верно. Скажите, он вам сильно помешал?
Глава Ордена развёл руками.
– Это ещё слабо сказано. Беда в том, что он интуитивно использует некоторые приёмы, чтобы привлекать на свою сторону людей, и это ему неплохо удаётся…
Глаза Стена чуть сузились.
– Скажите, зачем вы приказали убить его?
– Я?! – Ма-Истри был поражён до глубины души. – С чего вы взяли? Или… С ним что-то случилось? Он мёртв?
Стен подумал, что он не слишком погрешит против истины, если ответит – да.
– Между ним и его смертью стоит только одно: воля Создателя, – веско сказал он. – И если он нужен вам мёртвым, то его ничто не спасёт.
На Ма-Истри было тяжко смотреть: лицо его помрачнело, во взгляде отразились мучительные сомнения.
– Послушайте… Стен. Я не могу убедить вас словами, да и никто не смог бы, но, клянусь, я никогда не отдавал такого приказа! Да, он сильно навредил нам, он посеял страх и панику, по его вине на Йаллера стали смотреть косо, но я не приказывал убить его! Меня полностью устроил приговор суда.
– Вас – да. А остальных членов Ордена?
Ма-Истри хотел было ответить, но осёкся и крепко задумался.
– Стен, этот допрос… нет-нет, позвольте назвать вещи своими именами. Служба Безопасности порой ведёт себя весьма бесцеремонно.
– Согласен. Но, увы, это оправдано. Скажите прямо: может ли Арелат воздействовать на людей против их воли, внушать им желания, мысли и чувства? Заставлять их действовать не так, как они хотят?
– В такой мере – нет, – твёрдо ответил Ма-Истри. – То, что вы описываете, – это Владеющий Силой без Кодекса, что не могло бы остаться незамеченным Орденом.
– А вы уверены, что его не вырастил кто-то из Ордена, чтобы натравить на вас – лично на вас, воспользовавшись Йаллером в качестве предлога?
Глаза Ма-Истри расширились.
– Достаточно ли вы контролируете Орден, чтобы ручаться за ответ «уверен, что нет»?
– Меня… долго не было на планете, – медленно проговорил Ма-Истри. – Вы знаете, я провожу много времени в разведке Переходов, как и все члены Ордена. Что-то и вправду могло ускользнуть от моего внимания. Я проверю. А до тех пор…
Он покачал головой и слабо улыбнулся.
– Я не могу приказывать вам, могу лишь попросить. До тех пор, пока что-то не прояснится, – пожалуйста, оставайтесь между Арелатом и его смертью. Надеюсь, это возможно.
– Возможно, но недолго, – мгновение помедлив, признался Стен. – А потом придётся принимать решение… вы понимаете, какое.
– Понимаю, – Ма-Истри посмотрел в сторону. – Видите ли… мы с вами в одинаково мерзком положении. Этот, мягко говоря, прохвост достаточно нагадил и Ордену, и вам – как организации, отвечающей за общественный порядок. И всё же если брать лично его, то смерть была бы слишком жестоким наказанием, согласитесь. Другое дело – интересы тех, кто обладает властью. В общем, как говорится, ничего личного, но…
– Вы в курсе, что он живёт с открытой памятью? – неожиданно спросил Стен.
Ма-Истри поперхнулся.
– Нет. И кто же он?
– Не знаю. Могу лишь точно назвать, так сказать, военный лагерь.
– Нетрудно догадаться. Скверно, очень скверно…- Ма-Истри сжал руки. – В таком случае, если оставить его в живых, то заткнуть ему рот будет невозможно.
Эйранель чувствовал, что надо выключать видеофон: ощущение тупика и бесконечного повторения уже известных фактов начинало угнетать похуже надвигающейся катастрофы. Единственное, что немного утешало, – Арелат не настолько силён, чтобы внушить ему, Стену, мысль о необходимости сохранить арестанту жизнь…
– Постойте, – Ма-Истри словно услышал его чувства и протянул руку, чтобы задержать собеседника. – Вы выбрали довольно неприятную форму, но всё же спасибо вам за сведения. Это очень важно.
Эйранель кивнул и оборвал связь. Важно, ещё бы… Вдобавок ко всем имеющимся на планете проблемам обнаружить раскол в Ордене. А ведь за Переходами можно обрести то, что некогда отнял Орден, устроить себе независимость от него… Только бы не началась война между Владеющими Силой. При таком раскладе даже Службе Безопасности придётся несладко.
***
Сама эвакуация запомнилась Эйранелю, как вспышки: ночь, посадка, погрузка, очередь из нервничающих людей, спящие на руках дети, несмолкающий гул разговоров внутри тюремных стен… Напряжение в самом воздухе. Прожектора, режущие ночь на части. Показалось, или волны стали больше? Прогноз погоды – штормового предупреждения нет… Снова погрузка. Снова люди. Лица, лица, лица... Сначала эвакуируют местных. Заключённые – потом. Так распорядился Стен Эйранель. Нахмуренные брови у людей из столицы: смотрят на часы. Время, безжалостно тающее, в древности было такое развлечение – песочные часы… только сейчас неизвестно, сколько осталось песка. Кто-то роняет вслух: а вдруг затопления не будет? И снова погрузка, огромные грузовые флайеры взлетают и уносятся в черноту.
Последним рейсом вывозили персонал тюрьмы. Стен знал, что кто-то может заметить, вспомнить, наконец, взглянуть, – не всех заключённых вывезли, осталось семеро, они там, внизу, и скоро перестанут работать генераторы, система охраны разрушится… Эйранель смотрел на садящихся в транспортник холодным невидящим взглядом. Только бы не спросили. Он знал каждого из персонала, видел их тревогу, искреннюю печаль, мог бы сказать хоть слово, чтобы поддержать… но молчал. Скоро остановится генератор, и тюрьма останется открытой. Можно было запереть этих семерых в карцере, но… он – не стал. Если им повезёт, они успеют добраться до берега. Там – пара катеров, которые уже не подлежали вывозу из-за ветхости… Да, на таких по океану, – много ли шансов? А разрушение суши обычно сопровождается штормами…
Эйранель на мгновение прикрыл глаза, глянул на берег: все.
Он поднялся на борт, и махина стала набирать высоту. Окна внизу ещё светятся, осталось недолго – несколько минут. Огоньки стремительно уменьшаются, потом начинают гаснуть. Увидеть, как остров поглощает тьма, Эйранель не успел: флайер сделал разворот и лёг на курс к материку.
Через пять минут после взлёта Стен отправил короткое сообщение на номер, по которому говорил с Ма-Истри: координаты острова. Он надеялся, что тот всё правильно поймёт.
***
Арелат вскочил. Он не спал уже несколько ночей, мог только отключиться ненадолго, чтобы тут же снова вздёрнуться и ждать, ждать хоть чего-то, хоть каких-то вестей… С материка давно уже не приходило ничего: то ли те, кто обещал ему обжалование приговора, сдались, то ли были ещё какие причины, то ли им просто перекрыли возможность связи. Незаконно? А может ли быть что-то по закону, если имеешь дело с людьми, которые на одной стороне с Йаллером?..
Он подошёл к окну. За ним была кромешная тьма, можно было не тратить время. Тишина… Она тут всегда. Снаружи не положено доноситься звукам. Звуки бывают только вне камеры. От этого можно было бы сойти с ума… Скоро подъём, как же бесит это унижение… Осталось два часа.
Он ждал, мучительно, неутолимо, как будто испытывал смертельную жажду. Арелат не привык бездействовать, вся прошлая – теперь он называл её мирной – жизнь состояла из постоянных «надо», «нужно», «срочно», и вдруг наступил полный штиль, тупик, неподвижность, и невозможно было вырваться. Не хотелось думать, что невозможно. Казалось – это временно, ещё немного, и настанут перемены, но жизнь – далёкая, бурлящая, в которой он был нужен – как будто забыла о нём, и приходил жуткий вопрос: а действительно ли он был там нужен, не иллюзия ли это?
Он внезапно обнаружил, что снова было задремал. Часы показывали время подъёма, за окном светало. Ждал привычных звуков… и вздрогнул: ничего не происходило.
Арелат медленно подошёл к двери, коснулся её ладонью. Приложил ухо, ни на что особо не надеясь… и вдруг понял, что дверь чуть двинулась под его рукой. Он нажал сильнее, дёрнул – и дверь отошла в сторону. Арелат, забыв обо всём, рванулся прочь из камеры, вылетел в коридор, пробежал до первого же поворота – и тут до него дошло, что тишина была необычной.
Это была тишина места, где больше не было людей.
Кажется, он кричал, звал на помощь, – его обуял дикий, необъяснимый страх, какой бывает только при болезнях или больших катастрофах. Он чувствовал обречённость этой тишины, близкую смерть острова, ожидавшего свершения своей участи, и страх рвался из груди диким криком.
…Он очнулся от того, что ему в лицо плеснули водой. Дёрнулся: где, что, кто?..
– Ну ты и мастер вопить, парень, – неторопливо проговорил заросший пожилой убийца. Арелат с трудом вспомнил, за что тот отбывал здесь пожизненное. – Твоё счастье, что пришла пора орать, да некому слушать, а то бы тебя по-иному утихомирили, чем мы.
Арелат поднял глаза – вокруг было шестеро. Попытался встать. Получилось не сразу, за что он заработал усмешки своих товарищей по несчастью.
– В общем, они все свалили, – пояснил пожилой. – Связи нет, ничего нет, кроме двух полудохлых водных катеров. Но в катерах есть немного еды и запас энергии. Подозреваю, это подарок от кого-то из твоих тайных поклонников.
Арелат пошатнулся. Они не могли помочь ему открыто, не могли попасть на остров иначе, чем с комиссией по переселению, и вот… Надо будет найти тех, кто это сделал, и отблагодарить. Но это потом. Сначала надо выжить. Он провёл рукой по лбу: пальцы дрожали. Даже в детстве он никогда не хотел, чтобы истории о приключениях стали реальностью его собственной жизни.
…А потом до него вдруг дошло: свои тут ни при чём.
Никто из своих не смог бы ничего сделать, если бы его заперли где-нибудь внизу. Механические запоры – анахронизм, музейная редкость, но… в тюрьмах их никто не отменял.
А значит – Эйранель. Он сдержал обещание.
Арелата встряхнули, поставили на ноги и дождались, пока он обретёт равновесие.
– Всё? А теперь шагай. Может, через час тут уже будет вода.
***
Когда флайер приземлялся, слева по борту вставало солнце, – роскошный, во всю мощь, сияющий рассвет. Эйранель вдруг поймал себя на мысли, что никогда не видел других планет, да и не увидит, пожалуй, что никогда перед ним не распахнутся иные небеса, а картинки с экрана не станут реальностью, не встанут во весь рост чужие горы… а хотелось бы. Но Служба Безопасности уйдёт с Тайшеле последней. Так что разве только в отпуск куда-то отправиться…
Они встречали рассвет, стоя на твёрдой земле – пока ещё неколебимой и надёжной, как непреложность поднимающегося над горизонтом солнца. Эйранель не хотел признаваться даже себе, что мысли его постоянно обращаются к островку посреди океана, что он каждую секунду ждёт сообщения о начале его затопления, и что натянуты нервы…
***
Они плыли на катере, то и дело зарывавшемся носом в волну, выжимали из лодки всё, на что та была способна. Арелат смотрел на стремительно удаляющийся остров – и на темнеющую воду: вопреки прогнозам, всё предвещало бурю. По сравнению с океаном и обычные творения человеческих рук казались незначительными, что уж говорить про эту развалину…
Вынырнувший из-за туч флайер они заметили только тогда, когда было уже поздно: тот приближался, и целью его были – Арелат не усомнился ни на секунду – беглецы с острова-тюрьмы. Ему захотелось завыть в голос: это и есть обещанная свобода?! Его товарищи по несчастью, похоже, испытывали те же чувства.
Волны становились всё выше, на их
