подскажет, и населению тоже, что тявкать на власть никто без дела не смеет.
– Может, нам как-то косвенно ограничить этих необъективных журналистов? То есть пусть присутствуют, но грязь лить не смогут, – не унимался Мацута.
– А кто у нас определяет регламент пресс-конференций? –обратился Окманат к министру печати и информации.
– Наше ведомство при содействии служб по охране, – ответил тот.
– Так нужно, чтобы нехорошие хомо не могли задавать нехорошие вопросы, – подсказал президент.
– Это как? – не понял министр печати.
– А вы таким слова не давайте. Пусть тянут руку, пусть слушают, но задавать вопросы и участвовать в дискуссии не могут. К микрофону их не пускайте, – решил Окманат.
– А как я узнаю, простите, кто плохой, а кто хороший? –захотел узнать министр печати и информации.
– А это вы с господином Фаниби Шару обсудите позже. Не волнуйтесь. Скоро все станет гораздо проще в этом вопросе, –ответил Чини.
– Господин президент, – с тревогой спросил министр печати, – завтра у нас начнется война с Инсайдом?
Чини долго подбирал слова, а потом выдал: «С чего вы взяли? Скоро сами все узнаете, а сегодня у нас еще два часа на заседание в расширенном составе, а потом прошу остаться только членов «Силового блока» республики Хеджер».
20
Каким бы высоким ни был уровень криминогенной обстановки в Деривативах на то время, но палить по Шаве из огнестрельного оружия среди бела дня мафиози Яхарэд не стал.
Журналисты Катафута и Моле также не пострадали. Они просто-напросто даже не рискнули выходить из припаркованной у обочины машины с целью оказания содействия Этангази, чтобы не нарваться на пулю. А Шава не стал садиться в ожидавший его автомобиль, а растворился в толпе горожан на улице.
Все втроем они встретились спустя сорок минут в редакции «Дант шарику», как и договаривались на случай непредвиденных действий со стороны бандита из капеллы Себастиано.
– Жив? Убежал от этого неполноценного? – был первый вопрос, который адресовал начальник своему подчиненному.
– Конечно! А как же? – самодовольно заулыбался Шава.
– Аппаратура-то хоть цела? – побеспокоился Моле.
– Ничего не побил, а когда отбежал и скрылся от этого мафиози, то снял все с себя и перепрятал в карман, – при этих словах Этангази положил на стол в кабинете Катафуты минивидеокамеру, записывающий блок и провода, соединяющие эти два компонента, необходимые для скрытой съемки.
– Отлично сработал! Не испугался? – похвалил парня Катафута. – А я, представляешь, сам струхнул, когда он пистолет достал.
– Вообще-то, поначалу было страшно с ним вести беседу.
Кто его знает, что у этого бандюги на уме. Он и ножом запросто пырнуть меня мог, если для него живьем спалить трех хомо, что жука на асфальте раздавить. А когда я почуял неладное, то деру дал. Я только потом понял, что он песталь достал из кармана. Я за запись боялся и летел со всех ног, чтобы слиться с толпой.
– Молодец! Идем, посмотрим, что ты там наснимал, – Катафута показал рукой на дверь.
Еще через час с лишним три журналиста из отдела расследований делились впечатлениями от просмотренного материала.
– Запись качественная. Ну, ты немного крутился. В этом случае нужно как можно меньше телом крутить и не делать резких движений, – дал совет Катафута.
– Все нормально. Изображение наполовину четкое. Морда этого типа идентифицируется, а речь вообще прописалась прекрасно. Есть все доказательства, что именно он и по указке Есаджи совершил это преступление, – потирал руки Моле.
– Доказательства есть, но их мало. Надо поглубже копнуть.
Надо выйти на след этого следователя Уангутугалия, который тормозит расследование дела. Наверняка он связан как минимум с этим администратором Есаджи, а то и с самим Себастиано, – рассуждал начальник отдела.
– Так давайте по горячим следам, пока этот моб Яхарэд толком не переговорил с Есаджи, устроим по такому же сценарию мою неожиданную встречу с Есаджи, – предложил Шава.
– Он мог и переговорить уже. Уже достаточно прошло времени с момента твоего побега. Если, конечно, этот моб поехал на так называемую свою работу и встретился там с Есаджи. Он же мог поехать куда угодно, хоть праздновать день рождения своего какого-нибудь товарища по криминальным делам, а администратора повидать только после пьянки, –сказал Моле.
– Господа, – Катафута успокоил жестом своих сотрудников, будто прижимал открытой ладонью невидимую пружину к полу, – не в этом дело. Вы не представляете всей опасности встречи с этим хомо. Вы что думаете, что администратора Себастиано можно так же, как рядового моба, вот так просто подкараулить у подъезда дома? Он живет в особняке за городом. К нему туда не попасть, ибо охрана присутствует за забором. Передвигается он сугубо на автомобиле. Можно заявиться к нему на офис, но туда тоже без предварительной договоренности вряд ли пропустят. А если и пропустят, то обязательно обыщут. Нет. Это авантюра. А если лезть к нему напролом, то его хомо тебя скрутят, отвезут в лес и запросто закопают под корнями деревьев. Надо его спровоцировать на встречу со следователем Уангутугалия, заснять их беседу.
Пусть даже и без голоса, издалека. Но сам факт того, что сотрудник правоохранительных органов встречается частным образом с мафиози, уже поднимет немалую волну. Сделаем так: у меня имеется телефон офиса Есаджи. Если он на месте, то я (разговор буду вести именно я) спровоцирую его на некие ответные высказывания. А все, что он будет говорить, мы аккуратно и незаметно запишем на магнитофон. Это, естественно, не видеосъемка, но, тем не менее, кое-что… Этот разговор потом все равно можно будет использовать в деле разоблачения.
– Тогда я подготовлю все для записи, а вы тут обмозгуйте в деталях предстоящий разговор, – сказал Моле и удалился.
Катафута действительно дозвонился до Есаджи, однако разговор этот оказался не настолько откровенным, как того желал журналист, но полезным в плане информации.
– Да, – коротко ответили на том конце провода в офисе Есаджи.
– Есаджи трубку передай, – бесцеремонно попросил начальник отдела криминальных расследований.
– Кому он нужен? – без эмоций спросили в ответ.
– Передай, что это Уангутугалия, – соврал Катафута.
– Кто-о-о? – не понял мужчина.
– Следователь Уангутугалия, – уточнил журналист.
В трубке замолчали, и голос стал слышен издалека. Это происходит, когда твой собеседник отстраняет телефонную трубку от уха. Катафута услышал, а магнитофон записал:
«Есаджи, там какой-то деятель называется следователем Уангутугалия и хочет иметь с тобой тет-а-тет». Никто не ответил на эти слова. В комнате, где располагались мафиози, слышались голоса и разговор на повышенных тонах с выяснением отношений. Говоривший повторно обратился к администратору из капеллы Себастиано и получил от него ответ:
– Че он хочет?
– Не знаю, – говорил хомо, державший в руках трубку.
– Так узнай, – нервно скомандовал Есаджи, словно был занят делом чрезвычайной важности, а его тут отвлекли на пустяки.
– Есаджи спрашивает, что тебе надо? – спросил голос уже у Катафуты.
– Что мне надо – это я ему сам скажу. Мне переводчики не требуются. Ты сказал, что ему звонит Уангутугалия по важному вопросу?
– Есаджи, этот непонятно какой Уангутугалия говорит, что по важному вопросу, – транслировал своему администратору слова псевдо-Уангутугалия бандит, находившийся у телефона.
– Сейчас приду. Пусть подождет, – донесся голос издалека, и затем комната снова наполнилась неразличимым гулом и болботанием.
– Жди, – услышал Катафута в телефоне.
– У меня нет времени и возможности, – пояснил журналист, поднимая указательный палец вверх, тем самым показывая Шаве и Моле, что разговор идет в нужном ключе.
В ответ Моле показал на работающий магнитофон и также жестом дал понять, что все в порядке.
– Тебя попросили обождать. Вот и жди, – спокойно произнес мужчина на том конце телефонной линии.
– Если Есаджи не нужен разговор со мной, то так ему и передай, – высказал претензии Катафута. – Скажи, дружище, что у меня проблемы. И это значит, что эти проблемы могут перекинуться на твоего администратора.
Бандит точь-в-точь все передал своему вышестоящему на иерархической мафиозной лестнице командиру. Наконец, Есаджи взял в руки трубку и недовольным голосом произнес:
– Что ты хочешь? Зачем сюда звонишь?
– У меня проблемы, мне на хвост сели. А сегодня могут взять и закрыть еще и Яхарэда, – выдавая себя за следователя, сказал Катафута.
– Что ты несешь? Кто сел? – не понимал и все больше заводился Есаджи. – Чего ты трезвонишь? У меня без тебя проблем по самое горло!
– Я говорю, что надо нам встретиться и перетереть кое-что, – продолжил журналист.
– Кто это со мной говорит? – Есаджи наконец-то понял, что этот голос не является голосом следователя Уангутугалии.
– Это я – Уангутугалия.
– Извините, мужчина, вы, по всей видимости, ошиблись номером. Я не знаю никакого Уангутугалии. Вы правильно набирайте циферки на аппарате, тогда в вашей жизни не случится абсолютно никаких случайных неприятностей, – теперь уже совершенно спокойным тоном произнес мафиози, завуалировав угрозу в адрес собеседника.
– Есаджи, меня попросил с вами побеседовать наш общий знакомый следователь. Он не может сейчас выйти с вами на связь. Я должен кое-что вам передать. Но это при личной встрече. Где я смогу вас увидеть?
– Уважаемый, – уже почти ласково говорил бандит, а в его комнате стояла гробовая тишина, в отличие от недавнего шума и гама, – вы не туда попали. Здесь не прокуратура, не тюрьма и нет никакого криминалитета. Мы торговая компания. Это офис торговой компании. Следователи не могут иметь к нашим сотрудникам никакого отношения. Я вообще поначалу решил, что вы наш торговый агент Уангуя. Извините, вы нарушили наше производственное совещание. Всего хорошего.
Разговор прервался по воле Есаджи. Катафута также положил трубку на аппарат и прокомментировал: «Если вырезать последнюю часть нашего диалога с этим мафиози, то мы имеем еще пару капель в кувшин с доказательствами его связи с продажным следователем».
*
Вази Фанно повезло так же, как и ее бывшему парню Шаве Этангази. Он смог убежать от бандита Яхарэда, несясь очертя голову по улицам Деривативов, а она смогла оторваться от преследовавшего ее «доброго» старичка-сторожа с цементного завода. Но было и несколько отличий в этих двух спасениях.
Шава убегал от мафиози среди шагавших по тротуарам хомо, а Фанно неслась по пустынной улице на окраине столицы. Инцидент с парнем произошел днем, а с девушкой – глубокой ночью. Он уходил от погони, прижимая к груди видеокамеру, а она просто прижимала руки к большим грудям, чтобы те не болтались из стороны в сторону во время бега и тряски.
Шава был не просто в трусах, а поверх трусов имел штаны, а Вази, кроме естественной растительности на венерином холме, больше ничем не могла прикрыть свой «срам».
Итак, студентка смогла сохранить свою свободу и честь, но из ранее имевшихся у нее пяти предметов после побега смогла сохранить лишь майку. А еще она сохранила самообладание. Вази, почувствовав, что старенький дедушка выдохся и отстал, не присела у стены
С уважением, Эмми!