Апокалипсис отменяется.

за, в разговоре с американцами и немцами до рождественских каникул, был, категорически, против проведения этого эксперимента вообще. Он, так же, считал, что такой эксперимент нельзя проводить на планете. Поэтому, очень, странным кажется его резкое изменение мнения на диаметрально противоположное.
        И ещё  одно обстоятельство, общее для всех голосовавших – за, обнаружилось у всех и насторожило Бориса.
        Из шести голосовавших – за, у руководителя проекта Квина Эстаса умерла жена, представитель Японии разошёлся с женой, представитель Франции разошёлся с женой,
Представитель Испании разошёлся с женой, у представителя Голландии умерла жена,
У представителя Израиля так же умерла жена.
             -Что это за удивительный жёномор, - думал Борис, - и в такой короткий срок у всех одновременно. Быть может, в этой связи у них усилились суицидальные настроения, вот они и согласились на эксперимент?
         -  Хотя, этого не может быть. Каждый из них был не моложе сорока лет, и мальчишеский максимализм был не свойственен таким людям. Нет, тут что-то не то. Думай Боря, думай.
         - Тем более проголосовал – за, еврей, - продолжал мыслить Борис, - да нет, это не возможно. Ты же всю жизнь прожил в Одессе, у тебя куча друзей евреев. В жизни, ни один еврей не согласится на эксперимент, который может угрожать жизнями не то, что всему человечеству, а ему одному, лично. Нет, здесь, что-то не чисто. Это интуитивно чувствовал Борис, но выводы делать ещё рано, очень мало данных для анализа. Подождём от Михаила новой почты, быть может, он что-нибудь накопает.
          Борис включил компьютер и начал просматривать в интернете последние новости в мире. Он прочитал маленькую заметочку  СNN о том, что на БАКе провели пробный пуск коллайдера, и начали подготовку к эксперименту запланированному на март 2011 года.
Затем ему попалась новость, которая его ошеломила. 10го марта 2011года в Японии произошло самое мощное землетрясение силой в девять баллов по шкале Рихтера. Эпицентр землетрясения находится в океане в ста двадцати километрах от Японских островов, и на них обрушилось цунами. Высота первых волн была более двадцати метров. В Японии большие разрушения и пожары. Атомную электростанцию на острове Хонсю удалось остановить в аварийном режиме. Количество человеческих жертв пока неизвестно, зная, что японцы умеют себя вести во время землетрясения, количество человеческих жертв может быть не очень большим.
          Тут ещё одна мысль блеснула в голове Бориса, он посмотрел дату пробного запуска БАК и дату начала землетрясения. Они совпали, и можно предполагать, что пробный запуск коллайдера оказался катализатором землетрясения в Японии.
          Это его ещё больше убедило, что нужно остановить коллайдер, не производить на нём экспериментов, результатом которых окажется гибель планеты и всего человечества.
И в этом случае, конечно, на Бога надейся, но и сам не плошай.
          На следующий день Борис созвонился с Виктором и Юрой и доложил им о почте от Михаила. Так же рассказал ребятам о своих мыслях, в связи с землетрясением в Японии. Парни были с ним, полностью, солидарны, и их решимость покончить с этой опасностью, только, возросла.
          Прошла ещё неделя. От Михаила почты не было. В пятницу на электронный ящик Бориса пришли четыре документа, которые в сопроводительной записке Михаил просил изучить. Он, так же, просил Бориса, написать ему к какому заключению пришел он после изучения документов и записок профессора Алтиметова. От этого зависит  его встреча с одной женщиной, подругой Юрия Ильича.
          Первым документом, который начал изучать Борис, был отчёт об изучении образцов лунных грунтов опубликованных NASA более пяти лет назад. Поразила Бориса одна фраза из этого отчёта. Я привожу её дословно : «Поиск стабильных страпелек в образцах лунного грунта завершился отрицательно». На этом отчёте рукой профессора было написано: «Один из возможных путей проникновения на Землю !!!?»
       На втором документе было нарисовано яйцо, посредине которого стояло две буквы ТМ, скорлупа яйца выполнена из магнитных силовых линий. И опять рукой профессора была сделана запись: «Позволит обнаружить ТМ мой детектор, построенный по акустическому методу». Дальше шли какие-то формулы, то есть пища для физика.
       Третий документ выглядел, как мятая бумажка для черновика на котором,  рукой профессора, было написано: «Обычная материя во вселенной = около 5%, ТМ =95%.
Естественно стремление к гегемонии путём проникновения.
        Дальше какие-то вычисления, затем написано и округлена цифра десять в минус шестнадцатой степени.
 Дальше опять какие-то вычисления.
        Зато четвёртый документ был очень интересный. На этой бумажке было нарисовано опять яйцо, посредине которого стояло три буквы ТМС, скорлупа так же выполнена из магнитных силовых линий. От этого яйца была нарисована стрелка к детскому рисунку,  который в детстве каждый рисовал так: «Точка, точка, запятая, минус, рожица кривая, палка, палка, палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек. Посреди огурчика, являющегося туловищем человечка, стояло три буквы ТМС .      
         Внизу было написано: «Производство, где угодно. Можно совместно с базой,  то ли на Земле, то ли на Луне.
           Для базы Луна предпочтительней.
                Дальше меленьким почерком – Эстас трансформ. Срочно детектор. До Рождественских каникул, потом будет поздно.
           Дальше опять строчек семь вычислений без начала и без конца.
         Короче, даже, для Бориса, который в своём управлении слыл хорошим аналитиком, явно, не хватало физического и математического образования. Он посмотрел на часы. Было, уже, три часа ночи. Он сидел с этими документами с семи часов вечера и, пока, никакой ясности не наблюдалось. Он подносил к глазам то одну, то другую, то третью бумажку и ему казалось, что вот-вот и он решит этот ребус. Ничего путного в голову не приходило, а то, что приходило, напоминало какую-то чертовщину, он и не собирался в неё, даже, вникать.  
         В этот момент в его кабинет вошла Ирина и, подойдя к Борису, обняла его и начала заглядывать на бумаги, с которыми мучался Борис. Особенно ей понравился человечек.
   - Какой у тебя симпатичный человечек, - сказала Ирина, показывая на рисунок профессора, -  а почему он у тебя из яйца вылупился? Люди не из яйца,  а из другой оболочки появляются.
          Борис, пристально, посмотрел на Ирину и тут ему, как молотком по голове стукнули.
Он вскочил, схватил Ирину в объятья и давай её кружить, целовать и приговаривать
         - Ай да умница, ай да красавица! Ну, конечно же, оболочка, парамагнитная оболочка! Она не позволит распада содержимого, а содержимое у нас ТМС, то есть тёмная материя сапиенс, разумная. То есть это вторжение, пока, тихой сапой.
         - Какое вторжение? – подняв голову, спросила Ирина, - кто и куда вторгается тихой сапой?
         - Какой же я осёл, - подумал Борис, -  расслабился и ляпнул то, чего знать Ирине ни в коем случае не нужно.
        - Да зять Кешки написал, -  спокойно ответил Борис, -  что Американцы вторгаются в план экспериментов и умыкают  у Михаила его время.
       - А ты, что в физика, изучающего высокие энергии, переквалифицировался? – подозрительно спросила Ирина.
      - Да какой физик из солдафона, - скромно соврал Борис, -  просто мальчик со мной решил посоветоваться в одной скользкой ситуации, уважая моё мнение, как старшего по возрасту.
      - Я надеюсь, что ты ему не посоветуешь применить вместо у-шу или тейкван-до в разборках с его американскими коллегами наш руссобой? - саркастически спросила Ирина.
      - Ну что ты, милая, - на синем глазу ответил Борис, - сейчас, не то время. Сейчас, для решения таких вопросов, которые он мне задал, необходимы, только, дипломатические переговоры.
      - Хорошо дипломат, - устало резюмировала она, -  три часа ночи, пора спать, а то я завтра тебя пушками не разбужу.
      - Есть, мой генерал, -   по-военному ответил Борис, - ещё пару минут я напишу Михаилу ответ и буду рядом.
      - Шевелись, рядовой Алмазов, - взъерошив ему волосы, сказала Ирина и направилась в спальню.
         Борис тут же написал Михаилу : «Думаю это вторжение, но фактов мало, необходима твоя встреча с подругой профессора, сразу жду отчёта. Борис».
          Затем Борис выключил компьютер и пошёл в ванную. Там выполнил вечерний туалет и после него нырнул под одеяло к такой родной, тёплой  Иринке, которая так прекрасно пахла. Он тихонечко поцеловал жену в макушку, благоухающую эксклюзивным ароматом. Она, сквозь сон, пробормотала что-то и, повернувшись к нему лицом, обняла его одной рукой. Он опять, очень осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал её в полуоткрытые губы. Она сложила губки бантиком и зарылась лицом у него на груди, продолжая посапывать своим маленьким очаровательным носиком. Борису стало так хорошо как бывало только с Ириной. Он прижал её к себе, закрыл глаза и провалился в глубокий, оздоровительный сон. Ему ничего не снилось, но биение сердца Ирины он чувствовал всё время. Это биение его успокаивало и умиротворяло.
             Только через три дня от Михаила пришёл отчёт о посещении любовницы профессора Алтиметова. Она оказалась работником Российского торгового представительства при Европейском союзе, и располагалось это представительство в Женеве. Ей было тридцать шесть лет, она была замужем, но, очень, неудачно. Сынок, очень, высокопоставленного российского чиновника женился на ней, студентке МГУ, без любви, срочно потому, что хотел поехать работать в Швейцарию в торгпредство, куда его папенька проложил ему дорожку. Но, по старой Совковой традиции, за границу работать пускали, только, женатых мужчин. Поскольку, любви между ними не было, она закрывала глаза на его внебрачные связи, а он не имел претензий к ней. Года два назад она, случайно, познакомилась в Женеве с профессором Алтиметовым и, хоть, он и был на пятнадцать лет старше её, они полюбили друг друга и, если бы, не нелепая смерть профессора, они поженились бы после возвращения в Россию.
             Этот текст направил Борису Михаил, добавив, что ему удалось завоевать её доверие, и она отдала ему доклад, который профессор попросил её отдать в России  своему старому другу, профессору Московского  физического института Российской академии наук им. П.Н. Лебедева, секретарю Отделения ядерной физики  Зараваеву Виктору Анатольевичу. Но только ему и никому больше предупредил профессор её.
          -  Ну что ж, посмотрим, что написано в документе, быть может,  не стоит беспокоить  академика Заравеева В.А. Попробуем, сами справиться, - подумал Борис, открывая файл с документами, приложенный к записке Михаила. Первым открытым документом было письмо, которое я привожу ниже без изменений и ремарок.

                                  Письмо профессора Алтиматова Юрия Ильича.

                                                               Доктору физико-математических наук, академику,
                                                               Секретарю Оделения ядерной физики РАН
                                                                Виктору Анатольевичу   Заравееву.                    

                           Здравствуйте уважаемый Виктор Анатольевич!
Если вы читаете эти бумаги, значит, меня, уже, нет в живых. Они почувствовали, либо определили, каким-то образом,  что я