щелканье выключателей. Оказывается с самого пробуждения и весь последующий день до отказа был заполнен звуками. Сплошной кошмар: ни секунды тишины!
Где-то на десятый день лежки не выдержал, отбросил одеяло, пошел ста¬вить чайник. Съев сайру, оделся, выбросив пистолет, глушитель и обойму из курточки на кровать, закрыл за собой дверь и поплелся к "Жигулю", добросо¬вестно ожидающего хозяина. Завел двигатель, прогрел и покатил куда глаза глядят, подальше от города. Заехал в дремучий лес, выключил мотор и решил здесь дожидаться трех ночи, под успокоительный шелест не успевшей опасть листвы.
Утром вновь оказался на своей кровати. Повторил поездку в лес. Через неделю Петру надоело и это. Тогда он принялся гонять по улицам, нарушая правила дорожного движения. Его останавливали сотрудники ГИБДД, штрафова¬ли, отбирали удостоверение, перечеркивая корочки и фотографию крест нак¬рест, ленивым голосами втолковывая, что удостоверение устарело и нужно пе¬ресдавать экзамены на новое, если он хочет остаться автомобилистом. Однаж¬ды, около одиннадцати ночи даже задержали машину и загнали на штрафную площадку. Петр оказал сопротивление, но лишь чуть-чуть, для вида, из вред¬ности.
ГИБДДешники сдали его в медвытрезвитель, подозревая не алкогольное, а наркотическое опьянение. В отделе вытрезвителя у него взяли кровь на ана¬лиз для завтрашнего дня и сунули в камеру с бомжами. Петра это немного развлекло: довольно любопытный народ бродяги, до трех часов они наперебой рассказывали самые невероятные приключения из своих жизней. Но уж больно они сильно воняли аммиаком и еще черт знает чем. Однако через час Петр попривык к запахам и перестал их замечать.
Один рассказ его почему-то заинтриговал, своей необычностью. Повество¬вал грязнющий бомж, с синюшной разбитой мордой, о сегодняшнем происшест¬вии.
- ...Я ее еще на вокзале приметил. На Казанском. По утряне. А мы уже навострились ехать впятером на электричке в Подсосенки: там есть подъемчик и поворот, где поезда ход сбавляют километров до сорока, в час.
Стоит она околь игральных автоматов, на периллы облокоченная и скуча¬ет. Белобрысенькая такая, блонд энд без перекиси водорода, то-есть - нату¬ральная. Не подкрашенная, Личико ангельское. Куртка богатая и джинсы с бахромой над лаковыми сапожками. Картинка!..
И вдруг смотрю, упорно давит на нас косяка. Я не врубаюсь. Толкнул Стаса и на нее показал. А он у нас фраер: любую бабу окрутит. Стас к ней, и без всяких выебонов прямо в лоб:"Интересуетесь?"- а она в ответ:"Если бормотуху глушить, то нет". Стас тогда объяснил, что мы на задании от спе¬циальных органов, и нужно нам кое-что провернуть на сто двадцатом километ¬ре. А она:"Вербуете?"- а он:"Мы подбираем кадры на будущее - организация новая. Так что любой может в один день стать товарищем по работе".
Я, правда, подергал Стаса за рукав, что мол ты - прекращай. На что нам эта фря? Мы уже месяц путем не ели. А тут навернулась возможность, и даже тросик японский, всего в палец толщиной, но крепкий!.. И кошку железную на каком-то заводе сперли у раззяв. А он ни в какую. И дамочка заинтересова¬лась. Подхватывает Стаса под локоть и прет вместе с нами к электричке. Са¬мый настоящий провал: представляете - мы то одеты ничего, нормально, а она как пугало в огороде. На нашу компанию весь вокзал пялился. Наверное пото¬му и попались,- с тяжелым вздохом сожаления закончил свой рассказ бомж.
- А делали то вы что?- поинтересовался кто-то.- Или не успели?
- Да успели. Около семи вечера, когда стало темнеть, подошли к подъем¬чику и поворотику, и эта чувырла с нами по лужам топает. Привязали один конец тросика за опору бетонного столба, дождались поезда с контейнерами на открытых платформах и закинули кошку. Один контейнер сверзили на землю. Поезд ушел, будто ничего и не было. А в контейнере всякая дребедень, лучше были бы шубы или дубленки. Но еще лучше - консервы. А там компьютеры, черт бы их побрал. Сплошное крошево.
Покопались немного. Кое-какие платы уцелели. Мы набили ими мешок и только лыжи навострили рвать когти, как - раз!.. Менты! Всех замели.
- А дамочка где? Может она и навела?
- Может быть и она,- равнодушно согласился рассказчик.- Нас сунули в одну машину, а ее со Стасом в другую. Больше я их не видел.
- Значит порожняк?
- Следователь пообещал года три, может и все пять общего режима,- уби¬то пробурчал бомж, и патетично воскликнул:- Прощай свобода!
- Эй вы!- донеслось через решетку обезьянника из дежурки, в которой беспрерывно верещали телефонные звонки:- Кончай орать и бузить, а не то засуну в холодный душ.
- Сам ты не умывался,- негромко буркнул рассказчик:- И сестра твоя трахается с кем попало на Тверской. Недоразумение ходячее...
Но дежурный не услышал оскорблений бомжа.
В три ночи на Петра наехал серый туман.
Утром, в темпе проглотив сайру и чай, Петр помчался на "Жигуле" к Ка¬занскому вокзалу. Излазил его вдоль и поперек, искал эту дамочку. Но ниче¬го похожего не обнаружил. Среди дня съел две сардельки в кафе и запил лит¬ром Коки. А к двум ночи, пристроился в углу одного из залов и задремал.
На следующий день он снова ринулся на Казанский. И опять ничего. Петр сам не понимал: для чего ему нужна была эта девица или женщина. Про ее возраст он как-то не догадался спросить у бомжа. И на третий день порож¬няк, как выразился один из завсегдатаев медвытрезвителя.
На четвертый день после пребывания в камере, Петр решил не трогать ма¬шину, стал ходить пешком по городу, заговаривал с самыми разными людьми, заходил во все встречные магазины и лавочки. В общем, стал отвлекаться. По городу ходил каждый день, как на работу. Лавировал в толпе, сидел на ска¬меечках, ел сардельки, кормил хлебом лебедей в пруду: делал вид, что как все живет полноценной жизнью. Но примерно через три месяца наступил пре¬дел: ему стали попадаться знакомые. Люди были знакомы для него, а не он для них. И это было противно. Осточертело!
Петр вновь поехал на Казанский, купил билет до самого конца самого длинного маршрута и уехал. Утром проснулся у себя в квартире. Он стал ез¬дить со всех вокзалов, пока вновь не стал встречать знакомых людей в пов¬торяющихся ситуациях.
Однажды купил в аптеке сильный яд от крыс, для всего подъезда, сказал, что живет в двадцати-двухэтажке. Ему отвесили приличный пакет. Вечером с чаем ложкой ел желтоватый порошок до тех пор, пока не почувствовал чудо¬вищные боли в желудке, тошноту в горле и гул в голове, будто она стала пустой, как церковный колокол. Терпел, потихоньку подвывая, пока не поте¬рял сознание. Но утром поднялся как ни в чем не бывало - словно новая ко¬пейка. Осталась лишь страшная, бросающая в пот память о содеянном.
Ему надоело общаться с обычными людьми и он решил уйти в подполье, ту¬да, где обитают бомжи. На всякий случай прихватил с собой кусок веревки, если вдруг захочется подвесится в каком-нибудь приглянувшимся закутке.
Исследование подвалов он начал с соседнего девятиэтажного дома, но ни¬чего примечательного там не обнаружил. К ночи побывал в пятнадцати домах, и даже лазил на чердаки, если двери, ведущие наверх, не были закрыты на замки. Уснул в самом дальнем углу подвала, спрятавшись за обернутые рубе¬ройдом трубы отопления, в одном квартале от своей квартиры,
На следующий день пошел в противоположную сторону от своего дома. Про¬хожие, после первого подвала, не обращали на него никакого внимания, такой он был вымазюканный, похожий на делового сантехника, торопливо перебегаю¬щего от дома к дому, устраняющего опасную утечку газа или прорыв канализа¬ции.
На третий день, где-то в двенадцать ночи, в двух кварталах от своей квартиры, в одном из подвалов, Петр неожиданно услышал в самом дальнем уг¬лу приглушенный разговор. Выглянув из-за бетонной сваи вбитой в землю, он увидел в пятнадцати метрах слабый отсвет электрических ламп. Петр краду¬чись подошел к дверному проему без двери, за которым кто-то очень уверен¬ным, хорошо поставленным голосом вещал:
- Если это явление рассматривать с точки зрения сохранения энергии, то этот закон явно нарушается. Мистику и эзотерику я отметаю, как не имеющие под собой никаких доказательств. Остается искать чисто научные объясне¬ния...
- А божественное?..- поинтересовался глубокий женский голос.
- Под знаком вопроса,- ответил лектор.- Мне кажется, что человечество не может заблуждаться в вере в Бога в течении тысячилетий. И веру испове¬дуют почти восемьдесят процентов населения земли, а оставшиеся двадцать подозревают, что Бог, возможно, есть. Хотя человеку свойственно заблуж¬даться, так же как и всему человечеству.
Вот, например, взять возникновение Земли, Солнца и неба со звездами, а так же человека с остальной живностью. Все было создано, по преданиям и по религиозным трактатам, шесть-семь тысяч лет назад. Но наука уже доказала, что нашей Земле не менее четырех с половиной миллиардов лет, Солнцу около семи-восьми, а вся вселенная существует около пятнадцати-восемьнадцати миллиардов лет... И это не...
- Ошибается твоя наука,- прервал тот же женский голос оратора, но без недовольства или злости.
- Возможно,- легко согласился лектор.- Но меня заинтересовало иное: именно шесть-семь тысяч лет назад люди стали строить на Земле мегалиты, гиганские сооружения - то ли первобытные астрономические комплексы, то ли храмы для поклонения. И именно этот период определен практически всеми ре¬лигиями как создание мира. Отсюда вытекает следствие, что осознавать само¬го себя и окружающий мир человек стал именно шесть-семь тысяч лет назад! Но воспринял свое осознание не как пробуждение из бессознательной спячки, а как создания мира и его самого кем-то на небесах.
- Враки все это,- вновь возразила та же женщина, голосом без всяких эмоций.
Петр понял, что попал в какое-то тайное общество, решающего мировые проблемы. Возможно у собравшихся здесь людей просто не было другого поме¬щения, поэтому они выбрали подвал. Шныряя по городу, он неоднократно слы¬шал о всяких семинарах и сборищах, но не придавал этому большого значения. Он сам не знал, что искал.
Решившись, Петр шагнул в дверной проем и оказался в довольно обширном помещении, с низким бетонным потолком, правая часть которого освещалась тремя стоваттными лампочками, над головами не менее двенадцати человек. Они все сидели кто на чем: на ящиках из-под бутылок, на стопках кирпичей, увенчаных лежащей поперек доской. Собрание состояло в основном из мужчин, чье суровое общество скрашивали лишь две женщины, восседавших на старых стульях с обивкой.
Лектор на секунду замолчал, равнодушно взглянул на Петра и продолжил свою речь. Пока он доказывал, что реально трудно доказать есть Бог или его нет, Петр рассмотрел слева у стены два столика, а в углу какой-то мешок. Но нет! То был человек, сидевший тихо на корточках, поминутно посматриваю¬щий на наручные часы.
Один дальний столик пустовал, хотя его окружали три стула. А за ближ¬ним сидел бородатый громадный дядька. Перед ним стояли две бутылки водки и банка маринованных огурцов. Дядька мельком взглянул на Петра и не торопясь налил из початой бутылки пол-стакана водки. С удовольствием выпил и зах¬румкал огурчиком. Тот что съежился в углу, шевельнулся и опять посмотрел
Реклама Праздники 12 Июня 2024День России 11 Июня 2024День работников легкой промышленности 14 Июня 2024День работников миграционной службы 21 Июня 2024День кинологических подразделений МВД России 18 Июня 2024День медицинского работника Все праздники |