Чистилище для грешников

сторону черты.
Он встал на ноги и прошел на кухню. Уселся на свою железную холодную табуретку. Помедлил и включил репродуктор. Мягкоголосая дикторша сообщила, что сегодня, тринадцатого октября, первая половина дня будет теплой, а во второй с севера приползут тучи и возможен не только дождь, но и мокрый снег.
- Не угадала,- хмыкнул Петр.- Снега не будет. Дождь мелкий и против¬ный.
"Ну хорошо. Будем жить по новым правилам,- хмуро подумал Петр.- Но се¬годня я все выясню и даже попью чая и съем банку с сайрой",- он привстал и открыл дверцу холодильника, где лежали все те же две банки с рыбными кон¬сервами и мерзлый начатый батон.
Покончив с едой, Петр стал одеваться в свою куртку, выложив пистолет, обойму и глушитель на кровать, прикрыв их одеялом. Взял ключи от "Жигуля" отстегнул часть денег от двух пачек с долларами и рублями, которые оста¬лись у него от продажи Сергею Ивановичу тайной коллекции монет, лежащей, Петр в этом не сомневался, под паркетом у порога. На несколько секунд ос¬тановился у выхода, прокрутил в своей многострадальной, уже несколько раз простреленной, голове приблизительный план дальнейших действий, и вышел из квартиры.
                                                                        ГЛАВА ПЯТАЯ
Прогрев двигатель, он неторопясь поехал по улочкам еще не забитым пробками из автомобилей на перекрестках, ведущих в сторону Синичкиной ули¬цы, к дому тринадцать. Действительно навыки в вождении Петр подзабыл, а сталкиваться с другими машинами ему совсем не хотелось, потому что задерж¬ка в исполнении намеченных им действий не входила в его планы.
Оставив машину во дворе, Петр проскользнул в подъезд и направился к комнате номер шестьдесят шесть, за бронированной дверью. На его настойчи¬вый стук, гулко покатившемуся между стенами коммунального коридора, обби¬тых ядовито-зеленым пластиком, никто не ответил и никто не вышел: ни с ку¬лаками наперевес, ни с распростертыми объятиями. Собственно другого он и не ожидал.
Однако открылись две соседние двери и сонные недовольные голоса мужи¬ков попросили его не шуметь в такую рань, если не хочет неприятностей. Вернее: один попросил, а другой обещал пересчитать ребра и выкинуть в му¬соропровод, на корм крысам. Петр никак не отреагировал на угрозу, не до этого было.
Он не стал пререкаться. Лишь только за нервными соседями закрылись двери, Петр пригнулся и внимательно изучил два замка на железной двери: один простой, внутренний, второй английский. Недобро хмыкнув, Петр вышел из дома и помчался уже смелее по начавшим заполняться машинами улицам, к окраине города на север, в сторону рынка, где покупали, продавали и обме¬нивали самые фантастические вещи. Там, он это знал точно, можно было ку¬пить все, кроме ответа на свои вопросы, и своего спокойствия.
Протолкавшись через раннюю ватагу покупателей к вертлявому Кеше, сбы¬вавшему ему монеты, Петр подождал, пока привередливый покупатель загляды¬вая то одним, то другим глазом в окуляр настольного микроскопа, нудно до¬пытывался:
- Вы говорите, что это профессиональный прибор?- вопрос очевидно зада¬вался не первый раз.
- Стоял в одной из химлабораторий института с ящиком вместо адреса,- непонятно ухмыляясь, тоже очевидно не в первый раз, гундосил Кеша, привет¬ливо кивнув Петру, хищно поглаживающему огромный и холодный латунный водо¬лазный шлем с тремя иллюминаторами и золотником на затылке, который стоял у Кеши на прилавке. Наконец покупатель тяжело вздохнул и протянул продавцу деньги. Тот не считая сунул выручку в карман и взглянул на Петра:
- Что-то стряслось?
Петр неопределенно качнул головой, так как знал, Кеша в прошлом был психиатром и отлично разбирался в выражениях человеческих лиц. Очевидно Петр не сумел придать своей физиономии равнодушный или по крайней мере, спокойный вид.
- Есть неплохие монеты,- доложил Кеша, и подсластил:- Парные.
Петр отрицательно помотал головой и разлепив плотно сжатые губы, бурк¬нул:
- Мне нужен набор отмычек. Желательно полный.
Кеша удивленно выпятил нижнюю губу, задумался секунд на десять, но очевидно, решив, что клиент не дурак, постоянный и надежный, показал гла¬зами на свой товар, попросил:
- Присмотри,- а сам быстро пошел вдоль свеже осруганных, новеньких де¬ревяных прилавков налево, лавируя между скирдами товара и продавцами. Петр остался стоять, продолжая злобно поглаживать шлем, мечтательно представляя себе, что это черепушка того недоумка, ввергнувшего его в пучину непонят¬ного хаоса, после снятия скальпа. Именно так Петр решил поступить со своим врагом, словно таран вмешавшимся в его равномерную, может быть никудышнюю, но его собственную жизнь.
Кеша отсутствовал недолго. Он протянул Петру мешочек из брезента и ти¬хо сообщил:
- Полный набор. Сто пятьдесят,- и тихо поинтересовался:- Фомку не нуж¬но? Или ранцевый автоген?
- Нет,- отказался Петр и вытащив из кармана пачку денег, отсчитал семь банкнот по двадцать долларов и одну в десять. Немного подумав, он прибавил к отстегнутой сумме еще десятку и протянул Кеше, который удивленно поднял брови.
- За оперативность,- пояснил Петр,  забирая у продавца мешок.
Пощупал сквозь материю его содержимое, зло дернул верхней губой. В мешке было три кольца с ключами, у которых, как знал Петр, двигались бо¬родки, разнокалиберные отмычки, похожие на меленькие кочерги, и несколько коробочек с торчащими их них железными хвостиками.
- Что за коробочки?- поинтересовался Петр.
- В них ма-ле-нький компьютер,- Кеша показал пальцами какой:- Он меня¬ет конфигурацию ключа в зависимости от внутренней структуры замка. Нужно только воткнуть оператор в определенное отверстие и нажать кнопку. Бата¬рейки я уже поставил,- Кеша немного помолчал и неожиданно для себя поинте¬ресовался, хотя прежде никогда этого не делал:- Меняете квалификацию?..
Петр отрицательно помотал головой:
- Нужно кое-что выяснить. Криминала не будет.
Кеша выпятил губы, надув их бантиком и молча согласился. Но он еще долго смотрел вслед своему постоянному покупателю, так им и не понятому. Единственное, что определил психиатр, после случайно услышанного разгово¬ра, при встрече Сергея Ивановича с Петром около своего лотка, что Петр бывший мент, как и Сергей Иванович. Но ничего странного в этом не видел, потому что половина продавцов на рынке были бывшие военные, моряки, летчи¬ки, вышедшие в отставку специалисты из Конторы Глубокого Бурения, МВДешни¬ки, и другой, ранее таинственный люд.
И хотя никто из них не говорил о своем прошлом, по лицу каждого можно было догадаться, сколько человек он вогнал в тюрьму или даже в гроб. А вот Петр был для него загадкой, не разрешенной по сей день. Ни под одну мен¬товскую профессию он не подходил. Это был человек весь в себе: черный ящик. А Кеша был страсть, какой любопытный. Но его исследования, или как говорили оперы, разработки Петра ни к чему не привели. Петра не знал ни один мент, даже с генеральскими погонами. Он был для него тайной, которая не давала ему спокойно жить.
Петр терпеливо проехал через переполненный машинами город, и вновь оказался у бронированной двери тринадцатого дома на Синичкиной улице. Вре¬мя приближалось к десяти часам. За дверями соседних квартир уже началась возня, слышались разговоры, играла музыка, горланили телевизоры. Петр ак¬куратно постучал костяшками пальцев в броневой лист и подождал. Соседи не стали выскакивать, оглушенные различными шумами в своих квартирах. Но и за нужной ему дверью никто не запрыгал от радости, не торопился отпирать зам¬ки.
Постучав еще раз, с тем же результатом, Петр вытащил из кармана мешо¬чек с отмычками и, вспоминая прошлые навыки, кое-как отпер внутренний за¬мок. Затем взял одну из трех коробочек с торчащим из нее английским ключем и попробовал вставить оператор в щель. Ключ не пошел в скважину. Он прове¬рил вторую коробочку, и как обычно, лишь последняя, третья электронная от¬мычка совпала с боковыми прорезями ключа.
Процесс отпирания сложного замка длился секунд пять. Все это время ко¬робочка жужжала и что-то двигала вдоль металлического хвоста оператора. Наконец замок поддался и щелкнув три раза, открылся. Петр сложил инстру¬мент в мешочек, глубоко вздохнул и решительно потянул на себя дверь.
На несколько секунд на него напал столбняк: за бронированной дверью была плохо оштукатуренная старая стена. И никакого входа.
Тут он неожиданно вспомнил о своем тесте, который давно не подавал признаков жизни. Он попробовал его растормошить, звал по имени отчеству, но нигде не ощущал его присутствия. Точнее: тесть все-таки сидел в нем, но каким-то образом преобразился, или начал превращаться во что-то иное, уме¬ющее раздражаться, сочувствовать, хихикать и грустить, но в очень мизерных дозах.
Петр даже растерялся от неожиданности, и автоматически помассировал нос ладонью, как это делают боксеры на ринге. Почуяв в себе какие-то но¬вые, давно забытые ощущения, он стал медленно пропитываться противным лип¬ким страхом. Но даже на фоне этих слабо выраженных эмоций, Петр ощущал всего себя динозавром, или монстром, случайно попавшим в человеческое те¬ло, готового смести со своего пути все, что стоит поперек и даже с боку.
А еще глубже, спрятавшись за жалостливыми чувствами, вдруг обнаружил маленький комочек, едва проросшее зернышко, дикого ужаса, как противовеса всей памяти прошлой жизни, связанной лишь с разработками объектов и их ликвидацией. Неожиданно момент его рождения переместился в далекое прош¬лое, задолго до того, как началась служба в МВД. А ведь до ликвидатора он был простым, обычным человеком.
И тут на него накатила давно не испытанная холодная злось. Петр пнул стенку за дверью носком ботинка. Но этого ему показалось мало и он, накло¬нившись в бок, провел сильнейший удар коленом по штукатурке, на отработан¬ном уровне, словно по ребрам человека. И хотя сильно отбил себе колено, не обратил на это никакого внимания. Стена даже не загудела, не пошатнулась. Врезав стене в последний раз прямым ударом раскрытой ладонью, Петр с ос¬тервенением захлопнул железную дверь, породив грохот в длиннющем коридоре.
Он не стал ждать выхода нервных соседей: быстро пошел к выходу, прок¬линая себя, азиата, домушников и всех подряд, живущих как люди, а не как он, словно волк в лесу, где полно охотников, волков, пасущихся баранов и зайцев, но трогать никого нельзя.
Ни в чем не повинный "Жигуль" откликнулся на нервные движения Петра рывками и пробуксовкой колес, отчего машину иногда заносило в сторону. Вы¬ехав на магистральную дорогу, Петр прижался к тротуару, и остановился. Медленно, по крупицам, он стал восстанавливать свое душевное равновесие, так как учил его старый китайский мастер цигун, преподававший кун-фу, то-квандо, айкидо, карате, боевое самбо и вообще, учивший их выживать в любых условиях.
Успокоившись, спокойно тронулся с места и поехал домой, не зная что предпринять. Но решил ни о чем пока не думать. Вот напьется чаю, съест в жестянке "братское захоронение" далеких морских предков и подумает, как жить дальше.
Машины обгоняли его слева и справа: все куда-то торопились, у всех не¬отложные дела. А у него нет никаких дел: сиди себе и дави на акселератор, даже не задумываясь о том, что будет