окнам, это посерьёзнее будет… Эта очередь в окно – это реально нас… взбодрило… Как говорится, «ничто так не бодрит утром, как спросонья удар локтём об угол». Я, кстати, плюхнулся на пол ещё до крика Толика, инстинктивно. Начинают вырабатываться «боевые инстинкты», что ли?.. Во всём надо находить положительный момент…
Снизу раздался хриплый смех и ругательства. Если так можно выразиться, «весёлая матерщина», - бомжары толпились напротив подъезда, показывали на наше окно пальцами и скалили зубы. У одного в руках был «калашников».
- Ребята, с вами ничего не случилось?.. – сверху, в щели нашей двери, появилось испуганное мамино лицо.
- Ничего. Дверь закрой и не показывайся, пока не скажем. А лучше – уйди в ванную. – скомандовал ей батя. Дверь захлопнулась.
- Бля, ща ещё Элеоноры тут не хватало… - пробормотал Толик и с экспрессией обратился к бате: - Чо, …, братец, допрыгались?? У бомжар, у поганых бомжар – автоматы, а мы как целки, с пестиками крутимся… А всё ты, ты, бл…: «Подождём, не надо, не станем рискова-а-ать!!» Дождались, бля!
Батя молчал.
Толян осторожно выглянул на улицу – бомж с автоматом ткнул в сторону окна стволом и крикнул «Бах!», снова вызвав снизу взрыв дебильного смеха.
- Сссссукааа… - бессильно прошипел Толик и достал из-за пояса наган, - Ща поржёт у меня…
- Погодь… - остановил его батя, - Только засветим возможности. Против автомата наши стволы слабо катят, да…
- Ясен пень! – вызверился опять Толик, - Хули я тебе всегда и говорил!! Стволы надо, нормальные ство-лы, автоматические, армейские, а не хернёй страдать! А ты…
- Может, ты заткнёшься?..
- Чё ты меня затыкаешь, брателло?? Из-за тебя как олени на весенней охоте, и ты, бля, ещё мне будешь предлагать заткнуться?? – окончательно стал выходить из себя Толик.
Батя демонстративно отвернулся к нему спиной. В наступившей тишине опять послышался снизу, со двора, скрежет металла и пропитые голоса.
- Может, чёрт с ним?.. – стал рассуждать вслух вполголоса батя. Ну, сломают решётку и дверь. Ну, залезут в подвал… Брать там особо нечего. Свалят в конце концов…
- Может, их ещё в подъезд пустить, пусть здесь пошарят?? – язвительно вставил Толик, - Тоже в конце концов уйдут. Ну, может, поднасрут слегка; но, если им не понравится – уйдут. А мы пока в туалете посидим, ага??
Батя промолчал.
- А может, и не уйдут. Может, они тут свою штаб-квартиру устроить решат? А мы будем у них разрешения на улицу выйти спрашивать, - как вариант??
- Нет, – после раздумья сказал батя, - Не вариант. Гнать их надо, по-любому. Во-первых, нельзя поважать, слабость свою показывать. Во-вторых, в подвале полно картона от упаковок, от товарных ящиков. Они, если и уйдут, пожар нам тут точно организуют. Надышимся. Нет. Гнать их надо.
- Гна-а-ать! – передразнил Толик, - Чем их гнать?? Этим, что ли? – он сунул бате под нос свой наган-переделку. Как будто батя был кровно виноват в нашей слабой оснащённости.
- Толян… Ты реально начинаешь… доставать… - судя по стиснутым зубам и катающимся желвакам, батя стал также заводиться.
О, блин. Нам ещё только разборок тут не хватало. Самое время… Но что делать, я не знал. Так и сидел на полу и смотрел на них обоих.
- Какой к чёрту «доставать??» Тыщу раз тебе говорил: нормальное оружие – это всё! Будут нормальные стволы – будет и хавка!.. А ты… Норный, бля! Крысиный король! Неееет, зря я так на тебя полагался!
Я впервые видел, чтобы Толик так отвязывался на старшего брата, причём при мне, - а батя молчал, ничего не отвечал, как будто принимал свою вину.
Потом он, наконец, сказал:
- Я пойду вниз, на первый этаж. Там, через окно во входной двери, я смогу их достать. А ты отсюда, сверху. Вместе. Как думаешь – удержит входная подъездная «калашников»?
- Пять-сорок пять? Там на двери что –лист три миллиметра?
- Двойной – спереди и сзади, коробкой.
- Не, вряд ли.
Снова секундное молчание. Снова его прервал Толик:
- Вот ведь, бля, бомжи, поганые бомжи! И с автоматом! Где только достали; наверняка у какого-нибудь дезертира отжали… И теперь, типа, не боятся никого, сам чёрт им не брат, с автоматом-то… А ведь ну поганые бомжи! Вонючие, бля, даром что шмоток новых натырили! Черти блохастые! – продолжал разоряться Толик, - От них вонь сюда, кажется, аж добивает! Они и уйдут-то – их местоприбывание нужно будет дустом присыпать, от вони и насекомых!
- Да… - это батя, - Недодумал я… Концепцию обороны надо бы менять. Оружие, да. А главное – гранаты. Хорошо бы, как у полиции – газовые. Мы бы на этажах отсиделись, да и несколько противогазов у нас есть…
Щёлк! У меня как щёлкнуло что-то в мозгу, - и сразу легко и свободно в голове сложился долго не складывавшийся паззл: - Бомжи… Вонючие… Дуст, опылять… Полиция, гранаты… Газовые гранаты…
- Есть! – я аж подскочил, и батя с тревогой оттащил меня от окна, - Придумал!!!
- Что придумал? – они оба с тревогой, но и с некоторой надеждой уставились на меня.
В нескольких словах, запинаясь и путаясь, я изложил им свою идею, и стал ждать реакции.
- А чооо… - протянул Толик.
- Даааа… Идея достаточно дикая, чтобы быть удачной… - поддержал батя.
- Я пошёл?! – я рванул было вверх по лестнице, но батя притормозил меня за руку.
- Идите с Толяном. Пусть он кинет.
Мы с Толиком, перепрыгивая через ступеньки, понеслись сначала в «супермаркет» на четвёртом этаже. Там я схватил стоявшую особняком пыльную большую сумку, и потащил к дверям. Толик тут же отобрал её у меня, и, закинув на плечо – а там килограмм пятнадцать как минимум, - понёсся на верхние этажи, перескакивая через ступеньки. Здоровый лось, ога.
Я ещё задержался, чтобы сунуть в пакет три практически готовых «коктейля Молотова», и побежал догонять его.
Догнал я его только уже у двенадцатого этажа. В приоткрытую дверь на наш топот по лестнице высунулось встревоженное лицо старушки Ольги Ивановны, нашего «дозорного»:
- Чево они, а? Я смотрю – стреляють опять? Архаровцы! Никово не попали?
- Бабуся… - отдышиваясь перед последним рывком на крышу, сказал ей Толик, - Вы это… Окно закройте наглухо, то, что во двор выходит. Наглухо! Пока. А то просыпаться может.
- Чиво… просыпаться? – недоверчиво переспросила бабка, но, видя, что нам не до объяснений, юркнула обратно в квартиру и защёлкала замками.
На крыше было хорошо… Утренний слабый ветерок приятно овевал разгорячённые гонкой по лестнице лица. Пейзаж вокруг – не то что с нашего этажа… Опять что-то с утра пораньше в городе горит, как каждый почти день. Переселиться повыше, что ли? Благо квартир хватает. Но любоваться пейзажем явно некогда. Толик тут же шлёпнулся на живот и подполз к краю крыши, выглянул. Я расстёгиваю пыльную сумку.
- Ломают… - оборачиваясь, сообщает он, - Скучковались, - и ломают. Как на ладони, ёпт.
- Ну, готов? Чо у нас там?
Мы подтащили за ручки расстёгнутую сумку поближе к краю.
В ней лежит большой, килограмм на шесть – восемь, пакет серой грубой бумаги, и ещё несколько, так же как и пакет припорошенных белой пылью свёртков из полиэтилена. Лёгкий ветерок сдул пыльцу с них в нашу сторону – и у нас тут же начало драть горло и засвербило в носу. Это хлорка, чистая порошковая хлорка, которую мы, незнамо зачем, «приватизировали» в разграбленном ещё до нас детском садике, в хоз.помещении.
- Дааа, бля… Химоружие! – прокашлявшись, сообщил сразу же пришедший в своё постоянно хорошее расположение духа Толик, - Запрещённое всеми международными конвенциями! Да мы, бля, эти… Как их?
- Дезинфекторы, - подсказал ему я, аккуратно стараясь достать большой, немного рваный пакет из сумки. Мы, как хлорку принесли – так её и не доставали, и из сумки не вынимали, - уж очень едкая. Так и простояла, дождалась своего часа в углу.
- А, Серый, не пачкайся… Сам я. Ща, сначала определим ветер… Тааак… Чо бы нам для начала скинуть… - он поднял с крыши осколок кирпича, и, примерившись, кинул его вниз, внимательно наблюдая за его полётом.
- Ага… Понятно – нормально. Ну чо… Приступаем к химической боНбаНдировке?.. Или, вернее, к дез-обработке насекомых?.. – не переставая балаболить, он подхватил тяжёленький пакет и встал на край крыши. Блин, мне аж страшно за него стало, я бы так не смог, - но Толян, видимо, совершенно не боялся высоты и стоял на краю совершенно спокойно. Чтобы не прозевать момент, я быстренько на четвереньках подобрался к краю крыши и залёг.
- Ну… С богом!.. – пару раз примерившись, Толик аккуратным толчком «от груди» послал пакет в направлении суетящихся бомжей, так, чтобы он не задел козырёк, но и упал возможно ближе к ним. Из надорванного края пакета ветерком рвануло вверх белую струйку, взлетела с пакета пыль – и Толян, надрываясь кашлем, отпрянул от края крыши, не глядя, куда полетел пущенный им «снаряд».
Зато я очень хорошо наблюдал полёт пакета и последствия его «приземления».
Уменьшающимся пятнышком, сопровождаемым «дымящей» струйкой порошка, он по параболе устремился к тусующимся кучкой бомжам, и с тяжким гулким хлопком, по звуку как удар с размаху подушкой в стену, разорвался буквально в паре метров от них, взметнув во все стороны белое облако, сверху разительно похожее на облако взрыва. Бах! Попадание! Бомжи скрылись в облаке хлорного порошка, окутавшего тут же весь двор в радиусе метров десяти…
Отлично! Толик надрывался кашлем в стороне, а я схватил из сумки оставшиеся, полиэтиленовые пакеты с хлоркой, и тоже пустил их вниз, стараясь расширить «зону бомбардировки».
Прошло не меньше минуты, когда в оседающем белом облаке стали сверху видны ползающие фигуры. Мата было не слышно, только хриплый, лающий кашель. Вот один из них сел на жопу и поднял автомат… Щелчок выстрела из подъезда раздался почти одновременно с короткой автоматной очередью. И бомж, выпустив из рук оружие, повалился на бок. И тут же к автомату на карачках пополз другой.
Автомат, автомат, автомат!!! – засвербила у меня в мозгу жадная мысль. Спуститься – долго. Надо помочь отсюда. Мелькнула мысль – смотрел в каком-то старом фильме: там с древнего аэроплана забрасывали конницу заточенными стальными стержнями. Эх, сейчас бы сюда ящик гвоздей – пятидесятки!..
Тут я вспомнил про свои бутылки с огнесмесью: две трети какой-то непонятный мутный бензин, треть масло-отработка. Сорвал с бутылки примотанный скотчем полиэтиленовый пакет, закрывающий уже воткнутую в горлышко и пропитанную горючей жидкостью тряпку-фитиль, - без пакета и испарилось бы всё за время, и вонь бы стояла невыносимая… Крутанул бутылку, добиваясь, чтобы посильнее пропитался фитиль, поднёс к тряпке зажигалку – она вспыхнула жадным дымным пламенем, - и, примерившись, пустил бутылку в бомжей.
Мужик, поднявший упавший автомат, сейчас, надрываясь кашлем и почти ничего, скорее всего, не видя, сейчас поливал короткими очередями фасад здания. Остальные бомжи, как спрыснутые дихлофосом тараканы, расползались в стороны; один, разметав полы раньше синего, а теперь пыльно-белого плаща, неподвижно лежал напротив подъезда.
Бутылка, оставляя за собой дымный след, устремилась на тротуар перед подъездом, в оседающее белое облако, к расползающимся бомжам и строчащему вслепую по окнам субъекту. Ахнула, лопнула, взметнув красивый сверху кочан красно-чёрного дымного пламени.
- Ааааввввв... – пронзительно
