только мои глаза, которые увеличивались, и вскоре заняли всё пространство - картинка сменилась другой.
Ярко освещённое помещение, приподнятый деревянный пол, похоже на сцену. Сбоку сидит человек, перекинув ногу за ногу, смотрит, не отрываясь на меня. Да, я был там - моя фигура стояла на коленях, голову склонив вниз - несомненно, я играл. Когда возвёл руки вверх, стал произносить текст хорошо поставленным голосом, он стал ещё более внимательным, и закурил. Зал наполнился дымом, от этого моя позиция оказывалась выигрышней.
Партнёра у меня не было, и мне пришлось выкручиваться - изображать сразу нескольких актёров, говоря разными голосами, и меняя поочерёдно позы. Я закончил, он ничего не сказал, лишь затушил окурок. Я стоял, не в силах промолвить и слова - выложился полностью, и был морально истощён.
Когда он заговорил, я ловил каждое его слово, но так и не разобрал ничего - мозг затуманивался, его речь тонула в тумане сигаретного дыма. В целом лишь понял, что за исключением некоторых моментов его удовлетворило выступление. Вне себя от счастья, я всё же почуял что-то неладное.
Он начал исчезать, и всё вокруг становилось неосязаемым, даже пол, казалось, начал немного проваливаться. Вот, и он исчез вовсе, оставив полость, чёрную дыру на своём месте. Вращаясь, она затягивала в себя всё, что там было. Я вспомнил про монстра, который увидев меня, перепутал с настоящим, и попытался сожрать.
Я всё ещё находился во вне, и это давало мне некоторые преимущества. Посудив, что увидел достаточно, прикрикнул на него, сказав: «Иди, откуда пришёл, чудище, и не смей трогать мою мечту» - это сказано было с такой решимостью, что второй я, на сценичной площадке, согласился со мной. И мы - две части меня - бросились к нему, не боясь быть поглощёнными. Реальная часть меня в порыве натолкнулось на преграду. Ударившись руками о зеркало, оно с треском разбилось. Один из осколков, попавших в зеркальный мир, схватил мой двойник - и зашвырнул к нему в пасть.
Казалось, он был немного поражён случившимся - поперхнулся, и с воем вылетел наружу, ища себе лучшее пристанище. Но, вместе с разрушенным домом голодного чудища, я нарушил существование своей мечты. Мой двойник смотрел на меня, но не был грустным - помахал мне рукой, и начал растворяться. Я махнул ему в ответ, пообещав, что претворю эту мечту в жизнь - ей не место в зазеркалье.
Только сейчас заметил испуганное лицо Авелины, подбежавшей ко мне, и осматривая моя рану. Всё-таки я здорово бахнулся рукой об него. И хоть порез и был неглубокий, небольшой шрам всё-же останется. Она уже спешила достать из своего кармана целебный листок, прикладывая к моему кровоточащему лбу.
- Ничего, жив буду - ухмыльнулся я, прижав её к себе. - Досаждает одно - наверное, теперь мне пришлют счёт за испорченное антикварное имущество.
- Не беспокойся о таких мелочах. Наоборот, ты сослужил им услугу - выгнал оттуда монстра, и теперь он сможет жить в своей природной среде, как и должно быть. Он конечно, плотоядный, но ведь не людоед. Ох, как же я перепугалась, когда ты врезался в него, ударив зеркало... больше так не пугай меня, ладно?
- Есть, сэр! - я шутливо приложил руку ко лбу. И всё-таки меня интересовала одна вещь, о которой и спросил: «Авел, а как же те люди, которые были схвачены этим монстром, разве по законам жанра после его исчезновения, они не могут восстать, и довольные, пойти домой?»
- К сожалению, сделанного не вернёшь, - печально сказала она - вдруг это и могло бы быть, но первой жертвой этого зеркала оказался ты, и никто иной? Сегодня же специалисты проверят все зеркала и разберутся с ними, отослав их, куда надо. А нам, пожалуй, пора возвращаться. Сегодняшнюю встречу, наверное, придётся отменить. Так и не посвятив меня, зачем же мы должны были с кем-то встретиться, уставшие, мы пошли в то место, которое я стал называть домом.
8
Оставшуюся часть вечера мы блаженно провалялись в постели, иногда разговаривая ни о чём в перерывах между дрёмой. Когда настала глубокая ночь, я вдруг проснулся окончательно. Как всегда в такие моменты, когда все мирно посапывают, принялся за писательскую работу. Лучше записывать факты, когда они ещё свежи в памяти. Полночи было занято этим делом, и я не отвлекался на минуту, а к утру заснул прямо на рукописях.
Меня разбудило пение птиц, ознаменовавшее новый день. Её уже не было рядом, но я знал, что она вернётся за мной, чтобы повести меня познакомить с какими-то людьми, о которых я никак не мог вспомнить. Прошло не слишком много времени, я даже не успел как следует поесть мой завтрак, принесенный вчера, как меня позвали. Её лицо светилось в предчувствии чего-то хорошего, когда она отодвинула шторку и заглянула внутрь.
Мы шли по извилистой дороге, направляясь в местную школу. Идя по ней, я задумался, что мой путь здесь такой же извилистый и запутанный, но всё равно куда-то приведёт. Школа была большим зданием из белого камня, с вздымающимися колоннами, гротескное. Вокруг росла трава, и бегали дети, закидывая друг друга цветами, сорванными на лужайке неподалёку.
Я увидел одного мальчугана, который стоял, приложив руку ко рту, и смотрел на остальных, суетливых и непоседливых. Он приметил одного парня, пробегавшего мимо, и сделал движение ногой, похожее на то, как выставляют ногу, желая сделать подножку. Нога его не дотронулась до тела, а лишь заставило землю приподняться немного, в форме дуги, и сбить его с ног этим неожиданным препятствием. Он грохнулся наземь, скорее всего, получив лёгкий ушиб. Я снова взглянул на того мальчика - он не выглядел злым, желая только посмотреть, что будет, приподними он землю на его ходу. Чистое любопытство и ни капли мошенничества.
Из здания сзади выбежала женщина, видимо учительница, с завязанными волосами назад и запыхавшимся лицом. В руках она держала некий прибор.
- Никакой магии на переменах! - грозно прорычала она, и уже смягчившись, присев возле пострадавшего, осмотрев небольшую ранку, увела его внутрь.
Мальчик не выглядел виноватым, а со спокойным интересом продолжал смотреть вслед им, дернулся, видимо, хотев предпринять это ещё раз, но вовремя остановился.
Авелина покачала головой: «Ох, уж эти дети... Сама была такой когда-то» - не без гордости сказала она, проводя меня внутрь, улыбнулась мальчику.
Он снова словно не услышал ничего, и пошёл, как ни в чём не бывало. Видимо, наказания за эти мелкие проделки не существует, или он о нём ещё не знает.
- Странно, что здесь нету взрослых, или хотя бы подростков, - сказал я, поворачивая голову к ней - похоже, учили здесь детсадовцев-переростков.
- А что здесь странного? Дети проходят общий курс, а потом, после экзамена их рассортировуют по сходным группам, позволяющие больше развить качества ребёнка с ему подобными. Некоторые, определив своё направление, пролагают свой собственный путь, объединяясь скорее по интересам, чем по таланту.
- Да, и мы пришли узнать мой?
- Несомненно. Твои способности должны быть ясны, хотя бы тебе самому.
- А что если... - тут я сделал паузу, и немного задумался - и нет у меня их вовсе?
- Такого быть не может, все рождаются с чем-нибудь особенным. Просто надо это особенное выявить, и вся работа.
- Вдруг он окажется каким-нибудь, не таким, не знаю, ранее неизвестным, и оттого не считавшейся особенным?
- На то он и талант.
- А кстати, давно хотел спросить – ты где-то.. работаешь?
- Да. Но меня приставили к тебе после появления у нас, и мне дали отгул для сопровождения столь редкого в наших краях чужака. Ну, хватит разговоров, мы пришли. И уже, более ласково, шепнула мне на ушко: «Всё будет хорошо, не переживай зря».
- Договорились, плакать не буду. Она как всегда могла меня здорово успокоить.
Перед нами стояла белая дверь, и такого же цвета стены. Пока мы шли по зданию, так был увлечён своими воспоминаниями, что не замечал ничего вокруг.
Она отворилась, когда мы ещё не успели постучать, как-бы приглашая нас войти. Мы увидели сидящего человека в красном одеянии, и мне его облик показался мне знакомым. Впоследствии я его узнал, это был отец Авелины. Он жестом пригласил нас сесть в середине зала. Я последовал за ним, параллельно разглядывая остальных людей - они сидели в позе лотоса в белых одеждах, похожие на перекинутые через оба плеча простыни.
Он начал вещать: «Посмотрите на новопришедшего, дети мои. Что вы можете сказать про него?»
Один парень с довольно суровым лицом встал, и подошёл ко мне. Он остановился, смотря куда-то вдаль серыми, словно невидящими глазами, и интенсивно втягивал носом воздух.
- Чувствую одиночество и потери, от которого люди становятся более духовными. Он поклонился и отправился назад. "Ну вот, теперь все всё про меня узнают. Нечестно так! Я возмутился было, но... вдруг игра стоила свеч".
На его место поднялся другой, невысокий мальчонка с пушистыми русыми волосами, и чистыми, как прозрачная вода, глазами и видом доброго волшебника.
Он посмотрел мне прямо в глаза, и долго не отрывал взгляд, буравя меня, казалось, насквозь. Пауза немного затянулась, а ответ так и не звучал. Наконец, он сказал: «У этого человека доброе сердце, и одна способность, которая нами ещё до конца не изучена».
Отец благодарил всех выступивших, и приглашал новых. Тут встала одна девочка, сначала показавшаяся мне совсем ребёнком, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что просто маленького роста и худого телосложения. Она присела передо мной, и, склонив голову, взяла мою ладонь. Все смотрели, затаив дыхание. Видимо, она была какой-то важной шишкой, или очень хорошо понимающей своё дело. Она начинала тяжело дышать, и её грудь подымалась под раскатистыми вздохами.
- Я вижу событие, угрозу для жизни этого человека, и ещё одной особы, находящийся здесь. Только его решение в нужный момент может спасти человека, и ещё очень важную вещь, похоже на древнюю реликвию.
Резко вскинув голову наверх она, раскрасневшаяся, встала и ушла, извинившись, что больше не может сказать ни слова. Все смотрели на меня, как на новоявленного пророка. Но вскоре переполох прошёл, и все приступили к собственно тому, зачем здесь и собрались.
Сначала была не слишком интересная часть - она состояла из ответов на вопросы, которых было около ста штук. Они давали 20-ти процентный результат, к какой же стихии ты всё-таки принадлежишь. Спрашивали обо всём, что только может выявить склонность к тому или иному: вопросы были от того, каков ваш любимый цвет и блюдо,
