Степень сжатия

деревне «Кабаново» они остановились около ночного магазина. Он вылез, скрылся в освещенных недрах заведения, и вскоре появился вновь, имея в руке поллитру.
– Ого! – сказал Сашенька Светлане – Семен-то… вошел во вкус!
Потянулся за окнами городок Ликино-Дулево, длинный и почти совсем вымерший. Похоже, тут как в деревне, спать ложились с наступлением темноты, а может, все сидели по домам, уставившись в телевизоры?
– Светлан, будешь водочки? Холодненькой! – тепло поинтересовался Семен с заднего сиденья. Чувствовалось, что ему уже хорошо и скучновато напиваться в одиночку.
– А есть чем запивать? – спросила Светлана.
– Есть кока-кола. А зачем запивать? Вот, огурчики есть…
– Не, я не могу водку не запивать!
– Ну, на, держи.
Семен стал передавать Светлане стаканчики – огурчики. Сашеньке стало немного неприятно. Он попытался проанализировать, почему, собственно, ему неприятно, понял, что природа этого чувства находится где-то между завистью и ревностью, т.е. между чувствами дурного толка. Он попытался отогнать все это от себя, в итоге, настроение у него подпортилось.
Светлана с Семеном выпили по рюмке, потом по второй, после третьей они уже, практически, сравнялись в состояниях и между ними завязался какой-то важный спор, смысл которого Сашенька улавливал с трудом, потому что после Ликино-Дулево дорога пошла двухполосная, и ехать стало труднее. Встречные фары слепили его, он отводил глаза, ориентировался по обочине, но скорость старался не снижать. Он улавливал только отрывки спора своих пассажиров. Откуда-то он уже знал, что их полемика ничем хорошим не кончится.
Семен был таким неглупым, хитроватым деревенским мужичком. Был он твердо уверен в своих взглядах, мир и люди не представляли для него никакой тайны. Он родился в некоей деревеньке, где-то на Волге, и изменить его не смогло ничто. Ни обучение в столичном ВУЗе. Ни долгие годы, прожитые в Москве с ее обитателями. Ни женитьба на москвичке, ни работа в ГАЗПРОМЕ, ни поездки за границу, ни взлеты, ни паденья! Крепок, основателен был в Семене исконный крестьянский корень!
Светлана, во- первых, таких недолюбливала, во- вторых, в спорах она всегда упорно отстаивала свою точку зрения, горячилась, за словом в карман не лезла. Было Сашеньке, также, совершенно ясно, что и Семен скорее умрет, чем сдастся в споре с женщиной, так что, учитывая водочку, можно было ожидать любого развития ситуации…
В паузе между обгонами и разъездами Сашенька прислушался к дискуссии.
–… вот ты сейчас сидишь – тяжело и веско говорил Семен – а мужик машину ведет. А это, между прочим, труд! А ночью – тяжелый труд!
Навстречу подряд шли несколько машин. Сашенька переключился на ближний свет, прищурил глаза, взял правее. Он видел только рваный край асфальта и встречные фары. Ведя машину по самой кромке, он весь невольно напрягся, кисти рук крепче стиснули руль…
– Я понимаю, Сань, она твоя жена, но скажи честно, как ты думаешь?
Не снижая скорости, Сашенька по встречной, через сплошную обогнал какой-то еле ползущий автобус, вернулся на свою полосу, машинально проверил температуру двигателя и количество бензина в баке. Оставалось меньше половины…
– … что неприлично говорить о присутствующих в третьем лице?! – Светлана уже повысила голос – Саш, ты тоже считаешь, что это нормально?!
– Что? – переспросил Сашенька. Впереди, еще далеко, маячил попутный грузовик. Скорость его пока невозможно было оценить.
– У нас дома не принято было говорить о присутствующих в третьем лице!
–Да? – спросил Сашенька, просто что бы что-то ответить. Он уже видел, что грузовик едет довольно быстро, и все равно, плестись за ним будет потерей темпа. Вроде, встречка свободна… Он продавил газ до пола, и расстояние между ними и грузовиком стало стремительно таять. Сашенька принял левее и поравнялся с грузовиком. Это был автовоз. Непомерно длинный и пустой. Они продвинулись до середины прицепа, когда впереди из-за поворота появился свет фар. Сашенька быстро глянул на спидометр. Сто восемьдесят. Ну, не оттормаживаться же?! Успею!
Он понял, что не успевает, когда встречная машина выскочила ему в лоб, как черт из табакерки. Ее скорость тоже была огромна, тормозить не имело никакого смысла. Поздно!
Он еще надавил на педаль газа, хотя та и так уже упиралась в кнопку кик дауна, щурясь от встречного света, прижался почти вплотную к грузовику, улыбка Анубиса мелькнула на мгновенье перед его глазами (или это только почудилось?), а в следующий миг, он дернул руль вправо, едва не задев кормой бампер грузовика, и чудом разошелся со встречной машиной, которая, подняв клубы пыли, съехала правыми колесами на обочину.
Сашенька стеклянными глазами смотрел перед собой, руки были сведены напряжением, сердце колотилось, как молот, а из подмышек противно стекали по телу струйки пота. Форд продолжал лететь сквозь ночь, как снаряд.
– Ты, вообще, слушаешь меня или нет?! – Светлана раздраженно толкнула его локтем.
Сашенька не сразу понял, что это значит, а через мгновенье он сообразил, что они ничего не знали! Они ничего не видели! Они, несчастные, даже не заметили того, что чуть было не произошло с ними! Сашенька отчетливо понял, что он сейчас сделает. Он остановит машину и дав волю чувствам рявкнет: «А ну, быстро выметайтесь отсюда, оба!»
– Ты слушаешь, меня?! – уже начиная злиться, повторила Светлана.
–Да! – резко ответил он – Да! Слушаю! Что?!
– Почему, ты позволяешь себе разговаривать в таком тоне?! – взвилась она.
Действительно, почему? – подумал вдруг Сашенька – Разве кто-то сделал мне что-то плохое? Наоборот. Я чуть всех не убил, потому, что мне вдруг приспичило  обгонять этот чертов автовоз!
Надо было бы извиниться, но Сашеньке не хотелось делать этого в присутствии Семена, поэтому он  просто, сделал музыку погромче  и продолжал вести машину молча, глядя строго перед собой. Светлана обиделась или разозлилась. Она отвернулась к окошку и рассматривала там темноту. Семен завозился, закряхтел сзади, но видно тоже не нашел чего сказать. Через минуту он захрустел огурцом, закусывая очередную рюмочку…
Разрываемый воздух ревел за стеклами несущегося автомобиля. «Я тебе подарю, белый колпак…» несся из динамиков голос Гарика Сукачева…


                     Глава 8. Белое озеро. Сентябрь 2006.

Найти Белое озеро оказалось не так-то просто. В последний час пути, когда время уже перевалило далеко за полночь, дорога стала совершенно пустой и казалась какой-то заброшенной. Ни фонарей, ни деревенских огоньков, ни машин. Дремучий лес вплотную подступал к шоссе с обоих сторон. Дорога, местами, была совершенно разбитой, и Сашенька тихо матерился, когда, не успев сманеврировать, влетал колесом в очередную, внезапно возникавшую перед машиной яму.
Тихо было в салоне. Семен давно спал, негромко посапывая на заднем диване, Светлана, по-прежнему, ни как себя не проявляла, то ли молчала просто, выдерживая характер, то ли тоже спала. Впрочем, второе было маловероятно. Она не умела спать, когда Сашенька вел машину, ей необходимо было наблюдать за процессом.
Нет, она давно не пыталась этим процессом руководить. Были такие времена, когда Сашенька, через
пол-Москвы, с утра вез сына на учебу, потом, опять через полгорода, ехал на работу, а вечером забирал его с учебы и вез домой. Это происходило каждый день, кроме выходных и каникул, на протяжении нескольких лет. Все эти каждодневные путешествия были не видны Светлане, ведь она не принимала в них участия, и ей казалось тогда, что Сашенька, все тот же неопытный  желторотый, вчера получивший права чайник, а это уже давно было не так.
Однажды  они ехали куда-то со Светланой вместе, и ей не понравился какой-то совершенно заурядный маневр на грани правил, который Сашенька, как и любой московский водитель, выполнял по много раз на дню автоматически, совершенно не задумываясь об этом.
Когда Сашенька вдруг получил развернутый и пространный выговор от жены, он сначала даже не понял о чем это она. А когда понял, сказал разозлившись: «Послушай, я уже несколько лет, каждый день езжу по этому гребаному городу, и тебя рядом со мной нет! И, не смотря, на отсутствие твоих ценных указаний, я еще как-то ни разу никого не сбил и в серьезные аварии не попадал. Ты не заметила? Свет, я каждый день несколько часов за рулем, а ты учишь меня, как мне ездить?!»
Выдав эту тираду он замолчал, пытаясь задушить клокотавшую, рвавшуюся наружу злость и не добавлять к своей речи никаких, совершенно не нужных гадостей.
Светлана, тогда, ничего не ответила ему, но урок извлекла. Больше вождению она его не учила, однако, наблюдать за ним ей было необходимо. Ну, разве, вот на пару минут отвлеклась она под действием водки и эмоций.
Обычно же, расслабиться в дороге она, почему-то, по-прежнему не могла, видимо, все-таки не доверяла ему. Не сознательно, конечно, а интуитивно. Впрочем, она не доверяла ему не только в этом, во всем.
Возможно, виной всему было раннее знакомство и ранний брак. Мы не замечаем, как с течением времени, меняются те, кто рядом с нами. Вероятно, Александр Дмитриевич, сорокалетний мужчина, исполнительный директор, так и оставался для своей подруги Сашенькой. Тем девятнадцатилетним шалопаем, за которого она когда-то вышла замуж. Заметим, справедливости ради, что где-то, глубоко внутри, он действительно им оставался…
Вот парадокс! И где же, скажите на милость, истина? Действительно, он был все тем же. И чувствовал себя тем же. Но, он научился вещам, которых в девятнадцать лет точно не умел! Сашенька сорокалетний умел доводить начатое до конца, умел добиваться своего, действуя неторопливо, последовательно, шаг за шагом. Он уже знал, набив достаточно шишек, что скакать через ступеньку, пытаться срезать дорогу – не его стезя. Может, кому-то это удается, но не ему. И нечего дергаться, и нечего спешить! Наметил цель, и ни какую-нибудь далекую, которая мерцает, пропадает в дымке, обращается миражом, а близкую, реальную, отчетливую, путь к которой ясен и зрим? Вот и иди к ней! Дойдешь, наметишь следующую.
Он научился принуждать себя делать то, что делать очень не хочется. Не хочется, потому что лень, или потому что очень страшно, или потому что очень неудобно.
Нет, он не перестал стесняться и бояться, но он научился перешагивать через себя. Более того, он полагал, что только в борьбе с собой, в преодолении своих слабостей и зарабатывается та энергия, которая необходима для того, что бы крушить внешние препятствия, и в конечном итоге, добиваться успеха на жизненном поприще.
Все это было глубоко чуждо Сашеньке в 18-19 лет. Видя препятствие, он старался его обойти  как-нибудь, а если это было невозможно, он легко готов был и вовсе поменять маршрут только бы не бороться. Все это было, но было уже очень давно! Однако, видимо, именно этот образ мужа, навсегда сфотографировался, отпечатался металлом в Светланином подсознании. Именно в подсознании, потому, что сознательно-то она понимала, что он давно не мальчик, а вот спать, когда он вел машину, не могла…  
Не мальчик?! А кто так безрассудно и безответственно обгонял автовоз ночью?! Так, ведь, да! Повторюсь, в чем-то главном, он остался прежним. И иногда, это прежнее прорывалось наружу, сквозь блокады и защиты! Где-то в глубине, он совершенно не