пару-тройку до конца в магазин – трассер. Вылетел трассер – меняешь магазин, - а патрон в патроннике, ты готов!.. Перезаряжаешься – не стой как новогодняя ёлка для детишек посреди площади! Присядь куда, сместись на ходу, - да не за этот хлам!.. Блин, я вот у вас недавно фильм смотрел – на твоём, Олежа, компе, - там деятель отстреливается из калаша от плотно садящих по нему из калашей же оппонентов… Олежа, где ты такой лажи насобирал! – невозможно ведь смотреть, как он «укрывается» от пять-сорок пять за шлакоблочной стеночкой дачи в пол-блока, и пули от неё рикошетят!.. Не знаю как ты, но по мне если б они там, в кино, вместо стрельбы кричали бы «Пу-пу!», - было бы правдоподобнее, киношники хреновы! Чё ты на магазин-то при перезарядке смотришь! Такие вещи на автомате надо делать, не глядя, а не смотреть как на испачканный памперс!..
- Негде укрыться – двигайся!
- Помни про рикошеты! Свои, чужие, вертикальные, горизонтальные… Вон, Олежек от тупого бомжары словил в грудак, - а прикинь, что творится в комнате, если оба садят друг в друга очередями, - а стены бетонные? Кстати, рикошет можно и грамотно использовать… Техника называется «соловьиная трель». Но это потом…
- Не лезь, пока люди из группы не подошли. Мы в группе действуем, нет? Друг друга страхуем, чёрта ли ты ломишься в одиночку?? Что значит «не пинайся!», - это чтобы лучше запомнилось! Ну и что что берцы в говне, хы, так лучше запомницца, - давай-давай, двигай вперёд!..
Последний обитаемый подвал, «с семьёй», где жили мужик и баба, произвёл тяжёлое впечатление: небольшой отгороженный закуток, какие-то объёдки на столике, кучи тряпья по стенам и на брошенных на пол пружинных матрасах, тяжёлая вонь – но тепло. А печки мы такие уже видели, да, – из газовой плиты. Из обычной газовой плиты, только в духовке горят дрова, а дымоход сделан из кусков водосточной трубы. Дрянь, а не печка, конечно. И всё вокруг такое же. Ни дать ни взять бомжовское логово. Чего они не смогли обустроиться с большим комфортом, при таком изобилии брошенного барахла в городе – непонятно. Или там, в подвале, любая толковая вещь быстро превращалась в бомжевское тряпьё? Мужик и толстая тётка затравленно глядели на нас, щурясь от света фонариков, и стараясь закрыть собой единственную свою несомненную ценность – печку. Очевидно весь наш «налёт» они расценивали не иначе как грабёж. Батя сразу заторопился наружу.
Вылезли из вонючего подвала на улицу. Свежий морозный воздух после тепловатой подвальной вони буквально пился, как напиток. Постояли.
- Серый, ты иди-ка домой. Мы тоже сейчас с Толиком подойдём. Слазим только ещё в одно место, но это недалеко и быстро. Ты иди. Бесполезно уже искать, так маме и скажи…
Сергей ушёл.
Олег закурил, исподлобья взглянул на брата. Тот кивнул:
- Что, ты тоже заметил?
- Да…
- Потому и Серого домой отправил, и там, в подвале, заслонил?
- Да.
Олег, как и брат, увидел в подвале, на чурбаке, рыжую собачью шкурку…
Помолчали. Олег докурил, отбросил окурок. Руки у него тряслись.
- Ну и как теперь? – с интересом спросил Толик.
- А вот как. Я сейчас пойду, и грохну этих уродов. Наглушняк!
- Как так? Они же люди! – явно стебаясь, возразил Толик, - Ты же сам говорил, что хотя «по новой парадигме» убивать не западло, но – только по необходимости, защищаясь, или для пропитания! А тут? Ты же не съесть их собрался, а?..
- Толян… - Олег зло сплюнул, - Не время ты выбрал издеваться. Граф был член семьи. Был нашей собакой. Это… Входил в гарнизон Башни! – вот! Мы не можем допустить, чтобы нам безнаказанно наносили ущерб!
- Да они, небось, и не знали, что он из Башни! Просто – собака; изловили и сожрали…
- Обитателей Башни никто безнаказанно жрать не станет!
- Да ты готовый Князь, со своим Уставом!
- Может быть. Но безнаказанно жрать или убивать обитателей Башни никто не будет!
Толик, наклонив голову, с усмешкой рассматривал брата.
- Гы. Растёшь над собой?.. Ну чё, правильно. Я всегда говорил, что соплежуйство до добра не доведёт. Только знаешь, - ты напрасно стараешься себя завести. Не надо. Решил – сделал. Иди и грохни этих сук. И это… Чтоб в Башне на выстрелы не переполошились, хоть и подвал – но рядом, услышат. И патроны чтоб не переводить. На клевец, - сделай всё тихо…
Он протянул Олегу оружие. Тот, помедлив, взял.
- Или давай, я сам пойду? Я быстро.
- Нет. Я решил, я сделаю. Никто обитателей Башни безнаказанно жрать не будет!
Стиснув ручку клевца, Олег быстрым шагом направился в подвал.
Вернулся он быстро. Не глядя сунул брату клевец и быстро направился к Башне. Толик внимательно осмотрел топорик, даже понюхал остриё, и побежал догонять.
- Ты что?.. Ты их не тронул?
- Там ребёнок…
- Ну и что?
- Ничего. Просто там ребёнок…
- Может, ты им ещё детского питания отнесёшь?? У нас есть!
- Толя… Помогать я им не буду, я не собес. Но и… Убивать ребёнков, или родителей при ребёнке я тоже не буду. Всё. Проехали.
За ужином Толик опять вернулся к разговору.
- Брат. Вот ты говорил: мы – «Башня»; мы то, мы сё… Нас не тронь – покусаем! Про правила какие-то говорил. Про возрождение цивилизации, основанное на правилах; то есть – на новых законах. Сам говорил: «обитателей Башни – обижать безнаказанно нельзя!» И сам же… А? Как это понимать?
Олег скрёб ложкой тарелку и не отвечал. Сидевшие за столом Лена, Сергей, Элеонора, Васильченки с удивлением смотрели то на Толика, то на Олега, - они не поняли, о чём речь.
- Ну? Чё молчишь? «Князь!»
Олег вздохнул, отложил ложку, сложил руки на столе и опёрся на локти. Глядя в стол, проговорил:
- Да не «князь»… Но вообще… Чем «князь» отличается от простого «дружинника»? У «князя» не всё «параллельно и перпендикулярно», и даже в правилах есть исключения. Для «князя» в любом аспекте есть кроме длины и ширины ещё и высота, то есть «объём», а рядовой всё видит только в плоскости…
- Ты меня не ущекотал этим своим «князь» да «рядовой», мне это параллельно! Ты просто отмазываешься, ты просто не смог убить ребёнка, несмотря на свою кажущуюся жёсткость!
- Я не хочу об этом говорить, с тобой, во всяком случае!
Лена с удивлением и опаской спросила:
- Вы про что?.. Какой ребёнок, почему «убить»?..
Видно было, что она ждала и боялась услышать очередной «ужас», которыми стала изобиловать нынешняя жизнь.
Олег опять вздохнул и сухо объяснил:
- Мы нашли Графа. Вернее, то, что от него осталось.
Лена ахнула и прижала руки к лицу.
- Осталась от него шкурка и кости. Его съели бомжи из соседнего дома…
Лена с ужасом смотрела ему в лицо. На глаза набежали слёзы. Сергею показалось, что известие о том, что её собаку, её любимчика Графа, балованного и домашнего, съели какие-то бомжи, произвело на неё большее впечатление, чем то, что в «операции «Картошка» мы застрелили мужика. Это был Граф. Граф. Рыжий подлиза, попрошайка. Член семьи.
Молчание затянулось. Первым его нарушил Сергей:
- Вот так вот – съели? И ты им?..
- И я им - ничего. Потому что у них там – ребёнок. Девчонка лет пяти. Полагаю, она тоже Графа ела… - он, прищурясь, посмотрел Лене в лицо:
- Впрочем, вас я не останавливаю. Могу проводить туда, отомстишь за … За собаку. Я вот – не смог.
Он вынул люгер и положил на стол.
- Или ты, Серый. Можешь посчитаться за рыжего…
Сергей опустил глаза в стол. Белка всхлипнула. Лена выбежала из комнаты.
Толик проворчал:
- Вот никак без театральных эффектов… Щас она, схватила парабеллум, и побежала творить справедливость, ага!..
Через пару дней Лена потребовала отнести «в тот подвал» крупы и консервов. Олег резко отказал. Сторону Лены приняла Белка и, хотя и очень «осторожно», и с оговорками, Васильченки.
Олег пообещал «сейчас пойти в этот подвал и «в пол рожка решить этот вопрос!»
Лена швырнула в стену тарелку и объявила голодовку. Белка удрала реветь к себе в комнату. Васильченки испуганно шушукались между собой. Толик, скривившись, только раз процедил «Ну и что ты ждал?..» и больше в эту тему не встревал.
Через двое суток жёсткого психологического прессинга Олег сдался и собрал в коробку «набор жратвы для этих сволочей, которые один чёрт сдохнут не этой, так следующей зимой!»
СЁСТРЫ
- Ир, ты подходи к Башне… Я каждый день выходить не могу, только когда на базар, вот как сейчас, и то все вместе. Одну не выпускает. И ОН выход заминировал. Я так и не разбираюсь в этих их минах… Да и Васильченки сообщат, если я дверь открою. Ты с торца Башни подходи, как стемнеет. С торца обязательно, там, где на окнах решётки зелёные, а изнутри досками забито. Ты там стой, я окликну. Только с двора не заходи, там бабка с верхних этажей следит постоянно. Вечером. Хорошо, Ир? Я что-нибудь придумаю…
Лена вышла из павильончика на рынке как раз когда Олег готов уже был войти.
- Что долго? Есть там что полезное?
- Да нет… Всё как везде. Так… Посмотрела.
- А, ну пошли. Что ещё надо-то? Зелень вон там продают, там и по цене нормально, я спрашивал. Пошли, возьмём, да домой. Кстати, заметили, как почему-то совсем мало колхозников стало? Я спрашивал – говорят, сейчас из многих сельхозкоммун просто в город не выпускают – непонятно почему. С чего бы?.. Даже блоки на дорогах. Серый, тебе что надо?
- Чё бы здесь такого было, чтоб мне надо? Здесь-то?
- Ладно, не ной, найдём тебе пистолет, найдём. Ты прям как Белка нудный стал. Пошли, что ли?
- Нудный, нудный… И ничего не нудный…
***
Сестру Лена встретила совершенно случайно. Они не виделись и не общались с тех пор, как ещё в начале лета свёкр сестры, Иван Макарович, вдруг вывез всех своих, то есть и семьи своих обоих сыновей из Мувска. Он, как и Олег, что-то чувствовал. Два срока ещё в Афгане, советником при командире афганского танкового полка, обострили чуйку военного пенсионера достаточно, чтобы относительно вовремя почувствовать надвигающиеся неприятности. Никому ничего не сказав, он свернул весь бизнес, перевёл все активы в «движимое имущество» и куда-то съехал. Куда, зачем? Лена не знала, перед отъездом ей удалось переговорить с сестрой по телефону совсем кратко. Олег догадывался почему», но не «куда» – но молчал, с Макаровичем у него были реально неприязнённые отношения. Он считал его хотя и прошаренным воякой, уважал как запасливого хомяка, но презирал как человека, крайне «неопрятного» в коммерческих и дружеских отношениях, проще говоря – считал его жлобом и корыстной сволочью. Несколько совместных коммерческих операций с новоявленным родственником, свёкром сестры жены, ещё в 90-х, наглядно показали, что тот не только не держит слово, но и прямо всегда норовит любое дело обратить к чисто своей, узкокорыстной выгоде. Для Макаровича не было другой «семьи» кроме себя-любимого, постоянно третируемой жены, Татьяны, в общем, хорошей, но несчастной тётки; и двух сыновей с семьями, женой одного из которых, Авдея (дань славянской моде в своё время) и была Ирина, младшая сестра Лены. Даже сама Ирина «входила в семью» отнюдь не на полных правах, а лишь как жена старшего сына и мать двоих внуков «патриарха». Во внуках Иван Макарович души не чаял, а вот с невесткой постоянно конфликтовал, - пока они не разъехались по разным городам: старый остался в военном городке под Мувском, где и вышел в своё время на пенсию, где у него был бизнес; а
