Дом. Книга 1. "Деривативы, Контанго, 189"

холеной менеджерши? Молодец! А все-таки она ничего – классная заточка».
Акили еще несколько минут понаблюдал за своей спящей любовницей, выискивая в ней минусы и вспоминая плюсы, а затем подошел к телефонному аппарату и позвонил Вакала в номер гостиницы «Овербот».
 *
Как ни отговаривала Ерани Кахесаба своего мужа от этой поездки, но Руве все равно поехал в Консалт вместе с Бабом выяснять отношения с Файооу по поводу последнего инцидента, произошедшего несколько дней назад на территории пункта по приему зерна. В этот раз Нгуви самовольно взял у Ибахили Мкилимы «Омбэ», посадил к себе в кабину своего брата и Руве Кахесаба, а еще троих разместил в кузове грузовика. Баб жаждал мести за шишки и синяки, полученные им при прошлом посещении Консалта. Еще больше он жаждал вернуть себе пшеницу, которую задолжал ему Файооу.
Как крайняя мера, Баб согласен был забрать назад деньги, включая неустойку за подбитый глаз, моральный ущерб, использованный в поездках бензин и богатый стол, обещанный им своим подельникам по выколачиванию долгов.
В Волатильности нашлись желающие совершить такой вояж, узнав, что кто-то из городских обидел их односельчанина и родственника. А Кахесаба поехал просто потому, что считал, что какой бы гниловатой душой ни обладал твой сосед, но бросать его в беде не стоит.
«Омбэ» подкатил к самым воротам при въезде на территорию, принадлежащую Файооу. Трое остались в кузове и до поры до времени решили не светиться, чтобы не раскрывать карты, а отец Махири Кахесабы и брат Баба покинули кабину и закурили.
Баб же направился к Файооу, наказав односельчанам зорко следить, и если его начнут бить во второй раз, то немедленно прийти на помощь. Файооу сидел на скамейке возле весов довольно далеко от ворот. Рядом с ним находился молодой парень в рабочей одежде. Никого из тех, кто дрался с Нгуви в прошлый раз, на территории заметно не было.
Не заметил Баб, кроме вампира Файооу и молодого эльфа, здесь вообще никого. Это его не удивило, так как уборочная уже закончилась, и пункт вполне мог не осуществлять прием зерна.
– Послушай, вампир, – без вступлений начал Баб, – где твои огрызки, которые обидели меня в прошлый раз?
Файооу поднял глаза на Нгуви, потом посмотрел на молодого эльфа, опять перевел взгляд на Баба и спокойно произнес:
– Сейчас тут работаю только я и он.
Баб зажал одну ноздрю пальцем и высморкался под ноги сидевшим.
– А где эти козлы вонючие? – спросил он.
– Вот ты сам и ответил на свой вопрос, – улыбнулся Файооу, шаркнул туфлей по земле и присыпал песком соплю Баба.
– Че-е-его-о-о? – протянул Нгуви.
– Поскольку они козлы, то на кой болт мне всяких разных козлов, да еще и вонючих, держать у себя на работе? Вот я этих нехороших, как ты выразился, хомо и уволил. Видишь, не только я заметил, что они нерадивые труженики, а и твой зоркий глаз, – владелец приемного пункта при этом навел свой указательный палец на гематому под левым глазным яблоком Баба.
– Ты что, дал им под зад коленом и выписал расчет?
– Ты угадал. Я дал им своим коленом под их вонючий козлиный зад и выставил вон, не заплатив жалование за последнюю неделю. А ты ту пшеницу, что у меня повторно забрал, опять, что ли, на сдачу привез? Так поздно. Я теперь переквалифицировался в приемщики макулатуры, – Файооу крутанул кистью руки в сторону тюков с бумагой. – Ежели есть газеты или картон, то тащи, а с зерном я завязал.
– Навсегда?
– Как минимум, на год, до следующего урожая, – рассмеялся вампир, подмигнул молодому эльфу и, наклонившись, посмотрел на двух мужиков, куривших вдали у «Омбэ». –Поэтому до свидания.
– Я за зерном, настоящим зерном, а не трухой приехал, или за деньгами, но вернуть ты мне должен в два раза больше, чем я тебе отдал прошлый раз, – глаза Баба налились ненавистью, чувствуя, что более хваткий на слово и дело вампир над ним подтрунивает. – А иначе с тобой будет то, что случилось со мной на этом месте в прошлый раз, но придется тебе полежать после этого в гипсе.
Баб махнул рукой брату и Руве Кахесабе, чтобы те направились к нему. Файооу заволновался и поднялся со скамейки, расправил спину, в пояснице у него что-то хрустнуло.
– Пойдем навстречу твоим друзьям. Нечего им по территории ходить с непотушенной папиросой. Это опасно для здоровья. Знаешь, курить вообще опасно для здоровья, а у меня курить во много опаснее, чем у других, – предостерег Файооу Баба, а парню бросил через плечо. – А ты приготовь гостям что-нибудь горяченькое. Негоже гостей встречать с пустыми руками.
Файооу пошел к выходу, потом на ходу обернулся и щелкнул пальцами.
Молодой эльф ушел, как полагал Баб, готовить или кофе, или чай, или разливать вино (он надеялся, не отравленное)по стаканам. Но Нгуви ошибся. Когда он поравнялся с Кахесаба, то увидел, что белая эльфийская голова юноши мелькает за оградой. Парень выехал на велосипеде через другой выход и несся теперь куда-то по дороге. Баб понял, что его провели, и времени у него осталось не так уж и много. Наверняка этот гонец поехал за подмогой.
– Обговорим твои условия, – решил потянуть время вампир.
– Обязательно, – ощерился Баб и со всего размаха врезал кулаком тому в челюсть. – Быстрее, грузим из сарая остатки пшеницы, что еще не успела продать эта вампирская сволочь. Подгоняйте машину, и за лопаты.
– Это ты зря, – процедил Файооу, но уже без пафоса, а с видом загнанного в угол зверька.
– Заткнись и лежи на земле, пока мы будем забирать свое, – ответил Баб и еще раз приложился своим кулаком к щеке вампира.
Вся напыщенность с владельца приемного пункта слетела, как пыль со старого дивана в чулане, когда на него хорошенько дунешь. Он упал на песок и стал молить о том, чтобы его больше не били, что он ничего плохого не делал для Баба. И нес прочую чушь в том же стиле, чуть ли не клянясь в дружбе аграрию из Волатильности.
Пока пять крестьян грузили отборную просушенную и просеянную пшеницу, Файооу все время лежал на животе.
А Баб зашел к нему в домик, представлявший собой нечто среднее между офисом и курятником, и, проверив шкафчики и шуфлядки, вернулся назад с небольшой, но достаточной для хорошего застолья суммой денег.
Жители Волатильности без помех заполнили кузов пшеницей и, посигналив три раза все еще лежавшему лицом вниз Файооу, выехали не только за ворота, но и за пределы Консалта.
С довольным выражением лица Баб жал на акселератор «Омбэ». У него было приподнятое настроение, они уже отъехали километров на десять от Консалта, и казалось, все проблемы были позади.
О проблемах если и вспоминали, то о мелких и мельком.
Неизвестно, о чем беседовали и какие проблемы обсуждали три хомо, зарывшиеся по горло в пшеницу в кузове грузовика, но Руве поделился своими с теми спутниками, что сидели в кабине.
– Вот у меня такая неприятность, – рассказывал он. – Издохли у меня за последнюю неделю три цыпленка. Сначала один четыре дня назад, а сегодня утром нашли в хлеву мертвыми еще двух. Жалко. Уже такие большеватые выросли.
– Хорь задушил или падеж начался? – спросил Баб.
– Да не похоже на хоря. Может, и болезнь какая, но странная. Разрезала жена одного, чтобы внутренности посмотреть, а у него крови совсем в теле нет.
– Как так? – не поверил Баб. – А где она делась?
– А создатель его ведает, – развел руками Кахесаба. – Второму вспороли брюхо, и то же самое. Еще теплые. Видать, подохли под самое утро, а в венах и в шее совсем нет крови, будто высосали ее чем-то.
– Во дела! – ответил Баб. – А куда ж она делась?
– Смотри, – брат Баба указал пальцем на стоящую впереди «Руук» с красными проблесковыми маячками на крыше.
Действительно, легковой автомобиль дорожной полиции стоял у обочины на пригорке. Рядом с ним стояло два сотрудника лицом к двигающимся из Консалта автомобилям. Создавалось впечатление, что они что-то выискивали, наблюдая за тем, как автомобили поднимаются по склону небольшого холма. «Омбэ» почти поравнялся с «Руук», и только тогда полицейский интенсивно замахал жезлом, призывая водителя совершить остановку. Нгуви не смог мгновенно остановить груженую машину и проехал еще некоторое расстояние до съезда на полевую дорогу, уходившую вправо. Затем прокряхтел, взял в руки документы на право управлять транспортным средством и бумаги на грузовик, и с заискивающим видом пошел навстречу полицейскому.
– Ваши документы, – обратился сержант к Бабу.
– Пожалуйста, – улыбнулся Нгуви во весь рот.
– Что везем? – сержант задержал свой взгляд на фиолетовом глазу Нгуви и начал рассматривать то, что передал ему водитель.
– Да так. Ерунда, – махнул рукой Баб.
– Пойдемте, взглянем на вашу ерунду, – полицейский положил документы Нгуви в свой нагрудный карман и направился к грузовику. – Так что перевозим и куда?
– Мелочь, господин лейтенант.
– Я сержант, – уточнил полицейский. – Что в кузове?
– Зерно везем из Консалта в Волатильность. Купили. Домой, значит, еду. Пшеница у меня.
– А почему я наблюдаю здесь хомо? – удивился сержант, заглядывая в кузов самосвала.
– Вы же понимаете, пшеница сама в кузов не запрыгнет.
Пришлось пять мужиков с собой взять. А где я их вмещу в кабину?
– Это нарушение правил транспортировки сыпучих грузов и гуманоидов, – строго произнес полицейский.
– Я ж не маленький, – оправдывался Баб. – Хвала создателю, пожил на этом свете достаточно. Приходится иногда нарушать. А что делать бедному аграрию, господин лейт…тьфу, сержант?
– Штраф платить.
– Так разве я противлюсь наказанию?
– Наказание разное бывает, – ответил представитель власти.
– Готов понести самое суровое наказание, – улыбнулся Нгуви, понимая, что речь идет о немаленькой сумме.
– Так уж и готовы понести самое суровое? – сержант както странно посмотрел на водителя.
– Естественно, – Баб понял, к чему клонит полицейский, извлек из кармана купюру красного цвета и протянул служителю правопорядка, а про себя отметил: «Все равно мелочь, по сравнению, что я сегодня нагрузил к себе в кузов и забрал из кассы у этого вампира Файооу».
– Вы мне предлагаете взятку? – сделал дурацкое выражение лица сержант, словно он не дорожный полицейский, а монашка, которой предложили сняться на глянцевой обложке эротического журнала в обнаженном виде.
– Какая взятка, господин капитан?
– Ух ты, как я по службе продвинулся за последние пять минут! – замотал головой сержант.
– То есть, сержант, – поправил себя Нгуви. – Разве это взятка? Я штраф вам оплачиваю за нарушение правил дорожного движения.
– Выключите двигатель, достаньте ключи из зажигания, храните их в кармане, а сами ожидайте в кабине. Я посоветуюсь с напарником, – сержант кивнул в сторону «Руук».
– Будет исполнено, мистер сержант.
– Господин, – указал, как правильно обращаться к должностным лицам в Хеджере полицейский. – Мистеры живут в Инсайде, а у нас – господа.
«Гандоны у нас живут такие, как ты, что работать не хотят, а штрафы по дорогам собирают», – подумал Баб, но вслух произнес:
– Я подожду вашего сурового наказания.
– Долго ждать не придется, – был ответ сержанта, уходившего к патрульной машине вместе с документами Баба Нгуви.
Три жителя Волатильности обсуждали в кабине сложившуюся ситуацию, а в это время по