«беседой», вернее, монологом старшего брата, и, подражая кому-то, пропел:
- «О, женщины-ы-ы,
Лисы, гиены-ы
Которым
Доверились Львы!..»
- Не отвлекайся, брателло; давай, обматери их многоэтажно, - и переходи снова ближе к предмету обсуждения!
- Вот – успокоившись, продолжил Олег, - так и у нас произошло. Пока я душу на части рвал ради семьи, - а ты помнишь, каково это было, в начале девяностых-то, с нуля подниматься! – когда я спать не мог из-за тревоги за будущее семьи, - ты ж помнишь, мы приехали сюда, считай, в чисто поле, - в голую, пустую, ободранную квартиру в военном городке в часе езды от Мувска, в квартиру, которую Ленкин батя не сдал государству только потому, что там Ленкина сестра доучивалась, а так всё было готово – доучилась бы, - и аля-улю на Урал, к бате с мачехой, она ж пискнуть поперёк тогда боялась!..
- Не отвлекайся! – опять предостерёг Толик.
- Осталась её сестра с нами… Я с нуля, без связей, без знакомых, раскрутил бизнес… Чего это стоило! Да что говорить, - ты ж сам участвовал!
- Да! – с явным удовольствием присоединился к воспоминаниям Толик, - Первые «стрелки»… Разборки!.. Как забыть! Молодой ишо был…
- Но уже тогда резкий! – счёл нужным похвалить Олег, - Поднял я тогда бизнес, с нуля. Хату эту вот купили в Мувске, и не просто – а в центре! За границу ездили ласты парить – каждый год! Одевалась как хотела! – тогда, видишь ли, любовь была… Во всяком случае, про «отсутствие любви» и какие-то мои негативные душевные качества, препятствующие совместной жизни, как-то не вспоминалось!
- Даже когда залёты у меня были, - ну, ты помнишь…, - с евреями… потом с уголовкой попадалово, да ещё было что Саид подставил, - когда в Высший Хозяйственный Суд таскали, и могли, знаешь ли, того… А первую нашу стрелку с конкретными бандюками на объездной помнишь? А наш «круиз» на легковухе с товаром через полстраны, когда менты чуть колёса не прострелили? А подставу на дороге? А… Да что говорить! Всё одно она это принимала как должное. И я её отношение воспринимал как должное! А как же! Семья! Муж. Жена. Мои «залёты» всегда были не следствием того, что я на себя одеяло тянул, или стремился там как-то от пирога жизни лично сам себе побольше откусить, - нет! Всё для семьи! – Олег с исказившимся лицом пнул кресло.
Он походил молча и продолжил:
- Она потом мне так и предъявила: это ты ДЛЯ СЕБЯ делал, я тебя не просила! Это твой характер тебя на залёты толкал, я, типа, всегда была против! Против она была!! Но, бл…, за границу она охотно ездила! И на тачке, на мои деньги купленной… Ты помнишь, Толь, каково было у того же Саши Бэ деньги вырвать? – наши ведь, честно наши деньги! – а каково! – так вот она, видите ли, «всегда против была» - но сообщила об этом только через годы и годы, вдоволь попользовавшись плодами того, против чего она «против» и была!
- Всё её устраивало! Но в натуре-то не любила она меня, только пользовалась! Прикинь – она мне как-то сказала: «А что такого было в 90-е, ничего особенного, ВСЁ КАК ВСЕГДА!»
- Да уж, - ухмыльнулся Толик, - «Всё как всегда», ага. Только не все это пЕрежили.
- И ещё – червячок её точил, - как так, что она от меня «в зависимости»… Ты меня знаешь, - я никогда, ни словом, ни мыслью не давал понять, что, типа, «я главный», - хотя, знаю, для многих мужиков это всегда было по кайфу…
Он усмехнулся:
- Марата помнишь? Он про своего товарища рассказывал, - тот ночью, к примеру, проснётся, захочет пить… Так он не идёт пить на кухню! Он жену рядом толкнёт, разбудит – и она топает на кухню, ему попить принести. И не воды, што ты! Морс ему делает…
- Хы! – Толик усмехнулся, - Ты знаешь, братан… Вот ты сейчас этот эпизод рассказал, - наверное, думал, что я это поддержу?.. Скажу «так и надо», ага? Хрен ты угадал. Это ведь выпендре, что он делает, этот твой татарин. Я не за то совсем, чтобы из женщины делать прислугу и зашугать её вконец. Нет. Я просто за разумные рамки.
Снова помолчали. Батя налил себе рюмку водки и залпом выпил.
- Да прав ты, Толян. Я уже про это думал… Знаешь… Был случай, когда я спросил её – ладно, я весь такой и сякой, говно, негативщик, агрессивный, неактуальный, неуспешный и всё такое. Ладно, говорю. Но ты мне скажи – может, всё же во мне есть хоть что-то положительное? За что-то ты за меня замуж вышла?
- И чё? – заинтересовался Толик.
- Она долго думала, потом выложила: да, говорит, есть у тебя положительное качество… Какое, говорю? – Ты, говорит, надёжный. На тебя положиться можно! – Ну, говорю?! Разве это не самое главное качество в семейных отношениях?? - Нет, говорит…
- Ну? – заинтресованно подтянулся Толик, - А что важно? На её взгляд?
- Главное, говорит, это позитивизм и актуальность! Ты, говорит, неактуальный!
Олег болезненно помотал головой и засадил ещё одну рюмку.
Толик заржал.
- Братан! Ну ты же не дурак! Ты что, не можешь перевести на человеческий язык то, что она тебе сказала? С женского иносказательного? Она же тебя тупо нах… послала!
- Ну а я о чём?? Ясно же. Я так и понял. «Неактуальный». Нет, ты понял? Надёжность, готовность наизнанку ради семьи вывернуться, - это ерунда, просто потому, что ты в данный момент неуспешный; а, стало быть, «неактуальный»! Словечко-то какое подлючее нашла!.. Муж – неактуальный! Когда за границу ездили, - был актуальный… И вопрос позитивного мышления не ставился, когда в материальном плане было нормально.
А сейчас, ты говоришь… Чо, наверно, опять «актуальный» стал, как полагаешь?
Он с грохотом брякнул об стол своим люгером.
- И вот нынешний символ актуальности! И что? Опять наслаждаться мне «семейным теплом и уютом», и ждать, когда я, к примеру, не в грудь рикошетом, а в живот сквозную схлопочу, чтобы опять стать «неактуальным»??? Это ты назовёшь «отношениями»??..
Его совсем разобрало.
- Сплюнь! Ты наговоришь – сквозную в живот! Не надо – не то время. По пути Пушкина – это нам без надобности…
- …Были у нас с ней «философские разговоры»… - Не слушал уже Толика Олег, - Объясняла она мне, что я не прав. Что я негативщик. Что мыслить надо «позитивно»… Я ей пытался объяснить, вот как ты только что сказал, что критерий истины – практика. А она, прикинь, не согласна… Она говорит, что критерий истины – мораль! А я ей говорю, что мораль – самая изменчивая и пластичная на свете штука! А кушать хочется всегда, вне зависимости от морали. А она говорит…
Толик демонстративно зевнул и встал.
- Завязывай, братан. А то мы с тобой превратимся в двух истеричных дамочек, плачущихся друг другу в жилетки на предмет «какие они все суки!» А они – не суки. Прикинь! Смешно, да, что я это тебе говорю, я – кому тёлке в рыло зарядить ничего не стоит! Не суки. Они просто другие, - и обращаться с ними нужно по-другому. А ты обращаться не умеешь, хотя вроде не дурак и жизнь прожил.
Он опять зевнул.
- Ну ничё. Это у тебя было временное помешательство, вызванное в молодости гормональным сдвигом, заякорённое на определённом объекте, в литературе называемое «любовью». Пройдёт. Нет, ты поглянь, как тебя разобрало! Вот, бля, человеческая натура: ведь ты сегодня человека убил! Просто взял – и застрелил; и сто раз неважно, что он был того достоин! Кто ты такой, чтобы решать, жить человеку или не жить?? А ты его чпокнул. Однако переживаешь не из-за этого, и водку жрёшь не из-за этого, - а из-за своих дурацких комплексов; душевных, блин, терзаний, которые, по сути, копейки не стоят…
Голос брата показался Олегу раздающимся со всех сторон.
Олег вытаращил на него слипающиеся глаза.
- Да! Фигли, не ожидал от своего туповатого братца таких обобщений? Ха-ха-ха…
Смех брата эхом отдался у Олега в ушах. Он помотал головой, чтобы сосредоточиться, и вдруг обнаружил, что лежит щекой на столе; рядом, в крошках, по соседству с перевёрнутой рюмкой, лежит люгер. На столе, чуть поодаль, светит кемпинговый аккумуляторный светильник, никого нет.
На подгибающихся ногах он вышел в зал, в гостиную.
- Крыс… Кры-ыс! Серый!! Это ты?
- Я, пап… - раздался заспанный голос с дивана, - Чё ты? Закончил уже бухать?
- А где Толян? Он сейчас ведь здесь был…
- Толян давно уже к Элеоноре ушёл. А ты там что-то сидишь, бормочешь себе, бормочешь… Пистолет потом достал – и всё бормочешь… Ты уж извини, я у него магазин вынул, мало ли… Как ты? Полегчало?
- Вроде как… Давно, говоришь, ушёл?
- Давно. Ложись, пап, а?
- Да уж. Ладно пойду я... Извини, что разбудил.
- Ничего.
ОРУЖИЕ ПАХНЕТ КРОВЬЮ
Старлею Сергею Самохину всё это уже поднадоело, всё чаще приходили мысли всё бросить нахер и смотаться куда-нибудь в деревню. Или ещё куда. Вся эта дурацкая Администрация, эти потуги на «армию», смешные кадровому военному, каким он считал себя.
Патрулирование было несложным: нужно было присматривать за парой улиц, примыкавшей к опутанной колючкой «Зелёной зоне», и изредка заходить на рынок. Но так уже это всё достало! Зачем живём? Ладно бы если бы война – а тут непойми что. Довольствие дерьмовое. Прямо скажем - бардак с довольствием и с руководством тоже. Махновщина. Каждый гражданский шпак из «администрации» считает возможным им, кадровым военным, помыкать. Гонять на какие-то дурацкие патрули – как будто милиции на это нет. Ага, нет! – разбежалась милиция, а армия отдувайся!
Тут ещё эта напряжённость с «баронами». Ну, с богатеями, быстро обрастающими частными армиями. И где оружие берут, уроды! У них ведь так скоро не только стрелковка, но и артиллерия будет! Вот потом с ними и поговори! А эти штатские хмыри из «администрации» не понимают, что душить их нужно пока маленькие! А ведь потом, как заматереют да вооружатся – ведь его же, старлея Серёгу Самохина со взводом каких-нибудь пацанов и бросят на «решение вопроса»… А это, знаете ли, не за Родину воевать, подо что и присягу давал! Давить, давить надо! Пока не поздно! Латифундисты чёртовы! Но кому интересны мысли какого-то старлея…
А разоружение гражданских! – это ж цирк ещё тот! Ходили по домам, «разоружали»… А потом – попытка разоружить закончилась побоищем. Чуть не целый подъезд, как показалось, палил в приехавший наряд – Бородино да и только! Хорошо хоть никого не зацепили. В Администрации решили: «Ещё пара таких акций, и к нам будут относиться как к оккупантам!» - и по-тихому свернули сбор оружия. Рынок – оружие уже почти и не прячут, скалятся только. Ну, на рынке хоть эти, даги, что ли, хоть порядок поддерживают, сами успокоют любого, и не хамят – приветливо эдак с властью-то. С представителями, типа. Уважают силу, черти. А вот не будь автоматов – ой, по-другому бы относились, чувствуется. Что же делать, что делать? Какие перспективы у бедного старлея?..
Можно продать оружие из бывшей комнаты хранения ЛРО – хотя бы дробовики, - за золото, и обеспечить себе будущее.. Договориться со складскими… Или вообще грохнуть их? – чё-то этот Максимов мне активно не нравится; сидит, крыса, в тепле, на дежурства не ходит, а морда лощёная такая – это ведь точно, гад, приторговывает реквизированным оружием! Не, с этим договариваться? Лучше грохнуть.
И уйти
