Дом. Книга 1. "Деривативы, Контанго, 189"

мусорный контейнер, улыбнувшись женщине.
Потом вернулся на свое место и продолжил прерванный монолог: «Эх, позвонить бы да узнать, как там дежурный папаша справляется со своими обязанностями. Нет. Так делать нельзя. Мало ли чего. Все международные звонки фиксируются. Не стоит следить лишний раз без надобности. Хотя я уже привык к малышам и немного скучаю по ним. Ничего, осталось потерпеть совсем малость. Вот заберу последнюю тень, и свалим мы все из этого мира. Надо, кстати, поторапливаться, чтобы не пропустить благоприятный момент. Виданное ли дело – я уже обладатель трех теней Подлинного! А сегодня к вечеру у меня будет проекция четвертой матрицы!
Ха-ха! Какое еще существо может похвастаться таким? Вру.
Случается, но крайне редко. А я – самый счастливый хомо.
Я прикоснусь одновременно к четырем теням! Мне просто не верится. Закон в этом мире исправно действует: все тени в одном мире по некоему умыслу или причине притягиваются друг к другу. Вот и Акили Ванасаяби уже так близок от Хандаки Годи. Такие разные судьбы у всех теней, а сплетаются. Вроде Ванасаяби – обычный шахтер, а Хандаки Годи –сын известного промышленника Лику Годи, а все-таки у них уже что-то есть общее. Пока малое, но есть: Акили работал на шахте «Ньйока», принадлежащей семье Годи. Все идет по плану. Я лишь чуть-чуть искусственно вас, ребятки, сближу.
Хандаки – старшеклассник, сорока пяти лет от роду. Максималист, как и все подростки. Плюс к тому – антиглобалист. Сегодня будет швырять камни в полицейских на митинге. Там я его и возьму. Смешно: сын богатея является антиглобалистом, верящим в светлые идеалы равенства. Ну, он же должен по своему возрасту против кого-то протестовать, выплескивать свой гнев. Пусть уж лучше будет антиглобалистом, чем фашистом или радикалом. Побесился б юноша, окончил школу, потом университет. Затем папа дал бы ему часть доходного бизнеса, и он со временем из антиглобалиста превратился бы в глобалиста, загребая лопатой горы денег руками шахтеров, выгребающих из-под земли горы угля.
Только не бывать этому, потому что есть Хасимо Маурицио в мире Тренда».
К Маурицио подошел мужчина, поздоровался, представился агентом по недвижимости и, убедившись, что собеседник, сидевший на скамье, действительно является тем хомо, что желает арендовать музыкальную студию, предложил пройти и осмотреть помещение. Всю дорогу, не умолкая, он общался с Хасимо: расспрашивал, давал рекомендации, рекламировал объект аренды.
– Значит, хотите открыть репетиционную базу или заниматься студийной записью? – спросил невысокого роста гном, быстро перебирая ногами, словно арендатор мог по пути передумать и уклониться от сделки.
– Нет, не для записи, – ответил Маурицио.
– Значит, чисто «репать»?
– Выходит, так.
– Есть у вас еще студии? Давно занимаетесь этим?
– Чем? – решил уточнить эльф.
– Как чем? Почасовой сдачей в субаренду «точки» и «аппарата».
– Начинаю только.
– Хм, нелегко вот так в вашем возрасте, если вы с музыкой до этого не были связаны, взять и запустить «точку».
Вернее, запустить-то легко, так как у нас тут есть все: ударная установка с железом, усилитель, акустические системы, монитор, два «комбика», микрофоны. Как содержать будете и клиентуру привлекать? – без энтузиазма встретил слова арендатора агент.
«Задолбал этот коротышка. Объясняй еще каждому, что и как я буду делать. Тебе какая разница? Я плачу на год вперед, а ты иди и трать хрустящую бумагу», – подумал Хасимо и произнес вслух:
– Сынишка у меня музыкант. Вот и решил его приобщить к бизнесу, чтобы по подвалам не шастал, а заодно и деньги научился зарабатывать, и труд ценить.
– Понятно, – удовлетворился ответом гном. – Сюда-сюда поворачивайте. Так быстрее. А в каком стиле «лабает» ваш отпрыск?
– Что?
– Я интересуюсь, может, он панк или бескратувец?
– Вроде нет. А это вам так важно? – Маурицио посмотрел на агента с таким видом, словно хотел сообщить: «Дядя, притомил ты меня своими расспросами».
– Не подумайте, что лезу не в свое дело, – уловив на себе взгляд собеседника, оправдывался гном, – но панкам сдавать студию – такой «стремак». Я специализируюсь на музыкальной теме и скажу вам, что они полные отморозки: грязные ходят, как свиньи, на репетициях постоянно бухают, потом блюют, дерутся. От них больше убытка, чем прибыли. Поразбивают мало того что свои инструменты, так еще пластик «ударке» деформируют, динамики в «колонках» попалят.
Они ж обкурятся, и им все до одного места, громкость врубят на полную «мощу», аж «аппарат» дымит. А бывали случаи, что на «репе» они и до унитаза не доходили. Нагадят прямо в углу. Вы смотрите, нормальные музыканты с панками репетировать не хотят. Лучше гоните их взашей. Сколько раз бывало такое, что отрепетируют панки или бескратувцы, приходят за ними ребятишки и носы затыкают, просят помещение проветрить – смердят панки, как бомжи обосцаные.
– Не волнуйтесь, а лучше приходите почаще и проверяйте состояние студии, – успокоил Хасимо.
– А что мне приходить? Я всего лишь посредник, агент.
Мое дело – найти арендатора. Коль вас устроит и возьмете ее, то пусть владелец студии или его гуманоид наведывается и следит за порядком. Я владельца знаю, он давно с нами сотрудничает, но надзором мы не занимаемся.
– Понятно. Не волнуйтесь. Я же не помесячно плачу, а делаю предоплату. Если что сломано будет, то вычтете из суммы предоплаты. Мы ж договор будем составлять?
– А как же? Вниз по ступенькам осторожно. Крутой спуск, – предупредил гном.
Попав в подвальное помещение, агент, не закрывая рот, продолжал рассказывать о том, что входная дверь железная и весьма прочная, и если не забывать ее закрывать на ночь, то никакие грабители не проникнут и не обворуют. Он указал на приличную толщину стен и великолепную звукоизоляцию, которая покрывала абсолютно всю поверхность огромной комнаты, используемой для репетиций музыкальных групп. «Можете играть и день и ночь – на потолке и в стенах двадцатисантиметровый слой шумоизоляционных блоков.
А ночью тут вообще никого ваша музыка волновать не будет, кроме сторожей – это административное здание. Замете, никаких острых углов. Поверх изоляции идет ковровое покрытие. Звук будет идеальным».
Но Хасимо, осматривая помещение, мало следил за болтовней агента. Он брал студию в аренду с другой целью, и его больше волновал не ряд светильников, ровно разливающих свет по комнате, а несколько намертво вмонтированных в стены толстых металлических колец, предназначенных, как пояснил агент, для крепления растяжек.
 *
В начале дня Баб отпросился с работы у Ибахили Мкилимы на некоторое время, объяснив ситуацию. Фермер скривился, но дал ему разрешение на поездку в Консалт на «Омбэ». Когда Баб приехал к пункту приема Файооу, хозяин был чем-то озабочен, общался с некими приезжими хомо и не стал долго разговаривать с Нгуви, ответив ему только: «Нет сейчас машин на сдачу. С самого утра только три пришло.
Если хочешь, то жди».
Бабу ничего не оставалось, как ожидать прибытия очередного транспортного средства, груженного пшеницей. На территорию через ворота грузовик Нгуви Файооу не пустил и велел стоять у въезда. Баб уже несколько часов томился в ожидании, выкурил с десяток сигарет (они содержали только табак), расположившись в кабине и свесив ноги. Йото закончился, жара отступила, и на пороге стоял месяц падающих листьев куангука.
Работники Файооу копошились около лентопротяжного механизма в транспортере-погрузчике, поломавшемся уже третий раз за неделю. Они, по локти в смазке, крутили ключами гайки, пытаясь его починить. Файооу тоже стоял рядом и давал распоряжения. Баб за всем этим наблюдал из-за ограды, ожидая кузов или прицеп с пшеницей.
Наконец он увидел прыгающий по кочкам пустыря грузовой автомобиль «Мива». Он ехал по грунтовой дороге и явно направлялся к пункту приема зерна, поднимая на ходу столб пыли. «Как-то подозрительно резво он идет. Уж не пустой ли?» – подумал Баб, всматриваясь в грузовик.
Профессиональное чутье его не подвело. Кузов машины действительно не был заполнен пшеницей, поскольку при подъезде она издавала такой грохот, будто участвовала в гонках с абсолютно истерзанной «подвеской». «Мива» остановился рядом с «Омбэ», и из кабины этого грузовика выглянул вампир, одеждой более похожий на дельца типа Файооу, чем на шофера с поля. Он посигналил в клаксон. В ответ владелец пункта по приему зерна поднял руку, давая понять приехавшему, что заметил его.
Далее Файооу удалился в подсобное помещение и вышел оттуда уже с небольшой сумкой. «Он либо уезжать собрался, либо передачу несет. Лучше выйти ему навстречу, а то шмыгнет от меня, харя вампирья. Тогда и день пропал, и зерно свое не заберу назад». И действительно, не говоря ни слова, Файооу забрался в кабину «Мивы», и водитель стал разворачиваться.
– Послушай, а ты куда? – Баб подбежал и спросил через открытое окно.
– Я тебе подотчетен? – удивился Файооу.
– Нет, но мы ж договаривались, а ты уезжаешь, – растерялся Нгуви.
– Так мне ради тебя тут ночевать, что ли?
– Нет, а кто мне отдаст пшеницу, если приедет?
– Не знаю. Я не могу целый день ждать. У меня дела, – ответил Файооу из медленно едущего грузовика.
– Подожди! Так ты своим скажи, чтобы в твое отсутствие отдали, – предложил Баб, идя вровень с кабиной «Мивы».
– А за что отдать? Ты мне что, деньги какие оставлял?
– Так я отдам. У меня с собой. Только команду дай своим работягам.
– Ладно, сбегай и позови любого, – бросил эльфу вампир, а водителю сказал. – Тормозни.
Крестьянин из Волатильности, словно мальчишка, быстро переместился в пространстве и вернулся назад с водяным.
– Слушай, – обратился Файооу к водяному, – приедет любая машина на сдачу.
– Так, – водяной махнул своими желтыми, давно не стрижеными волосами.
– Взвесите ее, как положено, рассчитаетесь с водилой, а кузов пшеницы выгрузите не под навес, а там, где он вам скажет, – Файооу кивнул в сторону Баба. – Он за нее сейчас мне вернет деньги, и мы в расчете. Это наши дела с ним, и вас не касаются. Ссыпайте туда, где ему удобно, и пусть сам грузит на свой «Омбэ». Ну, или если вас заинтересует, то поможете ему. Понял? И не перепутайте! Он сейчас рассчитается со мной за один кузов. Вот первое, что приедет, то и отдайте ему. Ясно?
Сотрудник предприятия в ответ закивал головой, подтверждая, что понял хозяина. Потом разноцветные бумажные купюры перекочевали из кармана Баба в цепкие руки приемщика, и последний укатил, сказав, что сегодня его больше не будет.
Трактор «Кулунгу» с зерном прибыл спустя час после отъезда Файооу. Он тащил за собой прицеп объемом не меньше, чем помещается в кузов «Омбэ». Дизельный двигатель трактора урчал так, словно у него была неисправна одна из форсунок. Водитель «Кулунгу» посигналил, и водяной, назначенный владельцем приемного пункта ответственным по Бабу, подошел к воротам и стал их отворять.
У Нгуви загорелись глаза. «Дождался. Наконец-то», – радовался он, подходя к водителю трактора.
– Пшеницу привез? – спросил Баб у гнома, сидевшего за рулем «Кулунгу».
– Угу, – тот кивнул в ответ головой.
– Полный прицеп? – эльф захотел убедиться, что его не обманут.
– Полный,