Дом. Книга 1. "Деривативы, Контанго, 189"

запиравшую дверь изнутри, вышла на крыльцо. Ничто не указывало на появление незваных гостей на подворье. Из будки на скрип двери вышел Мбва. Наверно, он вилял хвостом, учуяв свою хозяйку, поскольку звенья цепи позвякивали с постоянным интервалом.
Месяц йото заканчивался, и ночами уже дули прохладные ветра. Естественно, все это относительно климата Тренда и тех широт, где проживала семья Нгуви. Одинокие цикады шуршали своими частями тела, выводя каждая свое стрекочущее соло. «Раз Мбва не лает, то и во дворе никого нет», –решила Амбани и направилась осматривать сохранность домашних животных в хлеву. Она прошла через весь двор, оглядываясь по сторонам. Страх уже вообще исчез, и она смело отворила дверь хлева, на ощупь отыскала выключатель и включила свет в помещении для домашних животных.
Здесь тоже все на своих местах: хрюшки в загоне, птицы в клетке, корова в стойле. Хозяйка еще раз осмотрела внутреннее пространство в хлеву. Она заглянула к уткам и курам.
Все на месте.
Опасность для домашних пернатых представляли не только хорь и куница, но и двуногие создания. Иногда воры могли забраться на хутор к кому-нибудь, увести лошадь или отрубить десяток-другой куриных голов и унести добычу под покровом ночи.
«Все в порядке, – улыбнулась Амбани, произнеся вслух. –Просто дурные мысли и плохие несбывшиеся предчувствия».
На голос хозяйки с пола поднялась корова и вытянула свою морду через ограду. Женщина погладила животное по голове, произнеся: «Спи, кормилица, да много молока приноси с луга». Корова, словно распознав речь эльфийки, развернулась боком, подыскивая в стойле место, чтобы поудобнее прилечь.
Хозяйка кивнула на прощание корове и собиралась уходить, но задержала свой взгляд на темном наросте, неизвестно откуда появившемся у животного на спине. Амбани присмотрелась. «А что это может быть? Прилипшая грязь?» –думала она. Но тут корова повернулась таким образом, что тусклый свет электрической лампочки хорошо осветил это место на ее теле. Амбани заморгала глазами, не веря увиденному. На спине ее коровы сидела летучая мышь, принесенная днем Таммой из поля.
Живое существо разместилось чуть ниже позвоночника, уцепившись коготками задних лапок за кожу и шерсть коровы. «А ну, пошла вон», – замахнулась на живое создание женщина, пытаясь его согнать. Зверек чуть отшатнулся, но не покинул свое место. Он пристально смотрел в глаза эльфийке, словно хотел что-то произнести, но у него ничего не выходило. «Чего так смотришь, будто разумное существо, а не тварь?» – обратилась к нему женщина, осознав, что пытается вступить с ним в связь. Но летучая мышь ничего не ответила, только подняла свое поврежденное крыло. Понятное дело, что звери разговаривают с хомо только в сказках, но Амбани показалось, этот объяснял, что не в состоянии летать. «Ладно, сиди. Не стану тебя трогать. Тем более, если бы корове не нравилось, то она бы выказала недовольство. Сиди.
Может, тебе холодно, а так теплее. Говорят, что ведьмы могут превращаться в кожана, а потом воровать молоко и забирать будущий приплод. Но я в это не верю, – ответила очень серьезно хозяйка. – Но учти, мой муж думает совсем иначе».
Амбани медленно шла назад в дом, размышляя о странной летучей мыши, попавшей посредством ее сына в хлев семьи Нгуви. Амбани по своей доброте пожалела это создание отца богини Бэквордации. «Пусть Тамма с ней сам разбирается, а мне все равно. Опасности я от нее не чувствую», – думала Амбани, вытирая обувь о бетонный фундамент у входа в свое жилище.
Только она так подумала, как собаки, включая ее пса, дружно тягостно завыли в округе, а внутренняя жуть зашевелилась в ней. Страх усиливался и исходил откуда-то сверху, с небес. Амбани, соблюдая религиозный ритуал, чтобы отвести от себя беду, провела раскрытой ладонью себе по лицу, а потом сложила пальцы в кулак и вознесла к небу. Но это не помогло. Тревога только нарастала. А своего пика достигла, когда нечто большое и темное бесшумно заслонило на короткое время звезды на небе. Женщине стало невыносимо страшно, и она просто заскочила в дом, прикрыв двери и заперев их на всевозможные запоры.
Амбани прижалась к стене, сканируя одновременно пространство в доме и за его пределами через оконное стекло.
Ее трясло, ей хотелось, будто маленькому ребенку, забраться под одеяло, укрыться с головой и не высовываться, пока страх не пройдет. Примерно так в раннем детстве, еще в более молодом возрасте, чем теперь находился ее сынишка, она пряталась под стол, пережидая грозу. Тогда ей казалось, что молния с громом, пущенные за грехи с небес, поразят домик ее бабушки, у которой она пережидала буйство стихии. Много лет назад бабушка, как теперь и она, разжимала и сжимала кулак, прося Бэквордацию пощадить ее и родных.
Тамма также что-то почувствовал. Он проснулся и заплакал, хотя был довольно взрослым мальчиком, чтобы хныкать по ночам при виде недоброго сна.
– Мама, что такое? Мам, ты где? – спрашивал он, не найдя Амбани на кровати рядом с собой.
– Спи, милый. Ничего страшного. Я пошла попить воды, –хотела успокоить она сына, но произнесла эти фразы с тревогой в голосе.
– Мама, а что это за свет на дворе?
Эльфийка повернула голову и увидела столп света, бьющий откуда-то сверху и перемещающийся по земле и строениям во дворе. Луч был с резко очерченной границей, словно мощный прожектор с кожухом или футляром вокруг линзы задавал направление потока света.
– Мам, а может, это военные ищут свой парашют, который папа забрал с поля? – сделал предположение сын.
– Тамма, иди, буди отца. Что-то неладное творится.
Свет, исходивший откуда-то сверху, имел слегка желтый окрас. Диаметр круга, которым он ложился на поверхность, составлял около десяти метров. Пока мальчик будил отца и растолковывал ему спросонья, что случилось, прожектор отключился.
– Что еще? – спросил Баб, подходя к жене и протирая глаза.
– Да дьявольщина какая-то, – коротко ответила жена, а потом вкратце описала все случившееся.
– Сейчас пойду гляну, – ответил муж и направился к двери.
– Не ходи, у меня нехорошее предчувствие. Мне страшно, и Тамме тоже, – отговаривала его Амбани.
– Ерунда какая-то. Ничего же нет, – проворчал Баб, недовольный тем, что его сон прервали.
Он казался почти трезвым, так как с вечера выпил небольшую по меркам Волатильности дозу спиртного. Из его желудка только сильно пахло продуктами переработки этилового спирта. Никакого страха, в отличие от своих домочадцев, он не испытывал. А сына и мать по-прежнему не покидало чувство тревоги. Молчал и Мбва, хотя другие собаки на близлежащих хуторах и в селе дико выли. Особенно сильно тревожился пес у Кахесабов. Это было хорошо слышно, так как проживали они ближе всего к дому Нгуви.
Амбани уже подумала, что ей все это могло почудиться и начала соглашаться с мужем в его скептицизме относительно луча света с небес. Но в этот момент весь двор заполнился ровным белым сиянием. А около колодца все трое увидели темную фигуру, ростом с взрослого хомо. Существо было одето в некое подобие короткой куртки с капюшоном, скрывающим голову, а на ногах носило облегающие штаны. В руках гуманоид (так предположили эльфы, наблюдавшие за ним из окна) держал прибор или устройство, которое подсвечивалось, как спидометр у грузовика. Он ходил по двору, направляя его в разные стороны, будто прибор должен был указать некое направление или место.
– Я боюсь, – захныкал Тамма.
– Я сейчас спрошу у этого урода, что он ищет у меня на хуторе, – вспылил Баб.
– Не надо, – попросила жена. – Не выходи. Непонятно, кто это.
– Так что, мы будем, как суслики, смотреть, как кто-то ползает у нас по двору? – рвался выяснить личность незнакомца Баб.
– Подожди. Я хотя бы ружье принесу. Тогда не так страшно будет с ним говорить, – предложила Амбани.
Старое гладкоствольное охотничье ружье Нгуви хранили в кладовке. Баб не являлся охотником и не имел разрешения на отстрел диких животных. Но ружье ему осталось от отца.
Не выбрасывать же его, если не приобрел дорогостоящую лицензию. Пару раз в году он мог тайком подстрелить дикую утку или гуся, но это было больше как развлечение. Для серьезной охоты требовалась, кроме разрешения, еще и натасканная на охоту собака, каковым Мбва и близко не являлся.
Амбани добралась до кладовки, включила свет в этой комнате, заранее прикрыв дверь, чтобы освещение в доме не было заметно незнакомцу, ищущему что-то на хуторе.
Она дрожащими руками сняла с гвоздя, вбитого в стену, одноствольное ружье, поставила у стены. Потом подняла крышку комода, долго рылась в ворохе старой одежды и белья, бережно перекладывая его с места на место. Затем ей надоели безрезультативные и аккуратные поиски, и она начала вываливать содержимое комода на пол. Даже не на пол, поскольку в кладовой он отсутствовал, просто на булыжник, выполняющий роль подстилающей поверхности в этой части дома. Наконец, она отыскала картонную коробочку с надписью «Патроны охотничьи «Рисаси» калибра 30 мм с дробью №2». Женщина проверила наличие в коробке того, о чем сообщалось на ярлыке. Патронов было больше половины упаковки.
Когда эльфийка вернулась с боекомплектом для охоты, по территории ее хутора уже ходило две фигуры. Они, судя по их поведению, никого не боялись. Перемещались по двору, заглядывали в свой прибор, о чем-то спорили, поскольку поворачивали головы друг к другу и жестикулировали руками, одетыми в перчатки. Незнакомцы постоянно указывали пальцами в различные места. Короткое время посовещавшись, они вдвоем направились к хлеву.
– Вот суки, – процедил сквозь зубы Баб. – Наверно, торгаши-мясники подослали этих ворюг украсть нашу корову.
Потом, гады, убьют, а мясо продадут за прилавком, как будто свое. Эти перекупщики и так никогда в жизни не работали, только перепродавали втридорога выращенное аграриями. Мало им. Так еще эти скоты и паразиты на теле общества засылают бандитов живность красть у крестьян. Сейчас.
Сейчас понюхаете моего пороха, мясорубы и их приспешники, – с этими словами Баб вложил один патрон в патронник, а горсть других положил в карман куртки, которую накинул себе на плечи.
– Баб, ты только первым не стреляй, а то у них могут быть револьверы. Испугай их. Может, они и убегут. Осторожно, а то сына убьют, чего доброго, – умоляла мужа жена.
– Мам, а кто они? Если солдаты, то у них и автоматы могут быть.
– Отойди от окна. Это не детское дело, – сказала Тамме Амбани.
Мальчик отошел вглубь комнаты. Ни у него, ни у матери сильного страха опять уже не было. Только ноющая тревога. Баб отпер входную дверь и через щелку выглянул во двор. Двое, как он полагал, воров уже почти дошли до двери хлева.
– А ну, недоноски, которых мать и до двух лет в пузе не доносила, рожденные тухлым ежом… Вон отсюда, пока кишки не выпустил. Подонки, торгаши, бездельники, вши на шее трудового человека…, – Баба прорвало, и его речь, которую нет смысла всю пересказывать, потекла тугой пенной струей, а закончил он, как истинный шофер. – Я сейчас вам вставлю шишку в выхлопную трубу!
Незнакомцы повернулись, но ничего в ответ не произнесли. Один из них приложил руку к уху. Другой взглянул на шар диаметром не меньше двух метров, висевший