пришлось немилосердно подогнуть ноги—я наконец-то могу разглядеть лицо. Эмерик… Измученное посеревшее лицо со вздувшимися жилами, растрепанные волосы... Он едва слышно выдыхает:
––Кажется, меня отравили…спасите кто-нибудь.
Рагнарка вздрагивает. Я чувствую, как все внутри обрывается, а днище капсулы проваливается под ногами.
––На Освободителей Уллмари… Поможешь занести—проси что хочешь.
Сговорились на пейзаже—очень красивом, но для хорошего человека не жалко—и коробке конфет, которую я купила для поднятия настроения.
Уложив Эмерика на гравиокровать, я достаю из аптечки универсальное противоядие—как же удачно тот уллмарик забыл его среди цветных ручек. Надо будет поблагодарить...
Разжав мантикорянину зубы и придерживая голову, вливаю в рот противоядие. Он шипит и морщится.
––Это ужасная дрянь, но нет такого яда, от которого бы она не помогла.
Тонкие губы растягиваются в оскале, из-под полуопущенных ресниц скатываются слезы. Сама знаю, ничего приятного—чувствуешь, как будто тебя перекручивают, а кровь превращается в тысячи осколков, царапающих изнутри. Сажусь рядом, глажу его по спутанным, слипшимся волосам. Через полчаса дыхание Эмерика становится ровным и спокойным, лицо—обессиленное, но уже принимает привычный мраморно-белый цвет вместо серого с синими прожилками. Обтираю блестящий от пота лоб, и платок цепляется за что-то. Кусочек ткани, на ощупь напоминающий кожу, с одного края отклеивается. В лоб вживлена круглая пластинка с металлическим блеском и необычным знаком—крест с петелькой наверху. Надо бы в галактическом информатории порыскать, но это завтра. Поскольку и по городу ходила допоздна, да пока еще спасала мантикорянского страдальца… Чувствую, приду на работу с запавшими глазами и бледной с недосыпа физиономией.
Сразу возникает вопрос размещения: или постелить себе на коврике, а Эмерика оставить в покое, или устроиться на собственной гравиокровати со всеми удобствами, спихнув бесчувственное тело на пол.
Нет, такого измученного сбрасывать не станет даже законченный изверг. Я не гордая, могу и на полу устроиться…Конечно, нещадно дует, но бывает и хуже. По крайней мере, дома, а не под открытым небом.
К середине ночи, промерзнув насквозь, я втискиваюсь на кровать, полубоком, между стеной и мирно спящим Эмериком. Теплее, чем на полу, зато страшно неудобно. Не свернешься клубочком, и вообще места мало. Так что я придвигаюсь к мантикорянину, уткнувшись лицом в распущенные волосы. Почему-то мне снится, что я статуя в покинутом храме среди лесов, и меня обвивают лианы.
Будильник явно предусмотрен, чтобы приводить в боевую ярость с самого утра. Иначе бы зачем ему так надрываться и лупить по глазам сполохами яркого света.
Прекрасная белая рука обвивается вокруг шеи, что, конечно же, радует. А вот спина затекла окончательно, и по этому поводу я выдаю длинную и обидную тираду. Только тогда Эмерик приоткрывает один глаз.
––Этельреда? Неужели я еще жив? Или сошел с ума…
--Живее всех живых, нас учили помощи при отравлениях. И не надо мне льстить, я всего лишь Юкина.
Мантикорянин с трудом поворачивает голову, чтобы благодарно поцеловать руку.
--Ты меня спасаешь. И я знал, что ты меня спасешь. Интуиция подсказала, что к Этельреде пойдешь. Не помню даже, как добрался...
––Не мучайся, к вечеру слабость пройдет. А пока отдохни,--ничего не могу поделать, жалко мне могучего, но поверженного мантикорянина.
--Только ты приготовь что-нибудь для восстановления сил. А то сам найду.
––Подлец ты все-таки!––с облегчением выдыхаю я.
––Я не подлец,––обессиленно улыбается Эмерик,––я страдалец.
Эмерик отворачивается. И что теперь с ним делать… Слабого и беспомощного оставлять одного не хочется. Придется просить кого-нибудь. Ксавию? Нет, не получится, она в отъезде… Еще кого-нибудь. Может, вредную Вейнару? Придется забросить гордость в дальний угол и взять со стола коммуникатор.
––Ну?––ворчит в ухо аклорианка.
––Вейнара, помощь нужна.––стараюсь, чтобы голос не дрожал, а сама лихорадочно придумываю, что ей сказать, но ничего умного в голову не приходит.
––На часы посмотри, дура имперская, люди спят еще,--рявкает та в затянувшуюся паузу,--а ты, видать, еще не ложилась. Наверное, не одна...
––Не твое дело,––совершенно спокойным голосом говорю я.––Подруга, называется. Не дослушала даже.
И спокойно же выключаю коммуникатор, удаляю из памяти код Вейнары. А потом вызываю начальницу и начинаю ей объяснять, что тяжело заболела.
--Мозговые слизни, что ли?--спрашивает она.
--Э...нет, а что?--этого хватает, чтобы растеряться.
--Правильно, мозгов-то нет. Додумалась в такую рань... Даже в выходные покоя нет... Тебе повезло, что я добрая...
В полном недоумении отключаю связь, нахожу календарь...и вправду, выходной, а будильник не выключила. Самое логичное—дрыхнуть дальше, но настроения нет.
--Была у меня подруга, --вздыхаю я, сев на пол и уставившись в стену,--теперь нет подруги. Выкручивайся, как хочешь.
--Как это нет?--подает голос Эмерик.--А как же Ксавия? И я, хоть я и не подруга. Мы тебя точно не оставим. Вейнара—подлейшая из аклориан, когти у нее, как у собаки злой.
Становится легче. То есть на самом деле. Ибо с этими двоими я точно не пропаду. Усевшись рядом с Эмериком, глажу его по голове, покуда не заснет, а потом с висящего на стене терминала захожу в галактический информаторий. Пальцем вывожу на экране знак, который видела на лбу мантикорянина. Кажется, там еще какие-то письмена были, но я их не запомнила, тем самым усложнив себе жизнь.
Отметаю кучу бреда про всяческие древние верования, знаки незаконных группировок и прочую нечисть. Но все-таки нахожу нечто интересное. Обитательница Z-17 с выступающими скулами на широком лице цвета обсидиана, обвитой вокруг головы толстой белой косой, а на лбу сверкает металлическая пластинка с выдавленным на ней крестом с петелькой наверху. Крупная искрящаяся надпись: «Мы поможем вам обрести мир и справедливость».
Так вот что…Они существуют на самом деле…
«Гильдия Наемников—организация, созданная во времена Великого Разлома с целью поддержания порядка там, где его не могут добиться силы галактической безопасности. Разделяется на пять подразделений: Боевые Демоны (штурмовики), способные переломить ход любого сражения, Боевые Призраки (диверсанты), тайно и скрытно выполняющие любые задания, заканчивая промышленным шпионажем, Успокоители, которые могут отправить в астрал любого, посягнувшего на справедливость, Неусыпные Стражи, что защищают до последнего вздоха, и Мастера Психологического Воздействия, которым не нужно никакого оружия, но способные сокрушить любого. Прежде чем взять задание, Гильдмастер и его Советники проводят расследование, нужна ли помощь Гильдии в достижении справедливости, или же наемников хотят использовать в преступных целях. В отличие от своего заклятого врага, криминальной группировки «Клан Тени», Гильдия дорожит своей репутацией и не ведет темных дел. Характерный знак Гильдии обозначает вечную славу в благородных деяниях и является прямым заимствованием из древней легенды о Заступнике»
Рион Скъёри, «Слава и золото не тускнеют»
Быть не может. Явно какая-то ошибка. Не может добрый и благородный Эмерик быть одним из гнусных наемников. Неужели эти осторожные руки могут заложить бомбу или сломать шею? Выходит, что так. Но каков подлец, а! Через меня к кому-то подбирался, продажная шкура! Так и меня может ненароком прибить... Со злости пинаю сундук с красками—под крышкой в цвет синего дерева что-то жалобно звенит. Спокойно, Юкина, не хватало банки с красками побить, это самые ценные, меняющие цвет… Сдерживаюсь, чтобы не зареветь во весь голос. Все меня предали...Ксавию где-то носит, о Вейнаре и говорить смысла нет. И этот злодей, который по части коварства обошел даже Рэнцэ. Притворился белым и пушистым, а сам...
--Юкина, спасибо тебе. Я уже чувствую себя лучше.
От жизнерадостного голоса Эмерика я зверею окончательно.
--Радуйся, что я не знала, кто ты! Иначе бы до сих пор лежал за статуей, продажная шкура, жалкая наемничья душонка.
Сжав кулаки, пытаюсь ударить его шипами, но мантирянин ловко перехватывает мои запястья.
––Лгун чистейшей воды,--реву я, вырываясь.––Что ж ты мне не сказал? Заставил меня поверить, что… Хотя зачем я тебе нужна… только чтобы подобраться к кому-то…
--Так. Спокойно. Ты меня послушай. Я наемник, это так. Но я не хотел использовать тебя в своих целях. Просто я нашел на Улмарре маленький драгоценный камешек, лучше которого не существует во всей Конфедерации. Ты веришь в справедливость?
Не поняла. Это он к чему спросил?
--Ну, верю. А ты предлагаешь каким-то образом ее достичь?
--Как ты думаешь, чего заслуживает бандит и убийца, на чьей совести множество замученных и ограбленных? Тот, кто делает состояние на торговле аззакой? Тот, у чьей жены никогда не будет детей—так подорвано ее здоровье? Тот, кто должен ответить за свои деяния, но купил закон?
--Да эта зулинская змея даже искусство пытается купить с переменным успехом,––мрачнею я.––Ты хочешь очистить мир от него?
--Хочу, но в этот раз не смог. Рёксву сопровождает четверо громил о четырех руках. Задавили числом, дали по голове, потом заставили выпить какую-то пакость, вроде как чтобы до дома дошел. Сама видишь, так и не дошел,--он мучительно улыбается.--А ведь мне рассказывали про такой яд. Он не убивает, а причиняет такие мучения, что жертва сходит с ума. Теперь ты мне веришь?
--Верю. И полностью поддерживаю, без Рёксвы многим станет легче. По крайней мере, меньше подростков подсядет на аззаку.
Эмерик отворачивается и засыпает снова. Нет, так дело не пойдет. Этак он неделю проспит… Хотя, я была бы не против, все-таки растрепанные двухцветные волосы и насмешливые желтые глаза—самое приятное зрелище. Так, о чем это я? Неделю держать у себя дома убивца и ночевать на коврике… Кошмар! Да и творить спокойно не дадут.
Так, Юкина, соберись, хватит сидеть у кровати и созерцать крепко дрыхнущего мантикорянина, лучше полезным делом заняться. Каким из них? Все-таки приготовить корм для страдальца. Из грибов и ящеричьих лапок варю густой ароматный суп, и очень вовремя—мантикорянин возвращается к жизни. Когда я накрываю на стол, он смотрит недоверчиво, разве что не принюхивается. Тем не менее, уплетает две порции супа.
На сон грядущий мы смотрим «Темное пламя»--прекрасно сыгранный мантикорянский фильм с отличным переводом на уллмарский, повествующий о странном и диком мире, в котором Восточное Королевство—единственный оплот цивилизации. И даже там хватает проблем: заговоры, интриги, все друг друга душат или подставляют, а настоящий король, который в изгнании—он такой противный, аж хочется с башни сбросить. Конечно, очень здорово сделаны бои--воины красиво скачут на животных, похожих на крупных волков, красиво дерутся длинными клинками и алебардами наподобие древнеуллмарских. Тем временем с запада напирают дикие племена, а с юга—могущественные колдуны. Всего их двенадцать серий, но мы посмотрели только одну. Потом Эмерик идет принимать омовение, шумно отфыркиваясь и высказавшись: «Ну я и урод!» Наверное, узрел себя в зеркале, которое отражает
