полки с книгами, журналами, тетрадями, компьютер, настенные часы. На подоконнике царил незнакомый Пашке пышный цветок. Хм. Экзотика какая-то. Точно. В доме Галушкиных таких не водилось.
Старая мама вспомнилась мельком и забылась. Новая мама царила во всём Прошкином существе. О такой маме он и мечтал! Молодая, красивая, богатая, знаменитая. И в школу не ходить… Мечта!
В комнату вошла женщина с сумкой, в брючном костюме, с причёской, в макияже. Немолодая, но явно не старая. Прошка подумал: «Наверное, из школы вышибли. В нашей школе, кого хочешь, доведут. Самого стойкого оловянного солдатика… Прикольная».
Женщина медово улыбалась. Прошке даже неприятно стало: чего она улыбается так медово! Что он ей, принц венгерский? Даже липко стало. Прошка замотал головой. Женщина тут же всполошилась:
– Прохор, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? Я немедленно вызову врача, если надо.
Прошка энергичнее замотал головой. Учительница искусственно обрадовалась:
– Великолепно! Тогда начнём урок математики. Вот, пожалуйста, возьми учебник, тетрадь, ручку, карандаш, ластик…
Она говорила это и выкладывала на стол Прошки, доставая всё с одной из полок. Она вела урок, улыбаясь изо всех сил. Видно было, что приветливость даётся ей с трудом, потому что Прошка мямлил, зевал и тормозил. Кончики губ у математички дёргались, но она силой растягивала их кверху, чтобы показать свою к Прошке педагогическую любовь.
Математика Прошке не очень нравилась. Слишком точная наука, никуда не свернёшь, ни на чём не объедешь… И непонятная совсем. В прошлом году Прошка заболел гриппом и сильно отстал, несмотря на все усилия мамы. По точным наукам ударило особенно крепко. И Прошка скатился на слабые тройки. Так что математику он не любил и настороженно следил за «домашней учительницей». А она разливалась канарейкой, артистично играя с миром чисел, и всеми силами заманивая в него Прошку Галушкина. Прошка, наконец, сдался и вник. Правда, с неловкостью пришлось спросить, как обращаться к учительнице, и запомнить, что она Екатерина Фоновна Тютрюмова. Не русская, что ли?..
Почему-то, когда о математических переплетениях чисел повествовала эта незнакомая Екатерина Фоновна, Прошка всё понимал. Когда не понимал, спрашивал. И она не кричала, что он тупой, не хмурилась а спокойно, даже радостно разжёвывала материал до последней крошечки и серебряной ложечкой укладывала дорогому ученику в его недешёвую голову – судя по обстановке и зарплате, которую определила ей звезда поп-музыки Алексия Колонтай.
Прошка приободрился. Кажется, он ещё ничего себе, не тупой! Понимает кой-чего! Когда урок закончился, Прошка возгордился: хоть маленько, да поумнел. И довольно искренне сказал Екатерине Фоновне «спасибо».
Ушла «математичка», пришла по обучению грамоте. Помоложе гораздо. Длинные светлые волосы по плечам, серые глаза, полные губы, голубая кофточка, синяя юбка. Симпатичная. Тоже улыбается, хоть и не так широко, как Екатерина Фоновна, которая, выйдя из особняка звезды Алексии Колонтай, глубоко вздохнула и превратилась в серьёзную даму.
– Здравствуйте, Прохор, – звонко сказала молодая учительница. – Как у тебя дела?
– Ничего дела.
– Отлично! Приступим к чтению! Вот тебе учебник… – она вытащила его с полки слева от себя и подала Прошке Галушкину – … и открой на одиннадцатой странице.
Новенькую звали Нелли Михайловна Лавизина.
«Интересно, откуда берутся такие здоровские учителя, и почему их нет моей девятьсот шестнадцатой школе?», – размышлял Прошка во время пересменки учителей.
Предметы были, как в школе, – те же самые. Даже скучно. Правда, уроки проходили совсем по-другому. Непривычно тихо и занимательно.
В конце последнего четвёртого урока по английскому языку в комнату стремительно вошла Алексия. Она была не одна. За ней манерно шёл тощий невысокий парень в вычурной одежде, пышной шевелюрой, подкрашенными глазами и очень пухлыми, как у куклы, губами явно хирургического производства. Прошка про себя ахнул: это ж знаменитый стилист и певец Мартэн Гева! Прошка не раз его видел по телеку и знал, что губы – это, на самом деле, операция. Смешно, конечно. Зато из-за губ он теперь знаменитый. Прошка твёрдо решил в двадцать лет обязательно записаться к пластическому хирургу, чтобы он сделал его лицо красивым… Тогда он станет моделью или певцом. Или актёром. Или стриптизёром типа Тарзана, мужа Наташи Королёвой. Только он, Прохор Галушкин, конечно, будет Тарзан, а… к примеру, Геркулес. Надо только мышцы накачать..
– Прошик, – жеманно позвала Алексия, – мы сегодня едем на тусовку в клуб – очень надо! И тебя нужно, потому что снимать будут – канал «Звёзды-ТВ». Мне обязательно-обязательно надо засветиться! И вместе с тобой! У них тема – «Звёзды страны и их дети». Так что нынче ты очень точно войдёшь в формат! А Мартэн превратит тебя в стильного мальчугана, чтоб все девчонки у экранов по тебе сохли!
– Зачем это? – не понял Прошка. – Вот ещё заявочки!
Алексия и Мартэн Гева рассмеялись, переглянувшись. Чего он такого смешного сказал? Прошка обиженно надулся и презрительно, независимо фыркнул, но его недовольства никто не заметил. Алексия Колонтай упорхнула одеваться, за ней ускакал Гева, а Константин Халяпин забрал подопечного и выдал ему в гардеробной то, во что ему нужно одеться «на выход». Ничего себе, вещички! Прикольные!
Новая мама одевалась гораздо дольше обретённого сына. Прошка сперва разглядывал безделушки, картинки на стенах, затем сами розовые стены с более тёмным орнаментом, потом бездумно уставился в окно. Смотрел, смотрел и досмотрелся до того, что увидел на толстой осине среди красных круглых листьев Глебку. Как он забрался через высокий каменный забор на охраняемую территорию, да ещё на осину смог залезть?! У неё же ствол гладкий!
Глеб играл с красными листьями, не обращая внимания на маячившую в окне физиономию Прошки. Лицо у него, как и прежде, оставалось грустным. И очень белым. Про такие говорят: ни кровинушки.
Позади Прошки раздался громкий голос Алексии:
– Ты готов? Поехали! Надо успеть привести в порядок наши головы.
– Непорядок в облике лишает нас преимущества, – назидательно произнёс Мартэн Гева.
– А там мой знакомый пацан! – сказал Прошка и показал на окно.
– Где? – нахмурилась мама Алексия.
– На осине! Вон же, среди листьев!
Прошка тыкал пальцем в Глебку, но взрослые, всматриваясь, пожимали плечами: ничего там нет! Алексия подозрительно оглядела сына и спросила повышенным тоном:
– У тебя что, воображаемый дружок появился типа Карлсона? За это, между прочим, в психушку недолго попасть. Ты про это забудь! Представляю скандальчик: тринадцатилетний сын знаменитой певицы СНГ Алексии Колонтай дружит с призраком Карлсона-на-крыше! Умора просто.
И красавица злобно скрежетнула ровными белыми зубами. Прошка хотел поспорить, да не смог: на осине уже никто не сидел. Снегирь слетел и всё, никаких тебе больше мальчишек на осине. И пришлось переться вслед за взрослыми. Машина, конечно, крутая: «мерседес». Прошка ни разу в жизни в такой не сиживал! Он вмиг забыл о Глебке и скрежетании белых ровных зубов и, затаив дыхание, рассматривал наикрутейший салон и разные «прибамбасы».
Когда машина притормозила, возле парикмахерской… в смысле, салона красоты – началось светопреставление. Прошка сидел в кресле, а Мартэн Гева и мама Алексия обсуждали его внешний вид во всех подробностях, будто его самого тут и не было. А потом Прошку мучили ножницами, краской, укладкой, маникюром, чего он ни разу в жизни не испытывал, и, наконец, схватили и повезли в другой салон – одежды. Гева набрал ему разных комплектов, его тут же переодели, мама Алексия расплатилась карточкой, и сверкающие угодливостью и лизоблюдством продавцы проводили их за дверь. Алексия нервничала. Прошка не понял, то ли она считала, что он не такой красавчик, как она хотела, то ли просто опаздывала на съёмку и полагала, что они оба не готовы к ней, поскольку не полностью сногсшибательны…
Напомаженный, насурмлёный Прошка сидел в машине возле мамы Алексии и слушал её болтовню, пытаясь собрать остатки соображения. Почему-то сделать это никак не удавалось. Прошке казалось, что он глупеет с каждой минутой.
А потом они заехали в модный суши-бар, в который Прошке путь никогда не светил, и он ел роллы и суши руками, потому что палочки не удерживали непослушные округлые кусочки. А ещё пил зелёный чай с жасмином, который ему не понравился, но сказать об этом вслух он не посмел. Хотя, если бы рядом с ним сидела родная мама, капризного Прошкиного ворчания она бы точно не избежала…
Этим поворчишь… неизвестно, как глянут, что сделают… Бить не побьют, а вдруг не допустят к волшебной жизни? Прошку перспектива запрета устрашила, и он старался показать себя паинькой. Впрочем, новая мама и популярный стилист не особо следили за своим подопечным. Они вели такие разговоры что Прошка понял: ничего не сможет их отвлечь, потому что они рассуждали о пиаре, о ходах на вершину славы, о препятствиях, о врагах, которых «на каждый шаг по двести штук», о способах привлечения фанатов и телевидения к своей персоне, об организации концертов и гастролей… а о Прошке ни слова. Словно он выключенный робот. Или кукла из «Трёх толстяков».
Снова остановка. Не оглядываясь на Прошку, мама Алексия, и Мартэн Гева устремилась из машины в ближайшую дверь. Чукча Костя подождал, когда вылезет Прошка, и повёл его следом. А «мерседес» укатил. На стоянку, скорее всего.
Глава 3.
И вот, затаив дыхание, Прошка ступил на запретную прежде территорию. Ух, ты, чучухты! Клёво! Глаза разбегаются, а внутри холодеет смесь страха и восторга: он в закрытом клубе! Среди всяких знаменитостей!
Кто-то бесцеремонно схватил его за руку. Прошка чуть не вырвался, да вовремя разглядел, что это была мама Алексия, и покорился. Пусть ведёт куда хочет. В богатую крутую жизнь. В телевиденье!
Мама Алексия щебетала с ухоженной рыжей красавицей, державшей за руку девочку, ровесницей Прошки. Раньше подобных девочек Галушкин видел на фото в журнале и по телеку. Вид у неё классный! А на лице смертельная скука. Странно: как можно скучать в престижном крутом клубе?!
Собеседницей мамы Алексии оказалась известная телеведущая Евангелия Михотина, а девчонкой – её дочь со странным именем Миллианера. Позади них мельтешил невысокий коротко стриженый мужчина с быстрыми шныряющими глазками. Оказалось – глава семьи Михотиных, бизнесмен Вадим Викторович. Он успевал следить за своими дамами и отлавливать знакомых.
Евангелия спросила у подруги, где же её муж, Иосиф Колонтай, и Прошка услышал, что его новоприобретённый папочка погружён в дела в Испании, где у него филиал фирмы. Ого! Значит, у Прошки теперь есть не просто отец, а богатый отец! И богатая мать! Как раз то, что он ждал от своей удачи, от… как её… мама не любит это слово… а! Фортуны! Да, от неё самой.
– Миллианера, – сказала Евангелия дочери, – сходи с Прохором в бар, пожуйте там что-нибудь. Мы обсудим съёмки и придём к вам. Тётя Алексия будет сниматься с Прошей, так что следи, чтоб он не обляпался соусом или соком. Телефон держи при себе, чтоб я тебя не потеряла. Май будет рядом.
Она кивнула на невысокого накачанного парня. Тот моргнул:
