верно исчезающие под волнами.
"Русалка! - озарило Никиту, - Конечно, русалка! Живёт в озере, плавает голая, волосы длинные, глаза зелёные... Определённо, меня спасла русалка! Рассказать кому - не поверят! Значит, и рассказывать не стоит, пусть это происшествие будет моей маленькой тайной!"
С такими мыслями Никита и отправился искать следы бандитского баркаса, правильно рассудив, что братья Носковы возьмут курс на море, которым будет проще удрать в Финляндию. А то ещё может статься, что у побережья СССР в нейтральных водах курсирует шпионское судно под каким-нибудь западноевропейским флагом, готовое распростёртыми объятьями принять и бандитов, и их добычу...
Но в этом месте вода из озера вытекала только через одну протоку, ведущую через переплетённую систему рек и озёр в море. Она находилась поблизости, поэтому Никита решил проверить её в первую очередь, для чего поплыл вдоль берега, у самого дна, всп лывая лишь затем, что бы определиться с местностью, и вскоре очутился на месте. Он быстро и тщательно исследовал устье, но ничто не подсказало ему, что ночью тут прошёл баркас.
Неудача хоть и огорчила его, но ненадолго. Подросток решил проплыть по течению ещё километра три, выискивая следы банди тов. Ведь он так не любил пасовать перед трудностями...
"Удача ожидает упорных! Кажется, так гласит пословица?" - подумал Никита, заметив в камышах левого берега какой-то странный плавающий предмет мышиного цвета. Позади осталось уже свыше километра, но ничего необычного до сих пор обнаружить не удалось. Так что таинственная находка насторожила его и заставила поволноваться.
"Что бы это могло быть? - гадал он, меняя направление к заводи с камышами и усиленно работая ластами, - Ни утка, ни гнездо, ни коряга, ни сгнившие водоросли... Что это?!"
Предмет оказался шляпой профессора Эккельдорфа! Без сомнения, учёный сам специально зашвырнул её в реку, оставляя знак тем чекистам, которые бросятся за бандитами в погоню.
Никита возликовал: след взят! Трудная часть поисков позади, теперь осталось одно - догнать баркас и отбить своих. Задача не из лёгких, но он верил в себя. Его с похитителями разделяло не больше шести-семи часов, они шли на машинной тяге, а он работал одними ногами... Как тут не засомневаться в успехе?
Но, с другой стороны, не зная реки и не имея на борту лоцмана, бандиты наверняка на ночь вставали на якорь. Или шли самым медленным ходом. Он же мог плыть всю ночь, выделяя для сна лишь четверть часа в конце каждого четвёртого, как учили на кур сах...
Убрав шляпу в котомку, Никита продолжил путь, уже ни чем не отвлекаясь. Он держался на поверхности, развив приличную скорость, словно торпеда, бороздя фарватер протоки, который пролегал по её середине. Ближе к вечеру она влилась в более широ кую и полноводную реку, названия которой Никита уточнять по карте не стал, не было времени. Он всю ночь плыл по новому руслу и остановился лишь перед рассветом, что бы немного поспать на мелководье в осоке. Такой рывок, по мнению пловца, сократил раз рыв по времени с бандитами втрое...
* * *
Не успел Никита войти в воду по колено, как за спиной в лесу послышалось далёкое лошадиное ржание. У подростка мгновенно проявился успевший выработаться рефлекс разведчика:
" Если есть кони, то рядом находятся и люди! Кто они? Что делают в этой глухомани?"
Он резко развернулся, молнией выскочил на берег, на ходу убирая ласты в котомку, и, хоронясь за кустами объятыми туманом, прокрался вглубь леса.
Метров через сто Никита увидел едва заметную колею заросшего просёлка, тянувшегося вдоль берега реки и повторяющего все её изгибы. По нему, одна за другой, не быстро - не медленно катили подводы. Подросток насчитал их ровно полтора десятка, и на каждой сидело по два-три человека.
Все, как один, бородатые мужики, вооружённые обрезами и наганами. Лица хмурые, сосредоточенные, озираются на любой шум в лесу, нервно хватаясь за оружие...
"Это банда кулаков! - сходу определил Никита, - И куда это они направляются, хотел бы я знать?"
Ещё вчера на политзанятиях преподаватель рассказывал о прокатившихся по стране кровавых выступлениях кулаков, которые Советская власть подавила железной рукой - сурово и беспощадно. Но кое-каким кулацким отрядам удалось укрыться в глухих лесах. По-видимому, это группировка была одной из таких...
От дерева к дереву, от куста к кусту следовал Никита за обозом, стараясь ничем себя не выдать. Где-то через полкилометра подводы свернули к реке и остановились на широкой поляне, полого сбегающей к воде.
На ней, вокруг догорающего костра, развалились трое бандитов. Все дружно дремали. Один из них, одетый в поддёвку и суконные штаны, заправленные в сапоги, первым услышал обоз. Он вскочил на ноги, затравлено озираясь по сторонам. Определившись
с направлением, нахлобучил на лоб до самых глаз картуз с лакированным треснутым козырьком и резво потрусил навстречу первой подводе.
Навстречу ему с телеги соскочил старший возница - сухощавый подвижный старик, один глаз которого сильно косил. Они обнялись, как родные, и тихо заговорили о чём-то, поминутно оглядываясь на реку. Никита, хоть и укрылся в зарослях на краю поляны возле самой воды, ни слова из их разговора так и не разобрал.
Зато сквозь сполохи тумана он рассмотрел на реке стоящую на якоре баржу-самоходку, о борта которой билась с пара привязанных лодок-плоскодонок. В первое мгновение подросток принял судно за баркас похитителей и обрадовался, но тут же понял, что ошибся.
На барже тем временем творилось что-то непонятное. Туман скрадывал голоса, но до берега всё равно долетали неразборчивые и обрывочные фразы, выкрики, ругань, мольба, причитания и хохот.
Что-то там, на палубе звякнуло металлически. Следом кто-то заорал от боли, а кто-то наоборот, заржал, как жеребец. Треснул сухой выстрел - кричать перестали, зато хохот разразился с новой силой. Через минуту тишины снова всё повторилось: кто-то заорал, кто-то захохотал...
Косоглазый старик тем временем успел всё обсудить с бандитом в картузе. Повернувшись к обозу, он, на правах командира, подал прибывшим с ним людям знак, что бы те поставили подводы задком к воде. Возницы выполнили команду быстро и чётко: подводы развернули и завели в один ряд вдоль берега. Лошадей привязали к кустам. После чего все вновь прибывшие собрались возле костра и, дружно задымив самокрутками, стали внимательно слушать дальнейшие указания командиров.
"Картуз" и "косой" командовали напропалую, авторитет обоих, по-видимому, был непоколебим. Не прошло и минуты, как десять или пятнадцать зверского вида здоровенных бандитов, возглавляемых суровым стариком, загрузились в четыре плоскодонки и поплыли к барже. На дне одной из них возвышалась груда каменных обломков, каждый из которых был размером не меньше чем в три-четыре человеческие головы. Остальные бандиты, под командованием "картуза", остались ждать на берегу у костра...
Предчувствуя недоброе, Никита отполз от поляны подальше. Прячась за камышами, бесшумно нырнул в реку. Подросток решил сплавать на баржу, которую, как он предположил, перехватила банда кулаков, и посмотреть, что же там всё-таки происходит...
Глава 14. Казнь.
Рассвет набирал силу, серая мгла нехотя отступала, но туман над рекой никак не желал рассеиваться. Это было на руку Никите, который осторожно вынырнув, показал над водой одни глаза. Баржа, покачиваясь на волнах, стояла на якоре посередине реки метрах в пятидесяти от него - значит, он всё рассчитал правильно, когда плыл у самого дна.
Окружённое молочной пеленой судно казалось ему то необитаемым островком в океане, то "Летучим Голландцем", парящим в облаках... Романтическую идиллию разрушили появившиеся на палубе вооружённые фигуры приплывших с берега бандитов, которые начали сновать по палубе взад-вперёд. Увидев их, Никита без всплеска снова ушёл под воду, что бы в следующее мгновение показаться уже под кормой баржи.
Дизель молчал, гребной винт застыл, как парализованный. Поэтому Никита и рискнул забраться на палубу именно с кормы. К
тому же, основная масса бандитов сосредоточилась на носу - от них его надёжно закроет рубка рулевого.
Конечно, винт мог заработать в любую минуту и искромсать его в клочья. Но Никита тонко чувствовал, что в данную минуту этого никак не случится: баржа стояла на якоре крепко, и не было заметно, что бы кто-нибудь на ней готовился к отплытию.
Он пристроился в тени у борта. Посмотрел вверх и чуть не вскрикнул от радости: над головой покачивался свисающий с палубы обрывок каната. Никита вскинул руку, поймал конец и пару раз сильно дёрнул. Канат держался намертво. Тогда он сосредоточился на усилии и, молниеносно перебирая руками, через секунду взлетел вверх, упираясь ногами в борт баржи, как он это делал на полигоне во время тренировок.
Перемахнув через низкий бортик, Никита распластался на влажных от росы досках палубы. Осмотрелся по сторонам. Кажется,
ни его самого, ни его упражнений никто на барже не заметил.
Зато он сразу же обратил внимание на мешки с песком, уложенные полукругом друг на друга. Они возвышались прямо перед ним метра за полтора. Это могло быть только пулемётное "гнездо", прикрывавшее корму баржи от нападения сзади. Однако в маленькой амбразуре никакого ствола пулемёта Никита не разглядел...
Он бесшумной ящеркой скользнул по палубе к мешкам. Возле них приподнялся на одно колено и осторожно заглянул в "гнездо". Пулемёт всё-таки был на месте, только смотрел "Максим" не на корму, а в сторону торцевой стенки рубки. Странно...
Конечно, развернул оружие так глупо вовсе не красноармеец-пулемётчик - бедолага лежал рядом со своим метким другом лицом вниз, и на спине его под левой лопаткой расплылось багровое пятно /спал на посту, его кулаки и зарезали во сне/ - а новый хозяин пулемёта: кряжистый верзила лет тридцати, с испитым лицом и недельной щетиной на синюшных щеках.
За каким лешим бандит развернул пулемёт, оставалось только догадываться? Возможно, ему приказали контролировать центр палубы и рубку? Поэтому он не только тронул оружие, но ещё и разворошил мешки с этой стороны, тем самым увеличивая сектор обстрела?
Всё может быть!
Бандюга, похоже, утомился от трудов праведных. Засмолил "козью ножку", присел, привалившись спиной к стенке "гнезда", и в блаженстве прикрыл глаза... Расслабился, гад!
Никита кинул быстрый взгляд на кулаков на носу судна. Там у них всё выглядело спокойно – занимались своими делами. Убедившись, что никто из банды не смотрит в сторону кормы, он обнажил кинжал и легко перескочил через мешки в "гнездо".
Верзила, услышав непонятный шорох, лениво приоткрыл один глаз. Увиденное его потрясло! Перед ним присел на корточки какой-то голый и мокрый пацан с вещмешком за плечами и кинжалом в руке. Бандит поперхнулся дымом, самокрутка выпала из округлившегося рта. Ни закричать, ни дотянуться до кобуры с наганом на поясе, он не успел...
Никита, словно пустившись в пляс вприсядку, из положения на "корточках" выбросил вперёд правую ногу и впечатал пятку в солнечное сплетение бандита. Когда тот согнулся от боли, он с силой
