ни-будь из них живыми.
- Понял,- гаркнул Аргайт и помчался исполнять приказание.
- А может, вы птенчики мне сможете рассказать, откуда взялись эти гунны? - прищурив один глаз и склонив голову на бок, подозревая здесь какую-то связь, обратился король к братьям.
- Причём здесь мы, - мы пришли договариваться, а не воевать. А эти, наверное, из погони, которая следовала за нами.
- А если я не захочу договариваться, и не захочу вести с вами никаких переговоров, а прикажу вас казнить, как изменников?
- Я думаю, что этого делать не стоит, - заговорил молчавший доселе Сар, - ведь боле пяти сотен воинов и два десятка кораблей, сегодня в войске готов будут далеко не лишними. К тому же мы знаем почти о всех планах гуннов и нашего отца, тогда как вам о них ничего не известно.
- Ну и что же это за планы?
- Сначала мы хотим получить гарантию, что после победы над гуннами король поможет моему брату стать ри рюриком над всеми росомонами, а мне ...
- Но не успел он договорить, как из той рощи, откуда недавно появились Гайна с росомонами, выскочил небольшой отряд всадников и стремительно понёсся прямо в том направлении, где находился король и его окружение. Многие из телохранителей короля вместе с другими воинами бросились навстречу нападающим рассчитывая остановить их ещё на дальних подступах. Воспользовавшись тем, что всё внимание окружающих было обращено на горстку смельчаков осмелившихся вломиться в самую гущу походного стана Германариха, Сар бросился на стоявшего в шаге от него Гайну и, выхватив его меч, одним прыжком оказался рядом с Германарихом. Будь король готов помоложе и попроворнее он наверняка успел бы среагировать на этот выпад молодого росомона, но годы сделали своё, и только то, что при попытке сделать шаг назад он споткнулся и стал падать на спину, спасло ему жизнь. Меч скользнул по ребру падающего короля и удар не получился такой силы, которая смогла бы пронзить его одряхлевшее, сухое тело. В тоже время и Сару некогда было разбираться достиг ли его удар желаемого результата; на него уже бросился огромного роста детина, и только бросок в ноги последнему Аммия дал возможность Сару увернуться от удара меча и самому поразить нападающего. Овладев мечём сражённого Саром воина, Аммий успел отразить удар ещё одного из охранников короля, и вместе с Саром они бросились, пробиваясь сквозь сильно поредевшую цепь телохранителей к своим, спешившим к ним на помощь всадникам. В создавшейся суматохе, во многом благодаря виртуозному владению мечом Сара, братья благополучно пробились к росичам и те, подобрав их, умчались в ту же рощу, откуда они только что выскочили. Всё произошло так быстро и неожиданно, что не успевшие среагировать готы всего только ранили двоих из нападавших, да при отходе вражеская стрела вонзилась в плечо Аммию. Увлёкшаяся на другом конце лагеря погоней за гуннами конница готов не успела вернуться, чтобы преследовать беглецов и те спокойно ушли от погони пеших воинов. И уже вскоре, они соединились в условленном месте с любезно предоставленной Баламбером в распоряжение росов сотней гуннов, которые тоже благополучно ушли от преследовавших их готов, и возвращались к Вару.
Смертельная ловушка.
Вернувшись к своим кораблям, Сар и Аммий застали на восточном берегу Вара уже переправившееся сюда войско славян. Теперь войска коалиции антов выросли более чем вдвое и представляли собой весьма грозную силу. Узнав о том, что основные силы готов выступили к Дону, а Германарих, как думали братья, убит, Баламбер и Бож решили с целью не допустить соединения готского войска на Дону, немедленно выступать и, преследуя готов навязать им сражение. В авангарде выступила отборная конница гуннов, которая должна была нагнать готов и, завязав рваный бой задержать их на марше пока не подоспеют славяне. Остальная же конница гуннов и славян, а так же пешие войска, должны идти следом, и если авангарду удастся остановить готов то, догнав врага дать решительное сражение и разгромить эту часть готского войска.
По-видимому, сами боги в тот год ополчились против Германариха и его готов. Короля преследовали сплошные ошибки и неудачи. Вот и на этот раз судьба сыграла с ним злую шутку. Накануне грандиозной битвы, которая должна была его прославить на весь мир, он так глупо и нелепо получил удар мечём в бок. Теперь передвигаться он мог только лёжа в своей повозке и каждая кочка, и ухабина отдавались мучительной болью во всём его одряхлевшем и ослабшем теле. Поэтому, чтобы как можно меньше причинять боли королю, возничие ехали очень медленно и осторожно.
Узнав о ранении своего короля и о дерзком нападении на его лагерь передового отряда гуннов войско, двигавшееся к Дону, остановилось и, выслав навстречу раненому королю большой отряд конницы, стало ожидать его прибытия. Как впоследствии оказалось, конница, высланная навстречу Германариху, стала совсем не лишней мерой предосторожности.
Уже на второй день пути, когда до места остановки основного войска было, можно сказать, рукой подать, на возвышенности, уходящей к горизонту, за который уже опускалось кроваво-красное солнце, показались всадники. Сначала их было немного. Они остановились и стали рассматривать растянувшуюся колонну, сопровождающую своего короля. Распознав в них врага три сотни тяжёлой конницы алан, и столько же всадников готов выстроившись в боевом порядке, ринулись было ему навстречу. Но преодолев расстояние, едва превышавшее полёт стрелы им пришлось остановиться, а вскоре и вернуться назад, так как почти весь обозримый горизонт на возвышенности стал заполняться всадниками, которые растянувшись лавой, очевидно, сами готовились напасть на движущуюся в низине колонну. Тут уже нужно было думать не об атаке, а об обороне, и вскоре всё войско готов пришло в движение. Послышались команды и окрики командиров, а походная колонна стала выстраиваться в боевом порядке. Немедленно был послан гонец и в основной лагерь, благо он находился уже совсем рядом. А численность вражеской конницы всё увеличивалась и увеличивалась, и когда по самым приблизительным подсчётам в конной лаве гуннов можно было насчитать не менее десяти тысяч всадников, эта лавина ринулась вниз на изготовившихся к бою готов. Охватив кольцом ощетинившийся копьями лагерь готов, в котором даже с прибывшим отрядом конницы не набиралось более трёх тысяч воинов, гунны не спешили атаковать обречённого на поражение врага, и принялись методично обстреливать его из луков, кружа на своих быстроногих лошадях вокруг обороняющихся готов. Эта уверенность гуннов в обречённости, более малочисленного противника, и желание покончить с ним ценой малой крови как раз и спасли сопровождающее Германариха войско от разгрома. Но, в свою очередь, опускавшиеся на степь сумерки, в какой-то степени спасли и гуннов, которые именно с наступлением темноты рассчитывали покончить с окружёнными. Всё, наверное, так бы и получилось, только как раз к этому времени подоспела из основного лагеря готов вся их конница, которой командовал алан Сафрак. Всадники Сафрака сходу вступили в бой и, разорвав кольцо окружения, заставили гуннов убраться восвояси. Близость ночи и усталость от длительного перегона лошадей, не позволили готам преследовать отступившего врага, поэтому особо больших потерь в этом сражении не было, а на следующий день Германарих приказал всем отходить к основному лагерю, где ещё оставались все пешие воины и обоз. Лагерь этот находился, как ему сказали, на возвышенности и в очень удобном для сражения месте.
- Я не думаю, что они опять осмелятся напасть, - говорил Сафраку, морщась от боли, Германарих, - но приводить в порядок войско и мысли лучше в надёжном месте. Ведь если это и все гунны, которые прорвались через Тавриду нам их здорово опасаться не стоит, и уже завтра, в крайнем случае, послезавтра, можно будет выступать к Дону. Но если они будут нам надоедать, то им придётся дать бой.
- Более подходящего места для передышки перед походом да и сражения, если оно конечно состоится, - уверял в свою очередь Германариха Сафрак, - чем то, где расположился лагерь, нам и не сыскать.
Место для походного лагеря и действительно было выбрано неплохо; был он разбит на правом возвышенном берегу реки, которая милях в пятидесяти ниже по течению впадала в Меотиду. Возвышенность господствовала над холмистой, местами изрезанной не глубокими оврагами, ковыльной степью с редкими зарослями кустарника и давала возможность без труда заметить приближение врага и изготовиться к бою за долго до того, как противник приблизится к лагерю. Но, тем не менее, уже утром на одной из ближайших возвышенностей появились первые всадники гуннов. А ближе к полудню они заполнили не только всю возвышенность, но и стали спускаться в низменную часть степи, приближаясь к лагерю готов. Нападать на значительно превосходящего их по численности противника они как будто бы не собирались, но постоянно держали лагерь готов в состоянии напряжённого ожидания, что начало раздражать не только раненого Германариха, но и его окружение.
- И сколько мы будем терпеть соседство этих незваных гостей? - глядя на Германариха, сидящего в специально сделанном для него кресле, нетерпеливо поинтересовался Винитарий.
Германарих, недавно перебравшийся из своей повозки на установленное для него на самом высоком месте кресло, внимательно рассматривал спустившихся в низину всадников противника, расстояние до которых не превышало и одной мили.
- Может, стоит попробовать заставить вступить их в бой и покончить с ними раз и навсегда, пока они не воспользовались нашей бездеятельностью и сами не напали на нас этой ночью, - не унимался Винитарий.
- Вряд ли они осмелятся на нас нападать, - закрывая от усталости глаза, откинувшись в кресло, пробормотал король, - у нас одной только конницы едва ли не вдвое больше чем их всех.
-Так зачем в таком случае они пришли, если не собираются нападать?
- По-видимому, они стараются нас просто запугать и как можно дольше удержать в лагере, не давая возможности соединиться с войском Гуннимунда, - предположил стоящий тут же Сафрак.
- Я тоже так думаю - не открывая глаз, подтвердил догадку Сафрака Германарих.
- Выходит в таком случае нам вообще не стоит их опасаться, - пожал плечами Винитарий.
- Да нет, мой дорогой родственничек, это здесь, пока мы стоим лагерем, они нам не страшны, но когда мы выступим,- на марше, они могут доставить нам очень много неприятностей.
- Вот я и говорю - надо навязать им бой и разбить этих наглецов.
- Позволь мне со всей конницей ударить на них, - не выдержал уже и Сафрак.
- Нет, Сафрак, сделаем так, - Германарих попробовал привстать, но скривившись от боли, вновь сел в кресло. - Винитарий возьми часть пешего войска и спустись в низину. Попробуй завязать бой. Возможно, видя, что против них выступило не такое уж и большое войско, они ввяжутся в бой. Постарайся сделать так, чтобы они крепко увязли в схватке. А ты, король взглянул на Сафрака, когда они увязнут, обойди конницей их с фланга и отрежь им путь к отходу.
- Вскоре, после короткого совещания и недолгих уточнений плана разгрома
