растопыренными ладонями за грудь и отрешённо смотрел поверх его головы.
Но им всё же пришлось ещё некоторое время провести на пустыре. Тимофей попросил помочь ему сесть. Лене очень хотелось быстрее уйти из этого адского места. Она была полностью солидарна со стремлением Николая немедленно уносить отсюда ноги. Но, посмотрев на Тимофея, они оба безоговорочно уступили ему. Они усадили его возле стены, чтобы он мог опереться на неё спиной. Лена с тревогой следила за Тимофеем, за его титаническими усилиями принять наименее болезненную позу. Лицо Николая было по-прежнему бесстрастно мрачным.
Тимофей не смог разогнуть колени, тогда он попытался подтянуть их ближе к груди и ... замер на полпути, откинув голову к стене и уронив руки на землю. Лицо, как страшная маска: полуоткрытый криво растянутый рот, стиснутые зубы, закрытые глаза и вздутый кровоточащий рубец сверху вниз по левой щеке от виска до подбородка.
Пугающее ощущение одиночества, вдруг повеявшее от этого истерзанного, любимого ею человека, швырнуло Лену на землю рядом с ним. Помимо боли за него, помимо жгучего сострадания, ей вдруг стало безумно страшно, что он уже не любит её, что в его душе после всего случившегося нет места столь эфемерному чувству. Что она для него, вовлёкшая его в это пекло? И Лена оробела; она сидела на коленях рядом с ним и не смела его коснуться. Она смотрела на него и не могла поверить, что такое случилось с ними, что это тот самый парень с вокзала, на которого она рассердилась сначала, а потом ждала, когда же он опять уронит свою голову на её плечо...
– Ещё минут пять и пойдём. – не открывая глаз, сходящим на нет голосом проговорил Тимофей.
– Пяти минут не хватит. – Николай присел на корточки и тронул Тимофея за плечо. – Чем больше будешь сидеть, тем труднее потом придётся вставать. Идём. Я помогу тебе.
– Не надо. – Глухим отчуждённым голосом сказал Тимофей. – Отдохну и дойду сам.
Николай тяжёлым взглядом обвёл округу, глаза его с раскаянием и плохо скрываемым сомнением остановились на лице Тимофея. Вздохнув, он вопросительно уставился на Лену.
– Сидеть бесполезно. Лучше ему от этого не станет. Только зря теряем время.
– Тим! – жалобно окликнула она его. – Пойдём! Надо идти, Тим.
Он встрепенулся и стал вставать, уже никого не прося о помощи. Они подхватили его с двух сторон, ставя на ноги. Николай сделал попытку обхватить Тимофея своими длинными крепкими руками, чтобы ему легче было идти, но тот наотрез отказался от всякой поддержки с его стороны. Он отстранился и от рук Лены. Сделал он это так нервно и болезненно, что она окончательно потеряла присутствие духа.
И начался кошмарный долгий путь домой, если домом считать снятую Тимофеем комнату. Лена, было, заикнулась о скорой помощи, но и тут Тимофей категорически резко отказался.
Они, Лена и этот слабонервный непоследовательный Николай, шли по бокам Тимофея, как два подстраховщика, следя за каждым его движением, готовые в любое мгновение подхватить его. Её ужаснуло открытие, сделанное в первую же минуту, как только они поставили его на ноги, и он пошёл: каким ломким и в то же время странно ватным стало его тело. Он не идёт, а передвигается, с каждым шагом преодолевая невидимые барьеры.
– Тим! – Лена просительно заглянула ему в лицо. – Можно я помогу тебя? Или вот он пусть поможет. Тебе же тяжело. Так будет быстрее.
Тимофей остановился, тяжело исподлобья глянул на неё.
– Я никого не держу. Идите. Я дойду.
Его покачивало. В темноте глаза на худом лице были как два бездонных страшных провала, слабо мерцающих в немыслимой глубине.
– Тим... – где-то глубоко она понимала его и даже знала, как ей должно поступить, но... стояла перед ним, стиснув у груди руки, не смея ни коснуться его, – а как ей хотелось обнять его! – ни сказать: я так люблю тебя!
– Зачем ты так говоришь! Я ...я ... – она заплакала, тихо всхлипывая, трудно сглатывая вспухшим горлом.
– Ребята, не надо! Не ссорьтесь. Прошу вас. Ну, простите меня! Я не знаю, какой бес меня попутал! – сморщившись всем лицом, Николай замотал головой. – Я не могу, не могу... Мы шли поиграть... выпили... Всё казалось совсем не таким... Потом ещё выпили... – он говорил и задыхался.
Не глядя на них, он забормотал почти скороговоркой, оправдываясь перед ними, и вдруг замолчал, резко оборвав свою речь. Он недоумённо пожал плечами и глубоко втянул в себя воздух.
– Лёшка, гад, сразу всё перевернул. Врезал на полную катушку. Уже было не вернуть. Но... но... я сначала даже не понял, ну, – Николай запнулся и в замешательстве мельком глянул на Тимофея, – что он бьёт так всерьёз, как... ну, почти как на поражение...
– Плохо же он бьёт. – С непередаваемой усмешкой на изуродованном лице Тимофей смотрел на Николая, с усилием держа голову прямо. "Смотри, – говорил его застывший взгляд, – каково это ваше поражение, я стою и даже могу идти, и ты, подлец, это видишь!"
Николай, наконец, рискнул задержать взгляд на лице Тимофея, не отворачиваясь сразу.
– В общем, простите. – Совсем тихо закончил он и низко опустил голову.
– Пошёл ты... Ха! – лицо Тимофея болезненно исказилось.
Он шагнул в сторону, чтобы обойти стоявшего перед ним парня; от резкого поворота его стало заносить. Николай молниеносно выбросил руки, подхватывая Тимофея; Тимофей зло оттолкнулся от него.
– Не трогай меня! – глаза его дико сверкнули.
– Слушай, парень! – обидчиво зашептал Николай. – Пусть меня никто не простит, ни ты, ни она. Наверное, я это заслужил. Да. Заслужил. Но … ты не дойдёшь. Ты совсем измотаешься и добьёшь себя!
– Не твоё дело. – Тимофей безуспешно пытался освободиться от крепких рук, ухватившихся за его плечи.
– Я сожалею о том, что случилось. – Злым голосом в сердцах отчеканил Николай. – Я этого не хотел. В конце концов, я разогнал их!
Он рванул на себя этого несговорчивого, чудом стоящего на ногах человека. Ну, вот! Придётся силой взять его и дотащить на руках, пусть вырывается и вопит! Ни сил, ни голоса надолго ему не хватит!
– Какой молодец! Я очень признателен! – голос Тимофея упал до еле слышного шёпота, – Отцепись... прощаю... только отцепись.
Он вывернулся из рук Николая, и впервые за то время, что они шли с пустыря, Тимофей не удержался от стона.
– Чёрт с тобой. – Шёпотом, с подозрительным хлюпом в голосе ругнулся Николай. Дёрнув плечами, он отошёл от него. Сунул руки в карманы брюк и отвернулся.
Но он не ушёл от них, этих двух измученных людей. Кто бы знал, как скверно было у него на душе! Казалось, это останется на всю жизнь. Николай смог бы почувствовать себя выполнившим хотя бы частично свой долг перед ними, лишь доставив их в какое-нибудь достаточно надёжное и спокойное место. В принципе, он был согласен с нежеланием Тимофея принять его помощь; даже рад, рад этому злой само-уничижающей радостью. Как, ну как, его занесло в эту дикость?! Игра! Они шли играть! Господи! И Николай допустил эту дикую игру практически до финальной точки. Уж не говоря о том, что он не только не отговорил своих приятелей от подобной игры, а и сам участвовал в этом грязном деле. Он не мог сейчас понять, почему он втянулся в этот садизм, почему не остановил ребят раньше, хотя его не раз подмывало врезать Алексею, но терпел и смотрел, болезненно смотрел на происходящее...
Ну, заставил бы Алексей её поцеловать, может, даже не поцеловать, а сделать ещё что-нибудь, неприемлемое при стечении зрителей – она бы поцеловала и сделала требуемое. Николай это чувствовал! И всё – "или–или" на этом кончалось. Единственное, что позволяло Николаю считать себя всё же в некотором роде спасителем, это предчувствие, что несдобровать Тимофею за поцелуи, которые Лена готова была выполнить. Не этого, не исполнения своих требований добивался Алексей.
***
Еле слышный стон Тимофея вздёрнул Лену. Она метнулась к шаткой фигуре любимого и обняла его, придав ему устойчивость. У Тимофея бешено кружилась голова, тошнота вздымала все внутренности, и он навалился на неё, тяжело дыша. Они постояли так и медленно двинулись вдоль улицы. Теперь они шли бок о бок, прижавшись друг к другу, но какое-то тёмное нечто продолжало стоять между ними. Николай брёл следом, чуть в стороне.
На пустынной улице навстречу им вдруг вышел человек, первый за всё время. Не дойдя до них, он нерешительно остановился, подслеповато вглядываясь в них. Они тоже остановились.
– Извините, молодые люди. Добрый вечер. – Человек подошёл ближе. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, высокий, выше Тимофея, чуть сутулый, с лицом, изрезанным многочисленными морщинами.
– Простите, – продолжил он, – это никак тот парень, что снял у нас комнату? Или я ошибаюсь? – он растерянно оглядывал их.
– Нет. Вы не ошибаетесь. – Сиплым шёпотом ответил Тимофей. Он щурил глаза, их опять заволакивало туманом. – Это я снял у вас комнату.
Мужчина облегчённо вздохнул и переступил с ноги на ногу.
– Да я вас почти сразу узнал, хоть и темно. Только вот... – он с сомнением развёл руками, улыбнувшись, – Вы, гляжу, уже где-то ещё отметили? А Надя и стол накрыла, как договаривались, и всё остальное. Ждали вас, ждали... – он смотрел на них, всё больше сомневаясь, – Это и есть ваша невеста? Очень красивая и приятная девушка. Я её видел. Вы ведь у Вали жили? Вас как зовут?
– Лена.
– А меня Андрей Иванович. Ну, идёмте. Я ведь специально пошёл прогуляться. Думал, может вы где рядом плутаете, никак в наш переулок не попадёте. У нас там уютно. Но поначалу всегда путаются, дороги найти не могут. А сейчас ещё и ночь...
Лена вцепилась в Тимофея, не в силах двинуться с места. Её душили противоречивые чувства; губы её затряслись. Тимофей дёрнулся в её руках, пытаясь шагнуть вперёд, но он не смог сдвинуть её – Лена стояла намертво, вжавшись в него. Николай подошёл ближе. Андрей Иванович, было повернувшийся по направлению к своему дому, тревожно оглянулся на молодых людей. Девушка прямо-таки влепилась в бок их нового жильца, лицом уткнулась ему в грудь, ближе к левой руке, чуть ли не под мышку. И тут Андрей Иванович словно прозрел, он вдруг увидел вздутый длинный рубец, пересекающий одну половину лица Тимофея, увидел, какое измученное это лицо, и как шатко парень стоит, не падает только благодаря своей девушке. Второй парень, молча державшийся чуть поодаль, всей своей настороженной позой тоже вызывал холодящее чувство тревоги.
– Ребята, случилось что-нибудь?
29.
До дома Андрея Ивановича они добрались очень быстро. Тимофей, что называется, сломался. Когда Лена вжалась в него, он вдруг потерял над собой контроль, он обмяк, став тяжёлым и бессильным. Всё, идти он уже не мог. Николай донёс его на руках, благо теперь уже никто ему не сопротивлялся. Да и идти оставалось сравнительно недалеко.
Во дворе дома Андрея Ивановича, как и во всём их переулке, было темно, горела только лампочка над входной дверью, правда, светила ещё луна. Хозяйка дома не спала, сидела в лунном свете на скамеечке возле террасы и ждала возвращения мужа. В своём мини-домике они сдавали всего одну комнату. Хлопотный жилец попался, а на первый взгляд показался таким надёжным. Он их просто заворожил. Они загорелись его радостным нетерпением. Надежда Петровна с готовностью согласилась помочь ему устроить маленький праздник в честь его возлюбленной. Сказал, что они с невестой придут
