеченный путь. Но миновав лагерь Винитария, уже вскоре, его отряд столкнулся с отделившимися от славян гуннскими всадниками Басиха. И хоть численность всадников Алфея, как он успел заметить, почти втрое превосходила по численности противника, ввязываться в схватку Алфей не решился. Уже зная, как хитро и цепко, с минимальными для себя потерями могут сражаться гунны, и почти физически ощущая на своих плечах погоню, а так же имея уставших от длительного перегона коней, он решил всё же обратиться за помощью к Винитарию.
- Не может быть, чтоб этот гордый, высокомерный потомок рода Амалов действительно согласился служить кому-то, - подумал Алфей. Он даже на род Балтов, к которому относится Атанарих, смотрит сверху вниз. Следует его только завести, всколыхнуть, а вместе мы наверняка разобьём преследующих меня гуннов и уже как победители, а не побеждённые соединимся с Атанарихом.
С такими мыслями Алфей въезжал в лагерь Винитария. Встретили его там хоть и дружелюбно, но настороженно. А когда узнали, что Алфей пришёл просить помощи и убежища, и, что войско Гуннимунда тоже разбито, а Алфей и его всадники это практически и всё, что осталось от былой славы готов, от дружелюбия не осталось и следа. Но, тем не менее, встретивший его Сафрак весьма сдержанно, если не сказать холодно пригласил его пройти в шатёр Винитария и там обсудить создавшуюся ситуацию. Разговор поначалу складывался нелегко, и Винитарий всё время уходил от прямого ответа на предложение Алфея. Но вскоре его разожжённое речами Алфея самолюбие дало о себе знать, и когда Винитарий уже почти готов был принять все предложения беглеца, в шатёр вдруг вошёл бывший начальник охраны Германариха Аргайт.
- Ну что там у тебя, - не глядя на Аргайта, недовольный тем, что прервали начавший его по-настоящему заинтересовывать разговор, - бросил Винитарий вошедшему.
- Прибыли послы от гуннов и требуют выдать им Алфея и его людей.
- А больше они ничего не требуют? - вспылил раздражённый Винитарий. - Требуют! Я им не конюх чтобы от меня требовать. Иди скажи пусть убираются туда откуда пришли.
- Подожди, - остановил собравшегося уже выйти Аргайта Сафрак. Пойди, скажи, что Винитария сейчас нет в лагере, пусть подождут, пока он вернётся, скажи, мол, без него ничего решить невозможно. И из лагеря их не выпускай не под каким предлогом.
- Не стоит горячиться, - укоризненно взглянул он на Винитария когда Аргайт вышел из шатра. Ведь мы фактически ничего не знаем о том, сколько всадников преследует Алфея и его людей, кто ими командует. Да и постараться узнать от них подробнее о том, чем закончилась битва у Дона, тоже не помешает. Пусть пока побудут у нас как гости.
- Да, ты пожалуй прав, я действительно погорячился, - и обратясь уже к Алфею Винитарий продолжил. - Видишь ли, - хоть людей у нас и предостаточно, но и десятая часть мужчин не имеет оружия. Не пойдёшь же с дубиной на хорошо вооружённого противника, если их там, хотя бы половина нашего наберётся. Надо как-то исхитриться и незаметно выведать у посланников, сколько всадников в их отряде, и попытаться опять же хитростью заманить их в расставленную ловушку. Вот как это сделать давайте об этом и подумаем.
Но думать долго не дали. В шатёр снова вошёл Аргайт и сообщил, что гунны не желают ждать и хотят видеть того, кто замещает Винитария.
- Ну вот и хорошо, как раз я пойду, и попробую за одно всё хорошенько выведать, - поднялся Сафрак.
- Да, уж постарайся, а мы пока попробуем придумать какой-нибудь хитроумный план, как нам выкрутиться с минимальными для нас потерями.
Когда же кое-какие наброски к действиям уже были сделаны и Винитарий пригласил Алфея отобедать вместе с ним, вернулся и Сафрак. Одного взгляда брошенного на прибывшего дипломата было достаточно, чтобы понять, что ничего хорошего от состоявшихся переговоров ожидать не стоит.
- Ну что там удалось выведать? Не тяни, - предчувствуя недоброе, хмуро спросил Алфей.
- Да ничего хорошего. Пять тысяч всадников ты притащил сюда на своих плечах, плюс ещё тысяча пришедшая от Данастера, которая, как говорят прибывшие к нам гунны, помогала славянам разбить Атанариха...
- Как, - Атанариха тоже разбили?
- Ну, если послы не блефуют, то выходит что да. Ведь именно с шедшими от заката солнца гуннами ты столкнулся. Всё совпадает. Но только и это ещё не всё. Не сегодня - завтра, сюда подойдут славяне вместе с Божем. Так что иного выхода как сложить оружие Алфею и его героям, и сдаться на милость победителя я не вижу.
- А вдруг это всё обман, вдруг они нас просто запугивают.
- Я подумал и об этом, и сказал послам, что только к вечеру с охоты вернётся Винитарий и тогда, он сможет уговорить Алфея сложить оружие, сказал, что меня ты не послушаешь.
- А что это меняет? Вечером или днём, какая разница?
- Если к вечеру подойдёт Бож то шансов у нас нет никаких.
- А если не подойдёт?
- Попробуем потянут время до завтра, а там будет видно. Если не подойдут славяне и завтра, то возможно нас просто водят за нос, и тогда можно будет попытаться что-то предпринять.
- А что мы будем придумывать завтра...?
- Придумывать ничего и не нужно, - мрачно заговорил, молчавший до сих пор Винитарий, - сегодня вечером скажу гуннам, что Алфей непременно разоружится, но желает сдать оружие лишь Баламберу или Божу. Вот и посмотрим, блефуют гунны или нет.
Вечером, сделав вид, что очень устал и вернувшись с охоты плохо себя чувствукт но, пообещав завтра всё уладить, Винитарий отпустил гуннских посланников. Но уже к вечеру следующего дня, поклявшись, как это ранее сделали Винитарий и Сафрак не нарушать мир и быть верными союзниками, Алфей и его люди послаживали оружие к ногам Божа и прибывших с ним славян. Так закончилась большая война с готами Германариха.
Часть IV
Наёмник.
Заговор.
Величественно и спокойно, едва заметно для, глаза несёт свои воды красавица-река Вар. Её необозримая тихая гладь водных просторов вселяет спокойствие и беспечность, - не предвещает никаких бед, пустившемуся в плаванье рыбаку или путешественнику. Но горе тому, кто убаюканный монотонным колыханием челна, не заметит приближения грозных речных порогов. Здесь, из ласкающей глаз и манящей к себе своей живительной влагой красавицы-реки, Вар
