ней на этаж.
А я тем временем закончил своё «граффити». За отсутствием посторонних во дворе следила из окна бдительная старушка, явно довольная порученной ей важной миссией. Батя даже предлагал снабдить её биноклем, но она отказалась:
- Нешто, милок, я и так не слепая. Всё вижу.
Когда всё было закончено, я позвал всех «принимать работу». Батя, мама, пришедший уже Толик, и даже нарисовалась эта вертихвостка Элеонора ; они столпились во дворе, обозревая мои художества. Я, реально, несколько даже волновался, хотя и отдавал себе отчёт, что всё это – ерунда по сравнению с действительно серьёзными задачами, стоящими перед нами. Но всё же, всё же… Любой творец волнуется, представляя публике своё творение, не так ли?..
Ну чё, надо сказать, оно понравилось. Во-всяком случае, никто не критиковал, хотя я уже заготовил фразы: «Не нравится – сделайте лучше!» и «Конечно, художника каждый обидеть норовит!». Никто не обижал, все одобрили. Я черной краской и серым металликом для теней обработал стилизованно ту писанину, что оставил гопник; плюс на дверях написал большое «МЫ», так, что получалось «крысы» «мы» «крысы». А, главное, над козырьком подъезда, где Устос рубился с гопниками, нарисовал большую, насколько смог, морду оскаленного крыса. С зловещими передними зубами. Я старался. Я вчера весь вечер рисовал эскизы, и вот сегодня воплотил… Пацанам бы понравилось… Где они сейчас…
- Нормально! – хлопнул меня по плечу батя.
Мама промолчала. После вчерашних разборок с батей и его ультиматума она ходила какая-то потухшая и задумчивая. Но не ушла ведь! Ничего, оттает!
Элеонора фыркнула:
- Мне бы вот было западло быть крысой! Ещё и декларировать это!..
Толик её быстро укоротил:
- Ну так, лапочка, ты в другом подъезде живёшь… Нарисуй над подъездом курицу крашеную, - и будешь считаться райской птицей! Га-га-га! – и сам заржал над своей шуткой; ему было совершенно положить на то, что он этим конкретно Элеонору опускает, а может, он это специально и делал.
Не знаю. Но спасённая нами красотка только криво улыбнулась и заткнулась, не сказала больше ни слова. Что я, в частности, отнёс к результату осмысления подслушанного ею вчера батиного монолога. Нормально! А то ещё будет тут выступать – кто-то её мнением тут интересовался! Я подмигнул Толику, - и он мне в ответ.
- Ну что… - сказал батя, - теперь у нас не просто «Башня», а «Крысиная Башня»… А мы – её зубастый гарнизон.
- Я буду Главным Крысом, - тоже попробовал пошутить я.
Так родилась Крысиная Башня.
ВОДА. БЫТ
Батя давно говорил, что главное в городе, когда будет отключено центральное снабжение, это вода. Не газ, не элекричество и не канализация, - вода. Даже не жратва. Можно жечь мебель, обогреваясь. Можно на костре готовить пищу. Можно гадить в полиэтиленовые пакеты или просто на улице. Одежду можно сшить из одеяла. Но без воды – полный и быстрый капец. Потому что бы мы ни делали, батя, да и все мы, держали этот вопрос в голове. Вода! Пока что воду давали – утром и вечером, по полтора-два часа, но ясно было что это долго не продлится. Напор был слабый; у нас, на третьем этаже, вода ещё шла, - а на пятом – уже нет. Каждое утро я относил ведро с водой Ольге Ивановне на двенадцатый, чтобы она не трогала пока свои запасы. Каждый раз она меня очень благодарила и приглашала попить чаю с вареньем. Я отказывался. А однажды она напекла пирожков, целое блюдо, и принесла нам…
Словом, вода – это была та ещё проблема.
Как вариант была ещё река, - через Мувск ведь протекает река, Свизничь, и, в общем, недалеко от нас, по прямой километра полтора, не больше. Мы, конечно, держали в уме этот вариант, - но он конкретно не нравился. Случись что – ходить туда, это однозначно подставляться. Где хищники охотятся? – на водопое. Кроме того, что уж из себя представляет вода из реки, в период всеобщего бардака – мы не заблуждались. Батя так и сказал, что как только в город перестанут подавать воду, из оставшихся жителей половина передохнет от дизентерии. Конечно, воду можно фильтровать, чистить и кипятить… Но кто грамотно умеет это делать, из городских-то? Нет, однозначно таскать воду из реки был не лучший вариант.
Как-то батя сказал, что идеально было бы иметь под домом свою скважину или колодец. Но, конечно, это были лишь мечтания.
Пока же мы затарились запасом воды просто циклопических объёмов! У бати оказалось запасено большое количество пятилитровых пластиковых канистр-бутылей из-под покупной воды, - несколько лет, когда мы ездили отдыхать на природу и брали с собой покупную воду, он не давал нам выбрасывать пустые ёмкости, собирал их, просто-напросто мял, плющил, - и дома где-то компактно заначивал. Теперь они пригодились. Каждый день, когда давали воду, мы доставали эти канистры, уже расправленные, и набирали воду. Собственно, я набирал, один – это сделали моей обязанностью, пока не кончились бутыли. Пока вода набиралась, в ёмкости, по примеру Ольги Ивановны, телепалась на леске связка серебряных предметов. Батя, конечно же, не поверил в дезинфекционные способности освящённого крестика, но вот о свойствах серебра обеззараживать воду он высказался самым положительным образом. Ионы серебра, говорит, дезинфицируют. Потому мы и достали из семейных запасов: чей-то старый серебряный крестик, пара серебряных ложек, серебряный же полтинник послецарских времён – с кузнецом на аверсе, - связали всё это в сетку и оставляли в посудине, пока она набиралась. Так просто, для профилактики. Воду, которую пили, всё равно обязательно кипятили – батя был очень осторожен.
Вообще он сказал, что у него для обеззараживания хватает реагентов – та же марганцовка, например. Но это уже только на самый крайний случай, и на случай действительно грязной воды. Вдруг действительно придётся таскать из реки?
Кроме того, у нас дома стояли две 40-литровые пластиковые бочки с водой и два офисных кулера с 19-литровыми бутылями. А на кухне, - шеренга трёхлитровых стеклянных банок с «расходной» водой.
Мы заполнили водой, перетаскивая её вёдрами, все ванны в тех квартирах, от которых у нас были ключи, и все ёмкости в них: вёдра, банки, тазы. С «мародёрки» у нас нашлось огромное количество больших, 200-литровых прочных пластиковых пакетов. С батиной подачи мы и их приспособили под водяные ёмкости, - набирали такой «бурдюк» до половины, предварительно на всякий случай поставив его в другой такой же мешок, завязывали, - и оттаскивали в сторону. Места в Башне было теперь много. А будет, как заверил батя, и ещё больше, - просто руки не доходили взломать замки и добраться до оставленных квартир. Но когда-нибудь мы и этим займёмся!
Честно говоря, эта нудная работёнка – набирать и таскать воду, - задолбала. Но что делать? К тому же у меня, как и у бати, наверное открылись хомячиные гены: мне приятно было осознавать, что с каждой бутылью воды, с каждым пластиковым «бурдюком» и с каждой набранной ванной мы крепим свою обороноспособность, повышаем автономность. Мы теперь могли неделями вообще не выходить на улицу. А зачем? В Башне всё есть! Мы становились полностью автономными, как подводная лодка.
Канализация раз и навсегда кончилась. Ещё до полного исхода соседей. Трубу надёжно забило. И хотя Толик предлагал: давай, говорит, разломаем канализационный стояк в подвале, и пусть фекалии шпарят прямо в подвал, он большой, надолго хватит; батя эту идею отмёл. Нам, говорит ещё мало вони? И заразы из подвала не хватает? Да и подвал… Мало ли!
Чтобы не вонять в квартире, мы отвели под «отправление естественных надобностей» одну из квартир – как раз квартиру того самого козла, который, как мы предполагали, и настучал в Администрацию о битве Устоса с гопниками. Толик, как и обещал, выломал дверь в его квартиру совершенно варварским способом, ломом и кувалдой.
- Засекай, - говорит, - Серый. Берусь её вынести за двадцать минут.
Ну, двадцать не двадцать, но за полчаса он её зверски выломал, частично вместе с косяком. Теперь дверь не закрывалась и напоминала собой мятую бумажку.
В наглухо заткнутый унитаз, тщательно застеленный изнутри полиэтиленом на скотче, вставлялся и крепился пластиковый же мешок. Попользовался, - закрыл крышкой. Там же над раковиной с отбитым сливом – самодельный умывальник из пятилитровой канистры и запас «технической» воды, - всё так же, в ведро с вставленным в него мешком. Воняло, конечно. А что делать? Мама пыталась «поднять восстание», но батя резонно ей заметил, что если она собиралась слинять в деревню, то там принцип сортира тот же, - дыра в деревянном полу в узком и шатком строении. Так что выбирать особо не из чего. А воняет… Вон, говорит, возьми землю из горшков – и присыпай, если не лень. По мне, говорит, пусть у этого урода в квартире и воняет… «Ходить далеко» говоришь? Ну так представь, что в деревне живёшь, а «одиночное строение» - на краю огорода. Ночью – вон, «ночную вазу» используйте… Не графья! – хотя и «графья» в своё время не чурались! Зажрались, типа, избаловала цивилизация!..
Раз в день кто-нибудь из нас завязывал «поганый мешок» скотчем и утаскивал его на помойку, давно уже превратившуюся в гору зловонного мусора и рассадник мух. Все, само собой, старались отлынивать от этой «почётной обязанности», пришлось составлять график. Я глубокомысленно предложил мешки не утаскивать, а складировать там же, в спальне, например. И метать их на головы осаждающих. Думаю, Устосу идея бы понравилась. Посмеялись, но батя сказал, что чтобы отбиваться от нападающих нужно явно что-то посерьёзнее. Доставлял Граф – наш чи-хуа-хуашка. После того побоища он как-то просёк ситуацию и стал отказываться выходить на улицу. Всё же в разуме этим мексиканским псинам не откажешь. И потому взялся гадить – метить территорию по всей Башне, не делая разбора, жилое это помещение, загаженный нужник или «маркет»-склад. Отучить его оказалось невозможно, а воды, чтобу убирать за ним, было мало. Правда, батя выцепил как всегда в своём «выживальщецком нетбуке» информацию, что моча хорошо нейтрализуется раствором марганцовки, и теперь прибирать Графовы художества ходили с «пшикалкой» заряженной этим самым раствором. Конечно, до прежней чистоты, что в квартирах, что в подъезде Башни было далеко, но мы всё же старались поддерживать порядок и чистоту – «не в хлеву живём», как выразился батя.
Квартира Устоса как-то сама собой превратилась в некое мемориальное место. В ней мы не хранили ничего из запасов. Заделали фанерой выбитое стекло, закрыли окна. Спартанская обстановка квартиры, память о героически погибшем Устосе и развешенное по стенам рыцарское оружие настраивали на серьёзный лад, без всяких смеху.чков. Не сговариваясь, мы превратили её в место, где мы обсуждали самые серьёзные дела. «Скала совета», как почему-то назвал её батя.
Готовила жрачку мама. Последнее время ей стала приходить помогать Элеонора, которая как-то прибилась к нам. Типа подружилась с мамой. Собственно, деваться ей было некуда, только что идти в «Центр Спасения» - чё ей там, ехать картошку полоть? Батя её, конечно, так и не нашёлся. Грохнули его наверняка, чего уж
