Бюро необыкновенных услуг

по возбуждённому голосу Равиля показалось, что тот не просто пьян, а немного не в себе.
–  И в чём заключается глубина  идеи этой оргии?
– Да оргия здесь не главное. Оргия есть отвлекающий момент, или, наоборот, – привлекающий к основной мысли.
– То, что оргия – момент не главный, я понял сразу. Так в чём же заключается основная мысль этой гениальной идеи?
– Идея заключается в развенчивании современных кумиров, звёзд и прочих масс-медиа  идолов, которым поклоняются миллионы людей в мире.
– Каким же литературным приёмом и способом будет проводиться их  развенчание? – теперь Антон ещё больше  уверился в неадекватности товарища.
– Натуральным приёмом и обычным способом, как и всё гениальное. Просто будет показано, что никакие они не звёзды, а обычные люди, которым ничто человеческое не чуждо. Там будут описываться их физиологические отправления, делёж случайно пойманной  рыбы, доходящий до драки… В общем, это будет новый стиль в литературе. Эротический реальный натурализм. И автор этого направления – я. Ты просто обязан мне помочь запатентовать это направление и издать мою первую книгу, которая  – я просто уверен –  станет мировым бестселлером.
– Послушай, татарин, мне всё это надо обдумать, а пока я могу тебе помочь пятьюстами долларов. Ты сиди дома и никуда не выходи, а моя помощница тебе сейчас завезёт деньги. Только будь с ней вежлив, иначе никаких идей я тебе помогать продвигать не буду.
После этого Антон позвонил Виктории и попросил срочно заехать к нему в гостиницу. Когда та приехала, он вручил ей тысячу долларов, сказал купить на пятьсот долларов водки и еды и всё это отвезти Равилю, а также отдать ему всю сдачу.
– Я что, к вам курьеры нанималась или в службу доставки продуктов и спиртного? – возмутилась она.
– Викуся, сделайте это, пожалуйста, лично для меня. У моего товарища сейчас временные трудности, а мы, русские, всегда друг другу помогаем. Я обязательно напишу в вашу фирму такое благодарственное письмо, после которого они просто будут вынуждены вас повысить в должности или как минимум поднять на треть заработную плату. Поверьте мне, писать благодарственные письма  – мой конёк.
Поворчав немного, Виктория поехала выполнять просьбу Антона.
Раздумывая над тем бредом, который нёс Равиль, Антон вдруг понял, что сам только что, недавно, коснулся того, о чём говорил татарин. «Я когда дома смотрю матч по телевизору, – думал он, – я вижу великих игроков, мастеров. Они для меня, возможно, даже в некотором роде боги, кумиры. Но вот вчера на стадионе я всего этого не увидел, не почувствовал, не получил того наслаждения от игры, как если бы смотрел её по телевизору. Там не было ни кумиров, ни богов. Выходит, что боги – это просто что-то обычное, только видящееся  через призму специальных «обожествляющих очков», как в «Волшебнике Изумрудного Города?»  Открыв ещё одну банку пива, Антон решил отбросить эти мысли. «А то ещё  начну сценарии писать, как татарин, – подумал он, – про «божественные очки», которые находятся в головах, и про тех, кто их изготавливает и вставляет гражданам в головы». Перед глазами почему-то промелькнули два ортодоксальных иудея.
Позвонила Лаура.
– Как твоё самочувствие?  – поинтересовалась она.
– Спасибо, родная, уже заметно лучше.
– Тоша, я сегодня случайно, а может, и не случайно встретила Майдана, и он готов сегодня с тобой встретиться. Ты как на это смотришь?
– Положительно решительно.
– Тогда давай сегодня в 21.00 я буду ждать тебя в фойе твоего отеля.
– Хорошо.
– Только будь, пожалуйста, в форме, а то Майдан человек серьёзный.
–  Я тоже в институтах обучался. Не бойся, всё нормально будет, тебе не придётся за меня краснеть.
– Верю, я никогда не сомневалась в тебе.
Ровно в 21.00 Антон, свежевыбритый и наодеколоненный, был в фойе отеля, где его уже ожидала Лаура.
– Ну, где состоится встреча с великим гуру?
– Тоша, не ёрничай, Майдан действительно интеллектуал высокого уровня. Можно даже сказать – скрытый гений. Майдан будет ждать нас в ресторане «Lucien». Поехали быстрее, чтобы не опоздать.
Они взяли такси и вскоре уже были в «Lucien». В ресторане Лаура хорошо ориентировалась. Она сразу нашла столик в углу, за которым никто не помешал вести негромкий разговор.
– Сейчас он подойдёт, – сказала Лаура. – Да, Антон,  Майдан пьёт только коньяк.
Антон заказал бутылку далеко не самого недорогого Hennessy. Только официант принёс бутылку, так сразу к столу подошёл человек лет пятидесяти, невысокого роста, с густо вьющимися волосами и неприятной внешностью. Он чем-то напомнил Антону Радзинского, известного российского историка. Лаура представила их друг другу, а сама сказала, что у неё срочное дело и она покинет их на полтора часа.  Антон понял, что Лаура просто не хотела мешать их беседе. «Всё же ни в уме, ни в такте ей не отказать», – подумал о Лауре Антон.
– Какие вопросы возникли на жизненном пути, Антон Игоревич?  – начал Аарон Габриэлевич (именно так представила Майдана Лаура).
– Давайте для начала по русскому обычаю выпьем за знакомство, – сказал Антон, разливая коньяк в широкие специальные бокалы.
– Что же, по русскому, так по русскому, – сказал Майдан, – хотя, как говорят, поскреби любого русского, обязательно обнаружишь татарина.
– Да много кого можно обнаружить, если хоть кого поскрести, да ещё при этом постараться, – парировал Антон.
– Вы, случайно, не националист?
– Упаси вас бог. Да и кто сам в этом признается?
– А вы мне определённо нравитесь – в смысле движения ваших мыслей. Ладно, давайте я сам попробую вывести вас на  вопросы, что вас интересуют.
Майдан замолчал и стал внимательно глядеть на Антона. Его взгляд, таящий в себе гигабайты ума, пронизывал все потаённые уголки души Антона. От него Антон почувствовал себя кроликом перед глазами удава, готового одним движением заглотить его.
– Что могу сказать, Антон Игоревич! Судя по всему, вы достаточно обеспеченный человек, заскучавший от самого себя в России и приехавший сюда для того, чтобы обрести настоящую жизнь. Точнее, вы сбежали от однообразной и суррогатной российской действительности. Но здесь  не обнаружили того, к чему стремились. Так?
– Истина есть в ваших словах, уважаемый Аарон Габриэлевич. Мало того, что я не обнаружил того, к чему стремился, так я вчера понял, что тот суррогат на вкус гораздо аппетитнее  оригинала. Но меня интересует другое: почему, имея возможности, – как вы уже заметили, я далеко не бедный человек, – я не могу воспользоваться ими в полной мере?
– Начну немного издалека. Во-первых, для человека не так важно, что он имеет. Можно даже сказать, что то, чего человек не имеет, говорит о человеке больше, чем то, что он имеет. Допустим, Элтон Джон имеет талант, славу, деньги, мировое признание, но при этом не имеет нормальной человеческой семьи.   И то, чего человек не имеет,  для него самого играет большую роль, чем то, что он имеет. А то, что он имеет в больших количествах, есть результат компенсации им того, чего он не имеет. Простите за тавтологию, но это всё больше относится к области психологии и психоанализа, к которым у меня отношение на уровне художественной литературы. Во-вторых, то, чего человек не имеет,  есть потенциальный предмет для манипуляции им. Поэтому, компенсируя, допустим, недостаток любви накоплением богатств, мужчина попадает в зону риска стать жертвой или объектом для манипуляций со стороны женщин-аферисток. Осознавая  это, он попадает в двойной капкан: с одной стороны – страх потерять накопленное, с другой – ощущение собственной неполноценности. Но это опять всё психология, моё отношение к которой вы знаете. Для меня больше притягательна и интересна философия, нежели художественные сочинения психологов. В философии есть такое понятие, как экзистенция. Это понятие не имеет чёткого определения и трактуется по-разному. Если перевести это слово на русский язык, то оно примерно будет обозначать «фактическое существование» или «факт существования». Сама же экзистенция определяется индивидуальными внутренними возможностями для проявления себя во внешнем мире. И такие внешние факторы, как богатство, наличие связей в высшем обществе, не настолько определяющие факторы проявления себя в мире, нежели экзистенция. Как говорят, извините меня за выражение, дай дураку хрустальный член, он и тот разобьёт. Отдалённо схожее в русском языке есть слово «тяма», означающее смышлёность. Но экзистенция – более глубокое и многозначное понятие, отражающее становление человека во внешнем мире.
– Вы хотите сказать, что мои недостаточные внутренние возможности не дают мне жить и проявлять себя во внешнем мире так, как я этого хочу?
– Ничего такого я не говорил, я просто говорил о некотором философском понятии, которое не имеет чёткого определения и может трактоваться достаточно широко.
«Вот же еврея подсунула мне Лаура, где сядешь –  там и слезешь», – подумал, глядя на Аарона  Габриэлевича,  Антон.
– Каким же способом может компенсироваться недостаточная возможность проявления или становления себя человеком в мире?
– У всех по-разному. Кто-то ударяется в алкоголь или наркотики, кто-то идёт в монастырь, кто-то – и Майдан внимательно посмотрел на Антона –  начинает увлекаться взрослыми сказками, такими, как о мировых заговорах, нашествии инопланетян, о  конце света,  и прочими страшилками современного мира.
«Далеко не дурак, хоть и масон», – подумал Антон. То, что Майдан – масон, Антон понял сразу, как только тот напомнил ему Радзинского. Затем они ещё долго говорили о музыке – Майдан неплохо разбирался в мировых рок-группах, – курили сигары, пили коньяк.
– О, да вы неплохо посидели, смотрю я, – сказала внезапно появившаяся Лаура, бросив взгляд на две пустые бутылки коньяка на их столе.
Антон с удивлением отметил для себя, что они, выпив столько коньяка, да только под лимоны и сигары, оставались абсолютно трезвыми, как и в начале беседы. «Видимо, от  собеседника зависит действие спиртного, или просто коньяк был хорошим», – подумал Антон. Они заказали ещё  кофе и десерт для Лауры. Майдан мельком взглянул на часы и заметил, что ему уже пора домой.
– И ещё хотелось бы добавить, Антон Игоревич, что, ударяясь в алкоголь, наркотики и прочие греховные страсти, человек не компенсирует свои внутренние недостаточные возможности для проявления себя в мире и не бежит от себя, как это официально сегодня принято, а наоборот идёт к себе навстречу. Но очень редко находит себя, в основном промахивается мимо и проваливается в пустоту, бездну.
– Ой, о чём вы таком страшном беседу вели? – спросила Лаура.
– Просто немного пофилософствовали, Лаурочка. Спасибо тебе за интересного собеседника, редко встретишь сейчас людей, интересующихся глубокими вопросами человеческого бытия, – сказал Майдан и галантно поцеловал ручку Лауре.
Крепко пожав руку Антону, Майдан быстро покинул ресторан. По счёту заплатил Антон. «Масон, он и есть масон, что с него взять, – подумал Антон, и вдруг резко опьянел – видно, присутствие Майдана  держало его в тонусе. –  А он крепкий орешек, надо бы о нём навести справки».
– Поехали ко мне, – сказала Лаура, – посмотришь, как я устроилась.
– Поехали, – слегка заплетающимся языком ответил