Лемурия

"Идиоты кругом..." с внезапно нахлынувшей тоской подумал Игнат. "Трусливые и слезливые идиоты! Для кого стараюсь? Для кого выкладываюсь? Боже мой!"
  - Так-то,.. - напутствовал барышню Игнат.
  Без прежнего раздражения и высокомерия. Отчего-то надоело ему упиваться презрением к бедным, и охватила апатия.
  Голос зазвучал вяло и глухо.
  - У меня тут всё схвачено, - забубнил патефонно Игнат. - Я устрою, если что... В кризис уволенной быть - не сахар.
  - Мужчина, я всё поняла, - с тоскою в голосе ответила барышня. - Идите уже!
  Игнат, опустив голову, отошёл от кассы.
  "Зажрались!" кинул ему кто-то в спину.
  Игнат не удостоил обидчика ни взглядом, ни ответом.
  Пару минут стоял он в молчании, а потом, тряхнув головой, двинулся в вокзальный ресторан.
  Пропустив в сём приятном месте пару рюмок коньяка, Игнат поправил настроение и даже промычал немузыкально пару куплетов из Imagine на радость неупокоенной душе Джона Леннона.
  Выйдя из ресторана, Игнат заложил руки за спину и с гордым видом прошёлся вдоль торговых кисков, задержавшись на пару минут возле книжного.
  Тут и сердце забилось радостно: большая часть стоявших на полках книг выпущена была его издательской группой.
  Взглядом полководца, оглядывающего построенные для битвы войска, окинул Игнат многоцветное и глянцевое книжное великолепие.
  "По мозгам да по глазам!" подумал он и приложил ладонь к стеклу. "Наотмашь ударят! Без промаха!"
  - Хорошо берут? - обратился Игнат к продавцу.
  Рыжий малый отхлебнул колу из банки, подёргал мочку уха и как-то неуверенно произнёс:
  - Когда как... Сегодня не очень. Вот вчера поезд на Петрозаводск задержалис отправлением, ремонт был срочный на путях. Так детективы неплохо покупали, и кулинарные тоже... А сегодня кроссворды в основном. А вам чего?
  Игнат хитро прищурился и вкрадчивым голосом произнёс:
  - Петкевича есть новое что-нибудь?
  Рыжий завертел головой, оглядывая полки.
  - Кого? Нету вроде...
  "Спёкся Петкевич!" удовлетворённо заметил Игнат. "Как ушёл от меня - сразу спёкся. А такого творца великого из себя корчил, куда там! Гений-убожество... В стол, небось, пишет, да горькую пьёт!"
  - Никандрин?
  Парень развернулся, чтобы получше разглядеть самые дальние полки.
  - Нет, ничего такого...
  "И этот туда же!" отметил Игнат.
  На мгновение он замер, поражённый внезапной догадкой, и бросил отрывисто:
  - Искандеров!
  Рыжий в стеклянном своём ящике закрутился волчком, замахал руками и вдруг встал как вкопанный.
  - А этот есть! - радостно заявил он. - Детективная серия, пара экземпляром осталась нераспроданных.
  Игнат вздохнул облегчённо.
  "Ну что, Миша, ты пока в обойме. Но это - пока!"
  - Будете брать? - поинтересовался рыжий.
  И, наклонившись, постарался незаметно сдуть пыль с обложки.
  - Возьму, - ответил Игнат.
  И шёпотом добавил:
  - А последний экземпляр себе оставь. У Искандерова в этой серии скоро новый роман выйдет. У тебя, считай, детектив с продолжением будет.
  - Да я детективы не люблю! - ответил рыжий, выбивая чек. - Я исторические исследования люблю. О том, как русские князья вместе с монгольскими ханами Америку открыли в тринадцатом веке. Я у академика Хоменко читал! А в Китай-городе китайскую стену строили...
  "Боже милосердный!" подумал Игнат, пряча книгу в портфель. "И Хоменко я издаю... А что делать? Не я издам, так другой... Рыжий! Он, он один во всём виноват!"
  - Валяй! - сказал Игнат. - Историю изучать полезно.
  И едва на пару шагов отошёл он в сторону, как долетел до его слуха тихий и жалобный писк.
  Игнат остановился и посмотрел в ту сторону, откуда, как казалось ему, идёт этот странный звук.
  Похожий на пушистый шар щенок выкатился откуда-то из-за киоска и, едва переступая толстыми лапками, несмело подошёл к нему.
  - Бомжи вчера на запасных путях собаку съели, - доверительным тоном сообщила Игнату натиравшая пол уборщица. - А щенки разбежались кто куда... Может?
  Игнат повернул голову в её сторону. Женщина сразу осеклась и покатила прочь громыхающуя свою тележку со швабрами и щётками.
  - Тебя тоже к книгам тянет? - спросил Игнат зверёнка. - Убежище ищешь? А книги, брат, никого ещё не спасли!
  Щенок понюхал Игнатовы ботинки и жалобно заскулил.
 
  Боги многорукие, сонные лица.
  Два шага от входа, не дальше.
  Ирина не почувствовала ни страха, ни испуга, ни волнения.
  Быть может потому, что было ей легко и спокойно с этим странным, но необыкновенно притягатльным человеком.
  С человеком, что привёл её в необычное это место.
  Место, где многорукие боги, освещённые едва проникавшим сквозь вход и отражённым от стен бледно-розовым светом, замерли в многовековом сне, не замечая течения времени, не замечания смены дня и ночи, не замечая приходящих к ним и уходящих от них, не замечая взывающих к ним и тех, кто лишь молча и пристально вглядывается в их застывшие лица.
  Боги с закрытыми глазами, многорукие боги.
  Синий бог в глубине подземного зала. Алый бог рядом с ним.
  Чёрная богиня у самого входа.
  То ли подсвеченные солнцем песчинки и пылинки, то ли золотистые светлячки вьются на её головой.
  - Местные называют её Кали, - сказал Искандеров, подходя ближе к многорукой богине.
  Чёрная запрокинула голову с хищно разинутым ртом, далеко вытягивая красный, будто свежей кровью окрашенный язык.
  Многичисленные руки развела она в стороны, словно стараясь обнять вернувшихся детей своих.
  Застывшие в страстном безумии глаза чёрной богини смотрели в центр пещерного купола, в высшую точку его, терявшуюся темноте.
  Ожерелье из золотистых черепов ярко сверкало на груди богини, и свет этот, проникая в сознание, пробуждал какие-то непонятные, неформившиеся, туманные, но необыкновенно сильные чувства, завладевавшие разумом постепенно, но настойчиво и неотвратимо.
  Богиня внушала не страх, но страсть.
  Неземную, безумную! Давно забытую в обыденном мире, первобытную.
  Так что...
  - Но это не Кали, - продолжал Искандеров. - Хотя она тоже чёрная. И тоже умеет дарить свободу. Это не индуистский храм, это храм ещё более древней религии. Один археолог, бывший проездом в Нараке, рассказывал мне, что пещерный храм построен был в доисторические времена, когда предки здешних жителей кочевали далеко на севере, а этот берег был краем ойкумены, окраинной частью населённого древней расой материка. Быть может, этот кусочек суши - последний осколок древней страны. Смотри!
  Михаил показал на выступавшие из обтёсанной скальной породы прозрачные кристаллы вытянутой формы, излучавшие мягкое, серибристо-голубое сияние.
  - Этот минерал встречается только здесь, на этом берегу, - сказал Михаил.
  Он вынул из кармана маленький перочинный нож и, отколок от стены светящийся камень, протянул его Ирине.
  - Возьми. Он...
  "Тёплый на ощупь!" с удивлением подумала Ирина.
  - Возьми! - попросил Михаил. - Подарок богини...
  Она положила кусочек кристалла в карман. Единственный карман юбки. Рядом с магнитной карточкой-ключом от ворот особняка.
  - Помнишь легенду об ушедшем под воду древнем материке? - спросил Искандеров.
  - Атлантида? - неуверенно предположила Ирина.
  Михаил покачал головой.
  И ответил:
  - Лемурия. Так назывался древний южный континент. Его населял древний народ, владевший секретами магии и сокровенными знаниями, полученными от богов и духов, охранящих проход между земным миром и миром призраков. В Лемурии гостили неуспокоенные души, останавливаясь там на какое-то время перед окончательным переходом в иной мир. Никто не знает, зачем они останавливась в этой стране. То есть, богам и лемурийцам ответ, конечно, был известен, да только теперь мы не можем спросить ни тех, ни других. Разве что...
  По лицу его скользнула тень и голос дрогнул.
  - Одно понятно... Думаю... Думаю, что там, в Лемурии можно было исправить что-то... Ошибки... Использовать последний шанс... Не знаю! Может, для того это место и создали, чтобы неуспокоенные души не побежали сразу куда-нибудь на небо или... в другую сторону... И не стали по наивности жаловаться на нелепую свою жизнь, и про все ими сделанные глупости рассказывать. Место искупления страстей...
  Он отвернулся.
  А потом решительно махнул рукой.
  - Чепуха! Древние легенды! Люди любят придумывать сказки, ничего с этим не поделаешь. О древней стране ничего толком не известно, одни предположения. Какая-то доиндуистская цивилизация... Даже язык их не известен. А местные их богов называют привычными индуистскими именами, сочиняют небылицы... Чушь потустороняя!
  Михаил подошёл к Ирине и взял её за руку.
  - Не наскучил своими рассказами?
  - Нет, - ответила Ирина. - Очень интересно! И...
  Она осторожно освободила руку и оступила ближе к чёрной богине.
  - Здесь всё так необычно! Мы ведь с мужем объездили много стран..
  Михаил снова приблизился к ней. Ей показалось, что глаза его сверкнули. Ярко, хищно!
  "Что он?.." с тревогой и нарастающим, пугающим её желанием подумала она.
  - ...Много стран, - растеряно повторила она. - В Греции, в Италии, в Латинской Америке...
  Она отошла ещё на шаг. И спиною упёрлась в гладкую и холодную, до мурашек холодную, леденящую кожу преграду.
  - ...Нигде не видела ничего подобного...
  "Что за спиной?"
  Она подняла голову. Вверху, прямо над её головой благословляюще поднимала руки чёрная богиня.
  А под ногами...
  - Здесь цветы... У подножия, - прошептала Ирина. - Ты же говорил, никто сюда не приходит... И ещё местные называют её - Кали...
  Оскаленный рот богини глотает чёрный воздух.
  - Если это Кали, - ответил Михаил, - то сейчас её время, её эпоха. Самое время порадовать её и попросить у неё немного счастья. Сюда приходят крестьяне. Иногда - "люди мира". Эти цветы - дар. Но в глубину храма не заходит никто. Никто...
  Он подошёл в плотную. А ей уже некуда оступать. И огонь в глазах его всё сильнее и жарче.
  "Ты этого хотела? Этого? Этого..."
  Кровь бьёт в виски и слабеют ноги.
  Михаил прижался к ней и она почувствовала как выступающая, горячая плоть его прижимается прижимается к ставшему необычайно чувствительным месту между её ног, и горячая влага начинает собираться внизу её живота.
  Он коснулся губами её губ. Она почувствовала как язык его проник в её рот и кончиком гладил нёбо и её язык.
  И дыхание её перехватило, когда он поднял кра её юбки и рука его потянула вниз её трусики.
  Она попыталась... сказать...
  "Нет, не так... не так быстро! Не так... мне..."
  Но что можно было сказать с таким сладким кляпом во рту?
  Ажурная полоска ткани поползла вниз.
  Ирина почувствовала, что Михаил, слегка приподняв её, укладывает на каменное подножие у ног статуи.
  Приподнятая юбка легла на её живот.
  Пальцы его гладят её лобок и спускаются ниже - к нежным, влажным, розовым лепесткам.
  Возбуждение её растёт. Слюна наполняет рот, и вкус её сладок.
  Он целует её шею.
  Бретельки платья скользят вниз. Обнажается её пышная грудь с затвердевшими, алыми от огненной страсти сосками.
  Сосками, которые заглатывает он, лижет, сосёт, обильно смачивая слюной.
  Слышен шорох.
  "Брюки..." подумала она.
  Волнение? Да, волнение...
  "Неужели так приятно... попробовать на вкус...