Чистилище для грешников

свою руку с сигаретой в исходное положение, а затем протянул Петру массивную зажигалку. Петр с наслаждением закурил. Собаки внимательно наб¬людали за каждым его движением, продолжая пачкать паркет своими слюнями.
Не успел Петр выпустить душистую струю дыма, как в кабинет с шумом ворвался пришедший в себя вахтер с большим револьвером наголо, из-за его спины выглядывал второй. Хозяин успокоил их поднятой ладонью и молча мах¬нул, приказывая удалиться.
- Пусть захватят с собой и этих псов,- попросил Петр:- У меня аллергия от собачьей шерсти.
Хозяин помедлил и молча подтвердил кивком головы просьбу гостя.  Шумно сопящий горилла подошел к собакам и подозрительно косясь на развалившегося в кресле Петра, позвал:
- Голда! Сатана! За мной!
Собаки вопросительно посмотрели на старика.
- Идите. Идите, мои хорошие,- разрешил хозяин и помахал им ручкой.
С неохотой, шкрябая когтями по паркету, псы пошли вон.
- Итак,- продолжил бывший кадровик, подождав, пока за его охраной зак¬рылась дверь:- Вы согласны на меня работать?- он помедлил ожидая ответа Петра, и не дождавшись, добавил:- Я очень высоко ценю ваше умение филиг¬ранно проводить щекотливые операции.
Петр понял, что его бывший коллега совершенно не причастен к тем обс¬тоятельствам, в которые он попал за последние четыре дня. Домушники - это его дело. Правда они немного побезобразничали и даже выбили у него зуб, Петр провел языком по поджившей ямке в десне. Но о том, что Петр застрял в тринадцатом октября, старик очевидно не ведал. И Петру почему-то не захо¬телось больше воевать и с боем прорываться на улицу. Он уже раз убил этого старикана, вместе с его собаками и телохранителями, что для него было дос¬таточно.
- Зачем взяли трудовую книжку?- поинтересовался Петр.
- Чтобы вы пришли за ней!- удивленно ответил хозяин.
- Давайте ее сюда,- потребовал Петр.
- А может быть лучше она полежит в моем сейфе?- прищурив морщинистые веки, спросил старик.
- Если я не захочу работать на вас, то мне будет все равно, где лежит моя трудовая. Возможно придется сжечь ваш особняк вместе с вами и моим до¬кументом. Ну а если решусь идти под вашу руку...- и тут Петр замолчал. Ес¬ли тринадцатое октября будет и завтра, то не было ни какой разницы в том, где будет находиться его трудовая, вернее, она все равно окажется в сейфе у этого мухомора в законе.
- В чем дело?- насторожился хозяин, слушавший его с повышенным внима¬нием.
- Ни в чем,- устало махнул рукой Петр.- Ладно.  Мне терять нечего. Вам так же невыгодно меня сдавать, как и мне вас.
- Вот это правильный разговор,- одобрил старик.- Значит, договорились?
- Будем считать, что да,- скривившись согласился Петр, докуривая при¬ятную сигарету.
- Берите еще!- добродушно предложил хозяин, показав глазами на ящи¬чек:- Таких ни в супермаркетах, ни в киосках нет.
Петр поколебался и выгреб из ящика штук пять сигарет, на вечер. Все равно завтра их уже не будет, если не наступит настоящее завтра.
- Вас что-то тревожит?- вновь поинтересовался хозяин, чутко реагируя на изменение в лице Петра.
- Только ваши гориллы и собаки,- тяжело вздохнул Петр:- Не хочется их ликвидировать на выходе.
Старик нажал кнопку на телефоне и строго сказал в микрофон:
- Моего гостя выпустить вежливо и культурно, без всяких кривляний. Да попридержите собак!- и посмотрев на Петра, полюбопытствовал:- Два дня вам хватит для того, чтобы внутренне собраться и?..
- Хватит,- заверил Петр кадровика и, поднявшись с кресла, слегка кив¬нул головой, прощаясь с хозяином. Тот ему ответил тем же.
Широкоплечие мужики уже залепили ссадины на скулах от его удара лен¬точками лейкопластыря, наклеенного крест накрест. Они не проронили ни сло¬ва, провожая Петра взглядом и придерживая заворчавших собак. Стеклянные двери открылись и захлопнулись за Петром. Электрический замок на железной калитке щелкнул и выпустил его на улицу. Пройдя сто метров, Петр нашел свою машину, уселся в нее, запустил двигатель и, выехав из под кустов, не¬торопливо покатил к окружной дороге. Он ехал домой. Больше было некуда по¬даться. Тучи потемнели еще больше от наступавшего вечера, но мелкий дождь не переставал сыпать на ветровое стекло, которое приходилось периодически очищать щетками.
Впервые за последние четыре дня Петр оказался дома вечером тринадцато¬го. А то все как-то не получалось: то его убивали, то он убивал, а то взял и прострелил себе башку насквозь. Ну что за подлая жизнь! Даже умереть не дают! И ведь не сон это - самая голимая явь, во всей своей красе. За что же его так?..
По дороге он прикупил колбасы и свежего хлеба. А сейчас жевал изделия мясо и хлебокомбинатов не ощущая ни запаха, ни вкуса. За окном давно по¬темнело. А Петр все ждал и ждал, когда наступит этот переход из сегодня в сегодня же. А может быть, если он не уснет всю ночь, наступит завтра, че¬тырнадцатое?
Не первый раз бодрстовать: он не уснет. Но где-то около трех часов но¬чи кухню стал заволакивать серый туман, рассекающий яркий белый свет... Нет, яркий свет был дальше, за серым туманом, но как далеко, непонятно. Все было и рядом, и почти на горизонте. А ближе всего ворочалось что-то черное и бездонное, жадно поглощающее и серый туман, и белый свет. За ка¬кой-то непреодолимой преградой застыли немигающие глаза на полупрозрачных знакомых лицах...
Некоторые из них были очень знакомыми. Но все это видение было сметено бурно и бесшумно клубившимся туманом. Хотя нет, где-то на краю слышимости, плавали чьи-то голоса, то ли осуждающие, то ли просящие. И не было ни теп¬ла, ни холода. Никаких ощущений, лишь чернота продолжала пожирать все се¬рое и черное, которые не убывали, но и не прибавлялись.
                                                                  ГЛАВА ШЕСТАЯ
Проснулся как всегда, в шесть пятнадцать. Дал себе понежиться минут пять и прошел на кухню, ставить чайник. Заглянул в холодильник: сайра и шпроты были на месте, как и начатый батон. Петр что-то пытался сообразить, поймать мелькнувшую и растаявшую мысль. Она была очень важной. Он стоял у раскрытого холодильника минут пять, перебирая в памяти все свои действия с момента подъема и до похода на кухню. Память не выдержала нагрузки и выб¬росила ему нужную информацию. Петр хищно усмехнулся, вытащил из холодиль¬ника обе банка, взял нож и нацарапал на жестянных крышках какие-то иерог¬лифы. Ему было все равно что, лишь бы остались царапины. Сунул банки назад и немного подождал.
Ну конечно! Он прошел в комнату и одним взмахом располовинил простыню поперек всех швов, при этом недовольно сморщился, заметив, что она уже се¬рая: значит скоро стирать. И по углам размохрилась. А покупать бессмыслен¬но: каждый день пришлось бы... А ну ее к черту! Не долго думая полосонул ватный матрац, вспорол подушку, и стукнул по ней кулаком - из прорехи с фуканьем метнулась на кровать и на пол лавина перьев. Петр критически ос¬мотрел свое произведение и удовлетворенно хмыкнув, отряхнул с себя нас¬колько прилипших перышек. Вернулся на кухню, где бушевал чайник. Засыпал в заварник чай, приметив, что заварка не убывает в пачке, залил кипятком. Включил репродуктор.
Дикторша опять завела свою волынку, предупреждая, что тринадцатого до обеда будет солнце, а потом дождь со снегом.
- Врешь!- с удовольствием возразил ей Петр:- Снега не будет!- и поду¬мал: не пойти ли ему к синоптикам, и не сказать ли им точную картину пого¬ды на сегодняшний день?
Решил не идти, тем паче, что денег ему не требовалось, да там наверное и не дадут, а однодневная слава предсказателя ему не нужна. Его вообще отучили выпячиваться и иногда слушая на митингах ораторов, где он высмат¬ривал заказанный объект, удивлялся: как вожди или лидеры громогласно хва¬лят себя и не краснея рекламируют? Его от этого немного коробило. Безопас¬нее быть в тени. Для чего им нужно так засвечиваться? Ведь это самый ближ¬ний путь на тот свет. И никакая охрана не поможет, от контакта с хорошим ликвидатором.
Он решил, что сегодня проведет день дома, вот только сходит в магазин за продуктами, и тут же кинулся к куртке, которую оттягивал тяжелый писто¬лет. Выбросив оружие на кровать, он быстро пересчитал деньги, с которыми вчера ходил на рынок. Вся сумма была на месте. Петр порылся в остальных карманах одежды, в которой ездил на рынок, и даже в плаще, на всякий слу¬чай, но мешочек с отмычками не нашел.
Ему показалось, что в его положении есть плюсы и минусы. Но может быть больше плюсов, даже если вдруг завтра наступит четырнадцатое число и он скоропостижно состарится или скончается. Причина некончающегося для него тринадцатого перестала его болезненно интересовать. Кадровик к этому был явно не причастен, а Джебе... Джебе наверное провалился в свою преисподнюю и забыл про него.
Ну и черт с ним. Главное, что не нужно ни о чем беспокоиться, а просто отдыхать. Весь день. Ему нравилось, что будущее стало предсказуемым до се¬кунды. До доли секунды! Так будет точнее. И его это устраивало. Сам на се¬бя он охотиться больше не собирается.  А каким образом получалось раздвое¬ние, Петра интересовало меньше всего. Высовываться он не будет, хотя иног¬да и можно побаловать себя каким-нибудь разнообразием.
Он смаковал чай и раздумывал о своем положении, которое ему все больше и больше стало казаться не таким уж и плохим. И делать можно все, что по¬желаешь. Сергей, царство ему небесное, как-то говорил, что могут существо¬вать петли времени, он увлекался фантастикой, попав в которую, будешь кру¬титься на одном месте как белка в колесе. И очень даже неплохое это место. Тут его внимание привлек голос журналиста, сообщавшего, что на Старом кладбище сегодня хоронят двоих мафиози и почти вся верхушка из крестных отцов и мам и остатная братва соберется там.
Петр так и застыл с открытым ртом, не донеся стакан до губ. Вот что ему нужно делать! Достать пулемет и покрошить их всех там к чертовой мате¬ри! Он очень обрадовался неожиданной мысли и будущему удовлетворению, ис¬полнению желания: уничтожить одним махом всех, или почти всех мафиози. Нервно заходил по комнате, торопливо одеваясь: ведь надо еще успеть на ры¬нок, к Кеше. Да еще уговорить Кешу найти пулемет. Хорошо бы что-нибудь тя¬желое, и побольше патронов.
Застегивая куртку на ходу, внутренние карманы которой в этот раз отви¬сали под тяжестью пистолета, Петр торопливо выскочил из квартиры, плюхнул¬ся в машину и, запустив двигатель, не прогревая его, рванул к окраине го¬рода.
Кеша сбывал толстому мужику раритетные медали советских времен. Заме¬тив Петра, он вежливо поздоровался и быстро расправившись с покупателем, поинтересовался:
- Слушаю и очень внимательно?
- Привет, Кеша!- поздоровался Петр.
Продавец запоздало и извиняюще кивнул ему головой:
- Здорово, Петр! Извини, совсем закрутился. Сейчас все, кто старше шестидесяти, хотят иметь военные или тыловые медали времен второй мировой, а денег - кот наплакал. Приходится торговаться.
- Ладно,- махнул рукой Петр, и зыркнув глазом в сторону, тихо спро¬сил:- Пулемет достанешь?
Кеша удивленно вскинул брови чуть ли не выше козырька джинсовой кепки:
- Да ты что!? Заметут, за милую душу.
- За меня не бойся.  Я о тебе забуду, как только получу механизм,- за¬верил его Петр.
- А ты знаешь сколько он стоит!?
- Не дрейфь! Заплачу.
Но Кеша с сомнением покачал головой: он-то знал, что